Он теперь стригся очень коротко, под ёжик, но волосы все равно быстро отрастали и завивались в дурацкие кудряшки, а на парикмахерские лишнюю копейку выделить было откровенно жалко.

— Спасибо, — пробормотал он, принимая чашку. Сильный запах разнотравья скорее раздражал, чем успокаивал, но он ничего не сказал, боясь обидеть девушку.

— Я все детство пила черный чай, мама никак не могла меня отучить, а потом… — Маша говорила и говорила и конца не было этому словесному потоку. Ее голос заполнял все пространство комнаты, бил по мозгам словно мотылек, пытающийся пробиться к лампе.

Внезапно все стихло. Машка оборвалась на полуслове, и эта тишина напрягла сильнее, чем ее болтовня.

— Макс, — пробормотала она и ткнула пальцем в экран.

— Блять! — воскликнул парень, со стукам опуская чашку на стол. Чай выплеснулся через край, обжигая пальцы кипятком, но не это было важно. В зале началась потасовка.

Он и не помнил, как добрался до отдела бытовой химии, только слышал, как падают с полок бутылки с моющими средствами, крики женщин и громкий мат. Дерущихся уже кто-то разнимал, но Волкова, эту чертову машину для убийств, сто килограмм живого мяса, остановить было сложно. Особенно, когда он впадал в ярость.

Макс даже не успел рассмотреть его противника. Все, на что хватило мозгов, это вклиниться между ними, надеясь на то, что удерживающие мужчины окажутся достаточно крепкими.

Неслабый, хоть и смазанный удар пришелся в плечо, но Макс и не думал отходить, он видел перед собой пылающие яростью темные глаза напарника и знал, что тот не побрезгует врезать ему, стоящему на пути.

Но лицо Волкова вдруг прояснилось, и он бросил попытки вырваться из захвата одного из случайных свидетелей драки. Взгляд стал более осознанным…

— Колесников, съебись, — сквозь зубы процедил он, не обращая внимания на угрозы все еще вырывающегося соперника, которого, впрочем, уже оттащили в другой конец магазина.

— Тебя уволят, — прошипел Макс, толкая его в грудь, пытаясь оттеснить к служебному помещению.

— Ты об этом мечтаешь, разве нет? — Волков осободил свои руки, полностью теряя интерес к все еще проклинающему его посетителю. Только теперь Макс услышал по голосу, что посетитель был пьян.

— Нет, — вот и все, что смог произнести Макс. — Иди в операторскую, я сам разберусь.

— Разберется он, как же! Малолетний пиздюк, блять! — презрительно фыркнул напарник, и его слова ударили, будто пощечина. Макс не ответил. Он ненавидел себя за бездействие, но отреагировать — значит вызвать новую вспышку гнева.

Но Волков больше ничего не сказал. Только скривил губы в уничтожающей ухмылке и ушел, одергивая на себе порванную рубашку.

Макс поймал свое отражение в стеклянной поверхности холодильника с пивом и поспешно отвернулся. Никакая он не малолетка, девятнадцать лет уже, пусть даже выглядит младше. Как дитё, ряженое в нелепую форму охранника. Может, правда в армию на контракт пойти? Возмужает, может, мышцами обрастет.

Девочки уже расставляли упавший товар на полки, зеваки расходились по магазину, пьяного посетителя выпроводили те, кто разнимал дерущихся, а Макс все стоял и не мог пошевелиться.

Малолетка.

— Колесников, ты в порядке? — Петька, грузчик, хлопнул его ладонью по плечу, приводя в чувство.

— А? — Макс повернулся к нему и непонимающе моргнул.

— Зайди к админу, там тебе звонят. Сестра, кажется.

Странно, Людка никогда не звонила ему на работу. Наверное, что-то очень срочное…

— Макс, — срывающийся голос двоюродной сестры Люськи в трубке телефона вогнал в некое подобие паники. Если бы Макс не был настолько измотанным, он бы, наверное, отреагировал чуть более эмоционально, а не холодным тоном поинтересовался:

— Что случилось? Что-то с тетей Надей?

— Да, мама упала с лестницы и сломала ногу. Мы в БСМП… Готовят к операции. Можно я тебе Тёмку привезу? Тащить его в больницу нельзя.

На работу… в принципе, можно посадить в столовой и пусть себе рисует на здоровье. Он не будет лезть, куда не просят и никаких проблем не создаст. Своего племянника Макс знал хорошо.

Люська привела Тёму спустя час. Он не задавал никаких вопросов, только разглядывал все с интересом и улыбался, не зная, что произошло и почему он у дяди на работе.

— Я ничего не говорила, — подтвердила догадку Люда. — Мне нужно в больницу. Операция должна скоро закончиться. Еще заеду деньги снять и в аптеку, а потом…

— Пусть переночует у меня, — пожал плечами Макс, поглядывая на мелкого. — И отзвонись, как все закончится.

Люська устало кивнула и, махнув рукой, ушла.

Проведя племянника сквозь ряды к помещению для персонала, он завел его в столовую и усадил на стул.

— Значит смотри, — произнес Макс, помогая снять рюкзак со спины. — Рисуй, пиши, читай, делай что угодно, но не шуми. Если захочешь в туалет — дверь с буквой «М» напротив. Мне нужно работать.

Глаза мальчишки вдруг стали круглыми, испуганными и, казалось, что он вот-вот разрыдается, но Тёма только сдержанно кивнул и принялся выуживать из рюкзачка игрушки.

Макс ободряюще улыбнулся ему и ушел обратно в зал. Там всегда должна быть охрана, чтоб делать аннуляцию и контролировать порядок. Хотя с него пользы в плане порядка как с козла молока. Даже внешне он не особо грозный, хотя всеми силами раньше старался казаться более брутальным. Взять бы хотя бы привычку стричь волосы очень коротко. После того, что было в школе…

Макс каждый раз вздрагивал, вспоминая, как в школе его обзывали девчонкой за смазливое лицо, большие золотистые глаза и кудрявые волосы. Один раз даже побили. Только в университете он позволил себе вздохнуть спокойно.

До того случая, когда он и Стас…

Впрочем, об этом думать не хотелось, но в сонном состоянии мысли текли сами по себе, и фильтровать их не получалось.

— Макс, уже восемь, — мягко произнесла Машка, когда он проходил мимо. Она как раз ждала, пока старший администратор снимет кассу. — Вот уже Юрка тебя сменил. Можешь идти домой.

— Юрка? — тупо переспросил парень, поднимая глаза. Его ночной сменщик как раз собирал все тележки по залу. Юрка был медленный и неповоротливый, а еще полный и недружелюбный. Он всегда выполнял свою работу с мрачной сосредоточенностью и, разговаривая, цедил сквозь зубы. Крайне неприятный тип. Но не такой гадкий, как Волков.

Маша встала со своего места, не обращая внимания на возмущенные крики посетителей. Обошла кассу и подошла так близко, что Максу пришлось сделать шаг назад. Теплая ладонь коснулась лба, и парень невольно прикрыл глаза, всего на секунду погружаясь в сладкую негу ненавязчивой женской ласки.

— Ты весь горишь. Иди, тебя же племянник ждет.

Медленно кивнув, он на автомате провел своей карточкой по сканеру, закрывая смену, и направился к двери в помещение для персонала.

Он остановился не доходя пары метров до столовой.

До боли родной детский голос Тёмы чередовался с грубым и знакомым басом, что сейчас звучал на удивление спокойно и приглушенно.

В душе на миг вспыхнула злоба, желание оградить мелкого от этого агрессивного придурка Волкова.

Что хорошее он может рассказать шестилетнему ребенку? Как начал курить в одиннадцать? Или как подхватил венеричку в восемнадцать?

Толкнув дверь чуть сильнее, чем это было нужно, Макс зашел в столовую. Разговор прекратился.

Мужчина видел, как улыбка медленно исчезает с лица охранника, а вот на лице Тёмы радость расцвела пуще прежнего.

— Привет!

Осоловелые заспанные глазенки смотрели на мир с детским восторгом.

Макс заметил на столе горячий бутерброд, пару почищенных мандаринок, чай, раскраску из тех, что продаются в их супермаркете, карандаши… Откуда все это?

— Как ты? Идем домой? — устало привалившись плечом к дверному косяку, поинтересовался парень.

— А можно мне и завтра после школы прийти? — умоляюще заглядывая дяде в глаза, заканючил Тёма. — Кирилл рассказывал мне про пищевую цепочку. А тетя Настя подарила раскраску! Смотри, с трансформерами! Я уже разрисовал Мегатрона, но у меня не было фиолетового цвета, и я…