Торжествующе зарычав, Хан навалился всем весом сверху, больно вдавливая лопатками в жесткие продавленные подушки, так что Лари едва мог дышать. О да, его сиплое вырывающееся дыхание сводило Алихана с ума, и он, окончательно потеряв голову, принялся срывать с парня штаны, путаясь руками в одежде, ругаясь отборным матом между поцелуями…

Наконец-то разобравшись со штанами, он закинул крепкие, покрытые жестким волосом ноги Лари себе за спину, провел ладонью по его голени, подрагивая от осознания, кто именно сейчас лежит под ним, доверчиво раскинув колени, позволяя…

— Давай-давай-давай! — взвыл Лар, поднимая бедра и потираясь своим твердым членом о живот Алихана, пачкая смазкой так и не снятую дизайнерскую рубашку.

Хан намертво сжал пальцы на напряженном горле, отогнув голову друга назад, с силой приложив затылком о, — к счастью, — достаточно мягкую подушку, и прорычал:

— Смазка?

— Блять, Хаджиев! — ругнулся Лари, но потянулся рукой куда-то себе за спину и достал вслепую из ящика баночку с…

— Оружейный вазелин? — хмыкнул Алихан, однако не стал заморачиваться. Быстро смазал свой член и прижал головку к пульсирующей горячей дырке между ног Лари.

Он осознал, что попал в рабскую зависимость, стоило ему толкнуться вперед. Он поймал губами мучительный вскрик от первого проникновения в неподготовленное нутро, поймал руками забившееся в агонии тело и понял, что не сможет отказаться от этого.

Дело было не в том, что он так неожиданно для себя оказался в постели с мужчиной, а в том, что этим мужчиной был Лари. Властный, порывистый, очаровательный Лари. Содрогающийся, трепещущий в его руках, с покрытыми румянцем щеками, узкий, пылающий жаром, истекающий смазкой и кровью…

— Быстрее! — почти потребовал он, кусая губы, и Алихан ускорился, внутренне недоумевая, ведь по всем законам логики он должен умолять замедлиться, а то и вовсе остановиться, ведь он инстинктивно отстранялся и кривился явно не от наслаждения, но…

…но в нем было что-то, не поддающееся этой самой логике. Его грудь распирало от неистового желания сделать вдох, в висках стучало, а в глазах темнело от переполняющих чувств.

Лари и сам не заметил, как кончил, закричав отчаянно, и прижался поцелуем к губам Алихана, безбожно царапая его спину короткими ногтями.

Хан тоже задрожал от оргазма, чувствуя бешеную пульсацию вокруг своего члена. Все кончилось. Он отстранился медленно, жадно, с присвистом дыша, взглянул в горящие на бледном лице блестящие лихорадкой глаза и, испугавшись загнанного затраханного взгляда, резко дернулся, рывком вытаскивая член из растянутой дырки.

— Блять! — захрипел Хан, хлопая по щекам отлетевшего, не реагирующего ни на что Лари. — Эй! Эй-эй-эй, очнись!

Но друг не отвечал. Он дышал сипло, поверхностно, а лицо его покрыла нездоровая испарина.

Алихан быстро осмотрел его, заметив расплывающееся по свежей повязке кровавое пятно, потом искусанную, исцелованную кожу на шее и ключицах и только потом, собравшись с духом, вниз… Да, на его животе была лужица спермы, собравшаяся в ложбинке между кубиками пресса, но кровавые следы ниже, между ягодиц заставили Алихана вздрогнуть. Он посмотрел на свой стремительно опадающий член, перемазанный кровью, спермой и остатками вазелина и, быстро заправившись, метнулся к умывальнику.

Набрал в стакан воды и, вернувшись к безжизненному Лари, принялся обмывать его лицо водой, набирая ее в ладонь.

— Лар, боже, Лар… — шептал он, пытаясь привести его в чувство, не понимая причины. Кровопотеря? Болевой шок? Что с ним? Куда бежать?

Он запустил пальцы в его влажные волосы на затылке и приподняв голову, поднес стакан к губам, пытаясь напоить.

Лари закашлялся, приоткрыл глаза, инстинктивно отталкивая от себя его руку. Стакан упал ему на грудь, выливая остатки воды на распаленную кожу, смывая сперму с живота…

— Блять, Хаджиев, — прохрипел он, сгибаясь пополам и кашляя.

— Прости, — виновато прошептал Хан, помогая ему приподняться, — как ты?

— Меня как будто через мясорубку пропустили! — пожаловался Лар, но, заметив несчастное лицо друга, мгновенно стал серьезнее. — Не смей!

— Я… Я тебя… — слова скрипели на зубах, как песок, но Алихан закончил мысль: — …изнасиловал?

Лари мученически свел брови к переносице, наморщил нос, а потом обессиленно сполз обратно на тахту.

— Ты идиот тупоголовый, — в сердцах выдохнул Лар, осторожно сжимая пальцами раненое плечо. Видимо, боль, которую он не замечал в порыве страсти, схватила его за горло. — Я хочу тебя до звона в яйцах с пятнадцати лет! Я и мечтать не смел.

— Не так… — покачал головой Хан, а потом склонился ниже и положил голову ему на живот, ткнулся носом, — не так грубо.

— Мне уже было плевать, как именно, лишь бы с тобой, — хмыкнул Лар, опуская свою руку и зарываясь пальцами в его растрепанные волосы. — Иди ко мне. Ложись, тут много места.

Алихан хотел отказаться.

Его изнутри сжигало чувство стыда и сожаления. Страсть, которую он так долго прятал внутри себя, которую держал на цепи всю свою жизнь, разорвала оковы и выбралась, ощерив клыкастую пасть на того, кто меньше всего заслуживал подобного обращения.

Да, вообще-то стоило пойти за помощью, позвать ту медсестру, дать ей на лапу, чтобы молчала, а потом свалить по-тихому туда, где он мог бы все спокойно обдумать, но тогда пришлось бы отказать Лари. А отказать ему он не мог.

Не в этот раз.

Вздохнув, он взял скинутый на пол плед и, укрыв им обнаженное тело друга, осторожно перебрался через него и лег у стеночки, подложив руку под голову.

Лари, сжав зубы, перевернулся на бок, так что они оказались лицом к лицу, и прикрыл глаза.

Слабо улыбнулся, сквозь сон пробормотав:

— Спать ложимся на бочок, писю прячем в кулачок…

Спустя пару минут он уже спал.

========== 2. ==========

Комментарий к 2.

В моем городе постоянно орет сирена, мои руки черные от масла, из которого делают коктейли молотова, а на центральной улице стоит сгоревший металлолом. Я редачу и публикую эту часть просто чтобы отвлечься от кошмара, в котором живу уже почти неделю. И я все еще люблю своих читателей вне зависимости от их национальности.

Надеюсь, администрация КФ не посчитает этот комментарий нарушающим правила. Если он нарушает правила, пожалуйста, сообщите мне, а не удаляйте всю работу (как уже бывало).

Мира вам и любви! С первым днем весны! Надеюсь, для меня она не станет последней!

Телефон все трезвонил и трезвонил. Какое-то время Алихан пытался его игнорировать, но в итоге все же, горестно вздохнув, открыл глаза.

Лари, во сне подобравшийся к нему еще ближе, потерся носом о его плечо и приоткрыл глаза.

Мелодия замолкла, но через пару секунд началась по новой.

— Блять, — выругался Хан, осторожно, чтобы не потревожить Лари, приподнимаясь на тахте и пытаясь дотянуться до пиджака. — Какого…

— Это что-то срочное, — сквозь дремоту пробормотал друг, — мне уже страшно.

Алихан и сам это понимал. По пустякам никто не трезвонит пять раз подряд.

На самом деле пропущенных было шесть, но к ним еще приплюсовались многочисленные сообщения.

Вздохнув, он решил, что перезвонит отцу позже, а пока открыл телегу, чтобы знать, к чему готовиться.

И…

— О… нет, — прошептал он, сжимая пальцами телефон.

Лари завозился, пытаясь заглянуть в экран, но Хан придавил его ладонью, не позволяя встать.

— Да что там? — зло и испуганно воскликнул друг, отталкивая слабыми руками его руку.

— Не нужно, — мертвым голосом отозвался Алихан, но Лари уже выцарапал телефон из его пальцев и принялся читать.

Минута тягостного молчания, а потом нервный вздох и скрип старых пружин.

Не чувствуя боли и усталости, Лар вскочил на ноги и отвернулся к зашторенному окну, отбросив телефон на тахту.

Хан уперся локтями в колени, положив голову на переплетенные пальцы, взглядом изучая напряженную спину друга, его подтянутые ягодицы, трогательные ямочки над ними, крепкие бедра, бордовые следы спекшейся крови на внутренней стороне…