Мы бы пожирали друг друга глазами и дальше, если бы Яся не спросил, развеивая тишину:
— Кстати, Мирослав, у меня два вопроса. Во-первых, почему ты тогда так спасовал перед моим преподом по танцам, Марленом?
Мир хмыкнул.
— Мы с ним столкнулись в гей-клубе. И…
— И переспали? — охнул я, изумленно распахнув глаза.
— Нет, — покачал головой парень, неопределенно махнув рукой. — Я не знал, что он твой учитель, Есь. Мы просто выпили, поболтали, он очень умный мужик. Пришел с какими-то ребятами, но весь вечер просидел со мной за барной стойкой.
— Ладно, я вполне удовлетворен ответом. И второй вопрос: почему Кромсалов?
Мы с Миром переглянулись и дружно усмехнулись.
— Вижу, история интересная, — делая глоток чая, произнес Есений.
— Наоборот, тупая до невозможного, — проворчал я. — Я сам ее не так давно узнал.
— И все же?..
Мирослав вздохнул и подошел ближе к нему, протянул руку. Я знал, что Яся там увидит. Ровные порезы, «украшающие» кожу на внешней стороне предплечья от локтя и до кисти. Недостаточно глубокие, чтобы повредить вену, но достаточно глубокие, чтобы оставить шрам. Было и несколько пересекающих.
— Селфхармом баловался? — удивился Яся, поднимая на него глаза. — Я думал, таким только девочки-подростки увлекаются.
— Очень жалею об этом дерьме, но… Аленка, когда увидела, сказал, что я себя искромсал, а потом начала на улице меня так называть. Вот и пошло.
— Но зачем? — недоумевал Есений.
Мирослав бросил на меня короткий взгляд и тихо произнес:
— Наказывал себя за то, что мне нравились мальчики, а не девочки.
Яся смотрел в прострацию какое-то время, а потом задумчиво пробормотал:
— Черт, мне теперь как-то стыдно, что я слишком легко принял свою гомосексуальность. Я вообще не парился, честно. Ну мальчики, ну девочки, какая разница?
— Ой, да признайся, что ты всегда был влюблен в Терпсихору, — ехидно протянул я, а он щелкнул пальцами и вскрикнул:
— Точно, бля! Будто мысли прочел!
Мы посидели еще какое-то время, обсуждая всякую ерунду, а потом Есений вспомнил, что ему нужно улетать и, вызвав себе такси, подхватил рюкзак и ушел.
В этот раз прощаться с ним было сложнее. Мы не устраивали громких сцен, но мне было так тоскливо, будто он улетал навсегда.
Хотя я понимал, что он вернется или чтобы навестить родителей, или чтобы забрать документы с универа, или ради еще чего-нибудь… или кого-нибудь.
— У него с этим Марленом что-то есть? — обнимая меня со спины, спросил Мирослав.
— Не думаю, — честно признался я, откидывая голову ему на плечо. — Точнее, никаких романтических отношений у них нет, только дружеские, да и… — я закусил губу и вздохнул.
— И? — Мир переместил сцепленные на моем животе руки выше, обнимая за плечи, со всех сторон окутывая теплом.
— Ну, я советовал ему не вступать в отношения, погулять, попользоваться тиндером, — смущенно пробормотал я, изгибаясь, чтобы посмотреть ему в глаза. — Советовал поблядовать, понимаешь?
Мирослав удивленно вскинул бровь и вкрадчиво уточнил:
— Поблядовать? Для чего?
Мне было неловко от этих разговоров. От их неоднозначности.
— Чтобы он нашел то, что ему нравится, — продолжил я, глядя в его красивые глаза.
— А ты?..
— Что? — иронично фыркнул я. — Наблядовался? Нашел то, что мне нравится? Да… — я вывернулся в кольце его рук и оказался лицом к лицу. Потянул выше, касаясь теплых приоткрытых губ. — Да, Мир, да-да-да, я нашел…
Он вплел пальцы в мои волосы, чуть сжимая и оттягивая мою непутевую башку. Улыбнулся.
— У тебя странные дружеские советы, — прошептал он и, не позволяя ничего ответить, утянул в порывистый и чувственный поцелуй.
========== Эпилог (2 часть) ==========
Год спустя
Сентябрь
— Да-а, — я задыхался от наслаждения, но послушно изгибался, скрестив ноги у него на пояснице, вжимался всем телом, подавался навстречу. Мне было так охеренно хорошо, что я непроизвольно сбивал ритм, и тогда Мирослав хватал меня за бедра, жестко фиксируя на месте, и принимался самостоятельно вбиваться. — Не останавливайся, — всхлипнул я, прогибаясь в спине, чтобы потереться истекающим смазкой членом о его твердый живот.
Мир одобрительно зарычал и ускорился, так что я только и мог что стонать на одной ноте и хвататься пальцами за его плечи.
Шикарно. Я, казалось, ощущал каждую венку, каждый изгиб упругого члена, до предела растягивающего чувствительную дырку.
Головка почти выскальзывала из моего распаленного тела, но потом непременно проскальзывала вовнутрь, проезжалась по простате…
Я вскрикивал, балансируя на грани оргазма. Знал, что слишком громко себя веду, но мне хотелось, этого, хотелось, чтобы все соседи слышали пошлые шлепки его бедер о мои ягодицы и хлюпанье смазки…
— Боже! — прорычал я, впивался в его спину ногтями, и прикусил губу, жмурясь.
Ощущение было настолько ошеломляющим, что я едва не кричал, кончая, чувствуя, как мышцы, сведенные сладкой судорогой, сжимаются кольцом вокруг его члена. И это было почти больно, но одновременно с тем и так приятно, что я конвульсивно задергался, обхватывая его руками и ногами, пытаясь деть куда-то концентрированную энергию.
Сердце бешено стучало о ребра, дыхание сбивалось… Я только почувствовал, как Мирослав несильно прикусил зубами кожу на моем плече и кончил, комкая волосы в руке. Не до боли, просто… блять…
Мне захотелось разреветься от нахлынувших чувств, а уж когда он не повалился на меня всем своим центнером мышц, а аккуратно вытащил член из пульсирующей дырки и лег рядом на кровать, продолжая обнимать поперек живота, я и вовсе был готов растаять лужицей от благодарности за такую ненавязчивую заботу.
— Звонок в дверь слышал? — едва переводя дыхание, спросил Мирослав, выводя круги на моей груди.
— Звонок? — лениво переспросил я, не открывая глаза. — А кто… что? Стоп, Яся!
Я подорвался на постели и со священным ужасом уставился на Мира.
— Блять! Он же говорил, что самолет могут задержать!
— Видимо, не задержали, — хмыкнул парень, аккуратно снимая презерватив с медленно опадающего члена и завязал его узлом. — В душ идешь?
— Нет! — кинул я, поспешно натягивая на себя штаны. — Ля-я…
Я схватил первую попавшуюся футболку и принялся стирать сперму со своего живота.
— Это моя футболка! — возмущенно крикнул Мирослав.
— Походишь так! — буркнул я, стараясь даже не смотреть в его сторону. Слишком соблазнительно выглядел блестящий от пота торс…
В дверь снова позвонили, и я, толком не успев восстановить дыхание, кинулся в коридор, на ходу крича:
— Иду-иду-иду!
Щелкнул замком, надеясь, что Мир успел прибрать беспорядок и хоть чуть-чуть заправить постель…
— Оу, я не вовремя, — смущенно улыбнулся друг, явно не зная, куда себя деть. Он неловко переступил с ноги на ноги и пробормотал: — Я могу погулять где-нибудь часик или…
— Не выдумывай! — резко оборвал я его и отступил назад, пропуская в квартиру. Рядом тут же возник Мир, тоже полуголый, в одних штанах.
В квартире витал запах секса и чертовой клубничной смазки…
— Эм… — усмехнулся Есений, останавливая взгляд на ленте с презервативами, валяющейся на прикроватном столике. — Уверены, что мне не нужно пойти прогуляться?
— Не обращай внимания, — я закатил глаза, делая вид, что мне совсем все равно, и я ни капли не смущен. — Сублимируем. Трахаемся, когда хочется перекурить. Честно говоря, и не думал, что моя зависимость настолько сильна, что даже спустя полгода… — я отмахнулся и облегченно выдохнул, когда, коротко осмотрев комнату, понял, что хотя бы использованные презервативы Мирослав выкинул.
Есений сбросил рюкзак на кресло и прошелся по комнате.
— Хорошая квартира, — произнес он, скрашивая неловкость. — Очень уютно.
— Студия, конечно, но ничего, через пару месяцев, может, сможем позволить себе что-нибудь получше, — доставая из шкафа футболку, ответил я. — Все еще не могу поверить, что меня взяли на работу. Каждый день боюсь, что вот менеджер подойдет ко мне и вышвырнет на улицу. Но надеюсь, этот страх пройдет, и я начну спокойнее относиться к деньгам. Хотя, пока ремонт в маминой квартире не доделаем, ничего дороже искать не станем точно…
