– Ничего страшного, – мягко улыбнулся я (только бабских слез мне тут не хватало!). – Просто постарайтесь донести до своих коллег, что мы не любим, когда наше уединение нарушается. И сами это запомните, договорились?

 Массажистка испуганно кивнула и пулей вылетела из каюты. Я закрыл за ней и на секунду привалился к холодной поверхности дверного зеркала лбом. Оборачиваться и смотреть в лицо Д'Эстре сейчас совершенно не хотелось. На его месте я бы себя прибил. И конечно, я совершенно не ожидал, что в спину прилетит спокойное:

– Ну и пусть бы сделала нам массаж, раз пришла. Чего ты ее отшил?

 Я развернулся, глубоко вдохнул и принялся мысленно считать до десяти. Бедняга, похоже, еще не понял, что я угробил его репутацию, и мне предстоит ему об этом сообщить. Хотелось как в детстве – покрепче зажмуриться и выпалить неприятные слова на предельной скорости, но я напомнил себе, что я – долбанный агент ФБР, а не пятилетний мальчишка.

– Ты не понимаешь, да? – осторожно начал я. – Тебя вообще не должно было быть здесь. А раз уж обнаружили… – я помедлил, пытаясь сформулировать как можно короче. – Если это был наш киллер, в чем лично я сомневаюсь, у нее был отличный шанс нас прикончить. Как вообще этот коридорный уе… Короче, не понимаю, как ее сюда пропустили. Но пропустили. И она видела то, что видела. И, судя по реакции, сделала соответствующие выводы. У нас два варианта: раскрыть команде, что ты отказался от шикарной каюты, чтобы сидеть под охраной, или…

– Или притвориться парочкой геев, – спокойно закончил за меня Д'Эстре и посмотрел с укоризной. – Не надо разжевывать, я не идиот.

 Я молча кивнул и тяжело упал на стул у круглого стола возле иллюминатора. Дурацкое шампанское все еще торчало из ведерка. Только теперь я заметил рядом с ним два тонких хрустальных бокала. Блядь, вот влип!

– Извини, – я мрачно посмотрел на Д'Эстре. – Мой прокол. Нельзя было оставлять никому номер каюты и тащить это все сюда, – я кивнул на эспандеры и озвучил то, до чего только сейчас додумался: – Если тебя это утешит, себя я подставил как полный кретин. Наверняка кто-то захочет сделать фото твоего любовника. Если утечет – прощай Бюро. Ну, или здравствуй пластический хирург, это уж от качества снимков зависит.

 Настроение стало абсолютно паскудным. Я уставился в иллюминатор, прикидывая, смогу ли действительно сменить работу. Не смогу – понял почти сразу. Пусть хоть китайцем сделают, но из Бюро не уйду. Хрен с ней с рожей – не велика ценность.

– Успокойся, – Дориан сел рядом, но, к счастью, не слишком близко. – Формально Дориан Д'Эстре сейчас нежится в своем люксе. О том, что я – это он – никто не знает, а за секс с мужчинами с работы не выгоняют. Даже из ФБР.

– За секс с мужчинами не выгоняют, – хмыкнул я, горько усмехаясь. – У нас даже курс один психолог проводил, повышение квалификации: как вжиться в роль человека иной ориентации, или какая-то такая хрень. Я не пошел. Зря, наверное, сейчас бы пригодилось. Но это – если она тебя не узнала. А вот в этом я совершенно не уверен. Твое лицо в последнее время с глянцевых обложек не сходит. Если узнала, поймет однозначно: твоя роскошная каюта – ширма для нашей связи, – последнее слово я практически выплюнул. – И вот тогда… Тогда уже моя рожа появится, да не в глянце, а в перепостах. Какой, нахер, агент, с засветившейся на весь интернет мордой…

– Это мое нормальное лицо не сходит с таблоидов, – Д'Эстре усмехнулся и поправил свою смешную повязку на волосах. – А не это вот потное нечто. Так что рано разводить панику.

– Твои бы слова… – вздохнул я. – Еще заниматься будешь? – я кивнул на проклятые эспандеры. – Или в душ?

– Хочешь сказать, нам и внутри каюты роль придется отыгрывать? – Дориан вздернул бровь.

 Против воли я расхохотался, представив эту картину. Возможно, немного нервно, но с облегчением.

– Я имел в виду – кто первый в душ, – ответил я, сквозь смех. – Если ты еще будешь тренироваться, я пойду. А нет – уступлю тебе. Все равно скоро Олсен заявится – своему долбо… ящеру по башке надавать и твое самочувствие проверить.

 Не успел я договорить, как дверь каюты снова открылась. И нахер, спрашивается, в ней вообще замок? На пороге стоял Олсен, напыщенный, как индюк в брачный период.

– Агент Стоун, – обратился он ко мне. – Благодарю вас за службу, вы сработали безупречно. По нашим сведениям массажист не узнала мистера Д'Эстре, но была сокрушена вашим напором, – (клянусь, он так и сказал: “сокрушена”!). – Команда была более озабочена ее проколом, чем вашей личной жизнью, однако, касательно этого аспекта мнения разделились: одни считают, что вы слишком старомодны, чтобы встречаться открыто, другие – что вы скрываетесь от семей. От родителей либо от жен. На случай, если придется поддержать легенду, рекомендую вам прояснить этот момент между собой. В любом случае, инкогнито мистера Д'Эстре сохранено, продолжаем работать. Стоун, я отмечу вашу находчивость в своем отчете.

 Ага, отметит он. В переводе с олсеновского на человеческий это значило: сначала я напишу, как ты, идиот, облажался с этой записью в журнале, а потом, так и быть, упомяну, что сам все исправил. Лучше уж самому…

– Вынужден доложить, – мрачно отозвался я, – угроза раскрытия операции возникла из-за моих действий. Я составлю рапорт.

 Олсен помрачнел: отказать мне он не мог и выставить полным идиотом теперь – тоже. Я идиот, спору нет, но не Олсену собирать с этого сливки.

 Внезапно в разговор вмешался Дориан, до того слушавший нас молча.

– Прошу прощения, агент Олсен, но это моя вина. Я настоятельно попросил агента Стоуна раздобыть мне снаряды. Извините, конечно, но даже хомячкам в клетке ставят колесо, – он с самым мрачным видом скрестил руки на груди.

 Я не стал смотреть в его сторону в присутствии Олсена – пока тот здесь, лучше сохранять покерфейс и вести себя как простой исполнитель, но внутренне улыбнулся. А Д'Эстре-то, похоже, неплохой малый. Взял на себя ответственность и сориентировался быстро. Еще и язвит, так что у Олсена рожа скривилась, за что отдельное спасибо.

– Агент Олсен, – начал я, решив не отставать от Дориана в благородстве. – Учитывая, что команда осведомлена о наличии у меня некоего партнера, для меня будет странно не появляться в его обществе хотя бы иногда или сидеть целыми днями взаперти. Первое время это еще можно будет списать на животную страсть, – я хмыкнул. – Но потом отсутствие романтических прогулок может стать подозрительным. Я полагаю, что мистер Д'Эстре при определенных усилиях может успешно скрывать свою внешность с помощью той же нехитрой маскировки, в какой он сюда пришел.

 Олсен нахмурился и поджал губы.

– Я полагаю, неделя, как вы выражаетесь,  животной страсти будет выглядеть вполне достоверно. Как только мы арестуем преступника, необходимость в маскировке отпадет.

– В таком случае не буду больше отнимать у вас время, – отозвался я с подчеркнутой вежливостью. – Чем скорее вы его найдете, тем лучше. Но в крайнем случае….

– Да, агент Стоун, я вас понял, – ответил он с раздражением. – Жду ваш рапорт к вечеру. Мистер Д'Эстре, – он чопорно ему кивнул и немедленно удалился.

 Как только за ним захлопнулась дверь, я хлопнул Дориана по плечу и благодарно ему улыбнулся:

– Не знаю, какой там из тебя партнер в сексе, но как партнер по делу ты меня совершенно устраиваешь. Спасибо, что прикрыл. Не была бы твоя физиономия так распиарена, посоветовал бы тебе все бросить и отправляться к нам в Академию.

– Нет, спасибо, – Д'Эстре хмыкнул и вернул улыбку. – Предпочитаю выбирать партнеров по любви, а не по приказу.

– А ты что ж думаешь, у нас в ФБР – все только по приказу делается? – я весело прищурился. – Нет, знаешь ли. Человек, который прикрывает твою задницу, пока вы оба рискуете жизнью – это важнее, чем жена. Тут своя химия нужна и понимание с полуслова, – я вздохнул, вспомнив Картера – вот был напарник так напарник! Но потом его повысили – совершенно заслуженно, а я с тех пор так и мотылялся один. Не мог ни с кем толком сработаться, и Картер мне это до сих пор спускает с рук. За грубую лесть о том, что лучше него никого на свете нет, видимо.