Засыпая, Паша уже почти не боялся кошмарного сна. Он ждал его. Он хотел хоть что-то понять.

На этот раз сон был настолько ярким, что походил на галлюцинацию. Он происходил прямо на глазах у Паши, здесь и сейчас. Паша отчетливо понимал, что он спит, но в то же время ощущал себя посреди осенней улицы. Улица эта ему была знакома – на этой улице он жил и провел свое детство и годы юности. Вот его родной дом, вот соседние дома, с пустыми черными, пугающими окнами…

С неба вдруг что-то упало и шмякнулось Паше под ноги. Он наклонился, присмотрелся, что это. На асфальте лежали картофельные очистки. Они падали с неба еще и еще. Целый дождь из картофельных очистков шел из тяжелых низких коричневых туч.

Улица начала наполняться едким дымом… И Паше казалось, что дым этот был живым, что в его эпицентре зарождалось нечто, надвигавшееся прямо на него.

Когда дым приблизился к Паше вплотную, он смог разглядеть в его очертаниях метлу и собачью шапку. На него неотвратимо и отчаянно надвигался дворник. Тот самый чудовищный дворник из его детских кошмаров.

– Ты можешь сказать мне, чего ты хочешь, чудовище? – вдруг сам удивляясь себе, пошел в наступление Паша. Мрачное чудовище внимательно смотрело на него.

Дворник открыл рот, выплюнул из него шкурку от сосиски, и заговорил:

– Я хочу, Павел Красноухов, чтобы ты сейчас же, немедленно перестал делать из своей жизни черт знает что. Дворников он боится. А нелюбимой, пожирающей все силы работы, после которой ни на что не остается сил, ты не боишься? А потратить свою драгоценную жизнь, впаривая начальнице липовые отчеты, ты не боишься? Мы всю жизнь сажаем семена, Паша, и выращиваем свой сад. И по плодам его судят нас. И расскажи мне, пожалуйста, что ты выращиваешь за плоды? Плоды чего? Прокрастинации? Что ты виртуозно научился делать, Паша? Круговые диаграммы? Проснись, Паша, и хватит валять дурака!

Паша и правда проснулся. За окном просыпался город, погруженный в легкое летнее утро. Ласковое солнце освещало деревья, крыши, асфальт, заборы, кусты. На душе было светло и ясно. Заметив Пашино движение, котенок прыгнул к нему в постель и принялся вылизывать лицо хозяина, топча его грудь мягкими лапками. Паша бодро побежал на кухню и заварил себе кружечку зеленого чая. Он точно знал, что будет делать сегодня.

Этот план состоял из двух пунктов. Первое: написать заявление об уходе. Второе: не позднее сегодняшнего вечера начать искать работу по душе, приносящую пользу людям.

Когда Паша шел, нет, когда он летел на работу, по дороге ему встретился дворник. Но страха не было. На секунду Паше даже показалось, что дворник задорно ему подмигнул.

– Смотри, если до сорока лет замуж не выйдешь, так и останешься с кошками! – пугали Катю одиночеством все подряд. Мама, соседи и даже заботливые коллеги. У нее последнее время даже глаз начал дергаться.

Вроде бы и был кавалер, прожили вместе семь лет – не сложилось. Потом несколько скоротечных романов, новая должность, полная загрузка на работе, и вот, пожалуйста. Снова одна. Хоть и не празднуй сорокалетие вовсе.

Катерина даже решила друзей не собирать. Купила себе салат оливье, тортик. Посидела с лимонадом у телевизора. Скучно.

И вдруг в дверь позвонили.

Катерина никого не звала. Кто бы это мог быть на ночь глядя… Женщина посмотрела в глазок и увидела… это.

Такое грязное… всклокоченное… страшное… и синяк под глазом.

– Что ты такое?! – закричала Катя.

– Одиночество я твое… Горькое… – то ли прохрюкало, то ли проквакало существо. – К тому же я очень голодное. Пустишь в гости?

Катерине перспектива пускать домой незнакомое существо не понравилась. Но вид у одиночества был такой облезлый, выглядело оно таким несчастным, что сердце женщины дрогнуло. Она быстро добежала до кухни и вернулась с остатками торта.

– На вот, покушай. А то совсем… исхудало.

Катерина всегда была доброй женщиной. С некоторой опаской она приоткрыла дверь, просунула в нее сладость, и тут же закрыла снова. Одиночество словно растворилось в воздухе. И Катя про себя даже решила, что ей показалось.

Однако на следующий день Одиночество появилось у ее порога вновь. Оно немного поправилось, и уже не так пугало, но выглядело очень грязным. Шерсть у Одиночества спуталась, пошла колтунами, кое-где налипли колючки… Катерина как женщина жалостливая подарила существу щетку и мыло.

– Спасибо… – благодарно зарычало существо. И прямо на лестничной площадке начало яростно приводить себя в порядок.

Назавтра существо пришло снова. Только оно уже было не грязное, заросшее и вонючее, а приятного светло-розового оттенка, с великолепной блестящей шерстью и маленькими очаровательными ушками. Оно немного напоминало большого кота, только говорящего, умеющего обращаться с предметами и ходить на задних лапах.

– Какое ты, оказывается, милое! – обрадовалась Катя. Она поймала себя на мысли, что больше не боится Одиночества и даже готова пустить его к себе.

Когда дверь отворилась, Одиночество стремительно вбежало в квартиру, нашло кухню и уселось на табуретку.

– Я вообще-то не такое уж и страшное! Особенно когда угостят плюшками!

– Вот и угощайся, пожалуйста, мне не жалко! – обрадовалась Катя. На работе говорили, что она может найти общий язык с кем угодно. Видимо, одиночество не было исключением. Кате было не жалко плюшек!

– Кстати, Одиночество, расскажи о себе. Сколько тебе лет, где живешь, чем любишь заниматься?

Одиночество поджало маленькие розовые лапки, схватило плюшку и начало с наслаждением жевать, одновременно пытаясь говорить.

– Сколько мне лет, я не помню. Может быть, десять тысяч, а может, и сорок тысяч. Запуталось… Слишком долго на свете живу. А занимаюсь тем, что к людям прихожу, это моя работа. Говорят, я им зачем-то нужно. Только вот зачем, мне не сказали. Говорят, люди сами должны понять. А я чего? Захожу в один дом, в другой – только гонят, никакой благодарности. Еще иногда тапкой кинут вслед. Вместо плюшек. А последний раз шваброй ударили. Синяк поставили…

Одиночество зарыдало.

– Я в тебя кидаться тапками не буду, это невежливо! – рассмеялась Катя. – А вместо этого пожалею. А еще давай я тебе чайку налью. Я люблю клубничный или можно попробовать облепиховый. Хочешь?

Одиночество радостно взвизгнуло:

– И-и-и-и-и!

С тех пор Одиночество приходило каждый день. Иногда они весело болтали на кухне, а когда пришла весна, стали гулять под липами. Одиночество видела только Катя. Существо объяснило это тем, что до чужого одиночества никому нет никакого дела. Каждый видит только свое.

А когда настало лето, и Катя взяла отпуск, они с Одиночеством рванули на юг, к морю. Оказывается, Одиночество за все эти годы так и не искупалось ни разу. Не говоря уже о том, чтобы валяться на пляже, под зонтиком, и наслаждаться вареной кукурузой.

– Море! Море! Морюшко! – в голос кричали Катя и одиночество. Прыгали в волнах, бомбочкой падали с пирса, да и просто нежились на песочке.

– Девушка, я давно не могу от вас глаз отвести. Разрешите составить вам компанию? – вдруг раздался голос у Кати прямо над ухом.

Катя была не против. Очаровательный брюнет, которому принадлежал голос, ей тоже очень понравился. Женщина оглянулась в поисках одиночества, но оно было слишком занято – плавало по водной глади на надувном матрасике. А незнакомец был интересным, привлекательным и, как потом выяснилось, начитанным. К тому же выяснилось, что он жил в соседнем городе – около часа езды…