Первое прикосновение его пальцев заставило Сашу вскрикнуть, но этот крик быстро перешел в стон.
— Я изверг, а ты мазохист, — хрипло рассмеялся Влас, размашисто и быстро надрачивая истекающий смазкой член, отчего Яновский конвульсивно схватил его за руку, будто просил быть поласковее со столь нежной плотью, и откинул голову назад. — Нравится ведь, да? Да-а, нравится, когда с тобой обращаются, как с грязной дешевой шлюхой!
Саша только зарычал в ответ на его громкое заявление, но не стал спорить, а наоборот принялся двигать бедрами, то насаживаясь на член, то наоборот двигаясь навстречу грубым рукам.
Влас хотел помучить его подольше, перевернуть, поставить на колени, схватить за волосы, отхлестать по заднице, но Яновский вдруг вскрикнул и кончил, кажется, даже неожиданно для самого себя.
— Да ладно! — почти разочарованно выдохнул мужчина, продолжая водить кулаком по сверхчувствительной плоти. — Я еще не наигрался!..
Но Саша, едва ли сумев отдышаться, вдруг проникновенно заглянул ему в глаза и прошептал:
— Пожалуйста, Влас, хватит…
— Хватит? — мужчина удивленно замер, приподнимаясь. Яновский лежал под ним, безвольно раскинув руки и ноги, и при ярком дневном освещении, незамутненном пеленой похоти, было видно, что он действительно измучен.
Влас оставил в покое его уже мягкий член, стер своей футболкой жемчужную сперму с впалого живота и принялся осторожно двигаться, не отрываясь завороженно глядя на любимое лицо. Черная бездна страсти разверзлась под его ногами, и он падал-падал-падал, изучая взглядом очаровательного обнаженного любовника.
Саша никакого удовольствия от телодвижений уже не получал, но сопротивляться не планировал, только закрыл глаза и стиснул зубы, позволяя мужчине бесчинствовать. А потом, будто что-то для себя решив, снова обнял Власа за шею, потянул на себя, укладывая сверху, и, вслепую найдя его губы, поцеловал.
Возбуждение прострелило Власа насквозь. Он не стал тянуть, просто сжал медовые кудри Яновского в кулаке и, зажмурившись, кончил, вдавливаясь в дрожащее тело.
Когда дыхание немного восстановилось, а в голове прояснилось, он осторожно вышел и лег рядом, глядя на безмятежного Сашку.
— Эй… — позвал он, но Яновский уже засыпал, а потому только невнятно, но отрывисто прошептал:
— Все понравилось. Ничего не болит. А теперь отвали, завтра поговорим.
Не открывая глаза, он подтянулся, укладываясь на подушку, и, отвернувшись от растерянного мужчины, затих.
========== 2.2 ==========
Звонок в домофон раздался спустя пару часов. Влас подскочил на кровати и, взглянув на завозившегося во сне Яновского, кинулся в коридор, даже не потрудившись одеться.
— Да? — громким шепотом спросил он.
— Чего ты телефон не берешь? — проворчал в трубке домофона голос Сергея. — Я тебе тут принес бумажки. Глянь, раз уж работу решил прогуливать. Мне твою задницу перед шефом прикрывать…
— Ладно-ладно! — шикнул Влас, потирая заспанные глаза. — Поднимайся.
Он нажал на кнопку, потом повернул щеколду на двери, а сам пошел одеваться.
Саша, к счастью, все еще безмятежно спал, уткнувшись носом в подушку. Его светлые волосы разметались во все стороны, и сквозь золотистые колечки виднелась его разукрашенная синяками и наливающимися засосами шея…
Влас сжал зубы, едва удерживаясь от желания кинуться к нему и умолять о прощении. Не уместно и не своевременно. Вряд ли Яновский будет рад такому повороту событий. Пришлось засовывать этот порыв куда подальше, до лучших времен.
Натянув на себя штаны, Влас вышел из спальни и прикрыл дверь, мысленно сокрушаясь от того, что не может насладиться моментом и понежиться в кровати с таким уютным спящим любовником. Конечно же, считая минуты до того, как этот пушистый котеночек проснется, выпустит когти и ощерится, превращаясь в дикого обезбашенного зверя…
Входная дверь распахнулась, и в квартиру вошел Сергей со стопочкой мятых распечаток.
— Вот, короче, твоя работа на сегодня и завтра. Твой ноут до сих пор наши починить не могут, так что я лично за неудобства извиняться не буду, ты там его… — с порога начал он, кинув бумажки на полку, но потом замолчал, с любопытством глянул на полуголого взъерошенного Власа и ехидно поинтересовался: — А ты чего это спишь в такое время? Уже как бы обед…
— Иди к черту, — вздохнул тот, зарываясь пальцами в волосы. — Лучше скажи, что там шеф? Сильно орал, что я на планерку не явился?
— Не ссы, я все уладил, — отмахнулся Сергей, улыбаясь краем губ. А потом вдруг глянул поверх плеча Власа и улыбнулся еще шире: — Ого, а ты не говорил, что Саша вернулся… Здоро́во, Александр Николаевич, как долетел?
— Чудесно, — сухо и как-то смущенно ответил Яновский, подойдя ближе. Он был таким милым, по самые глаза замотанный в одеяло, будто стеснялся своего обнаженного вида. Из одеяльного кокона вдруг вынырнула рука, и Сергей с радостью ее пожал, улыбаясь во все тридцать два.
Влас вдруг почувствовал, что начинает ревновать. Он и сам не понял почему и как так, ведь Сергей давно в браке, да и вообще никакой заинтересованности к людям своего пола не испытывал никогда, но сам факт, что он улыбался его мальчику…
Сжав зубы, Влас отвесил себе мысленную пощечину. Ну дебил, что тут еще скажешь! Теперь будет к каждому столбу ревновать, на каждого мужика и бабу волком смотреть!
Он так глубоко погрузился в процесс самобичевания, что совсем потерял нить разговора, а у Сашки с Сергеем, между прочим, даже состоялся какой-то диалог!
— …да и вообще очень красиво. Закаты, рассветы, северное сияние. Холод, конечно, просто невыносимый, но избы, печи, бани… А еще подводы. Я лошадей вообще побаиваюсь, как-то присутствовал на операции, когда мужику пытались спасти руку. Ему лошадь пальцы отхрумкала… — Сашка нервно рассмеялся, а потом подтянул сползающее одеяло повыше и глянул на выползшего из оцепенения Власа. — А этому лишь бы отношения повыяснять!
— Ну да, самокопанием Громов заниматься любит, — хохотнул Сергей, поглядывая на охеревшего от такого поворота друга. — В некоторых ситуациях помогает.
— А в некоторых нет, — снова злобно фыркнул Яновский, отведя взгляд.
Влас даже растерялся.
— Что происходит? — нервно поинтересовался он, но Сашка только плечом дернул, демонстративно отворачивая от него лицо. — Ну что еще?..
— Ничего.
И, обворожительно улыбнувшись, Яновский коротко кивнул Сергею, а потом, развернувшись так резко, что полы свисающего одеяла взметнулись вверх, обнажив узкие белые щиколотки, ушел на кухню, громко захлопнув за собой дверь.
— Ну ты это видел?! — обреченно застонал Влас, опираясь локтем о тумбу. — И так весь день! У меня уже крыша едет!
Сергей, впрочем, продолжал беззаботно улыбаться, глядя ему вслед, а потом, отведя взгляд от закрывшейся двери, достаточно серьезно, пусть даже с понимающей ухмылкой, поинтересовался:
— Не будь он таким, ты бы любил его?
— Что за бред?! — проворчал Влас, устало потирая пальцами виски. — Я же люблю его не за то, что он мне мозг ебет с особой жестокостью. И не нужно говорить про то, что он — добыча, которую я, как полоумный охотник, просто обязан захомутать. У меня были мальчики, которые ни в какую не шли на контакт, и я на них просто забивал хер. Не хочет — не надо.
— Я не об этом, — мотнул головой Сергей, — я как раз таки понимаю, почему ты на него запал.
— Понимаешь? — холодно спросил Влас и сам удивился тому, насколько угрожающе звучал его голос. Он же не собирался… черт, он не планировал выставлять себя ревнивым придурком, но друг казался опасностью, с которой нужно было что-то делать. Устранить?..
Он даже дернулся, настолько его ударило осознание собственной гнилости.
Устранить?!
Серегу? Друга, который был с ним и в горе, и в радости? Человека, ради которого был готов убить?..
Но тот будто намеренно не замечал его метания, просто спокойно произнес:
— Ну да, знаешь, Саша ведь очень интересный человек. Он много знает, не только в плане медицины. Он потрясающе цитирует стихи, особенно Бродского, он сам научился играть на гитаре, а еще бегло говорит на английском и…
