– Поздно вечером, – устало подтвердил капитан. – Вернее, уже почти под утро.

– И вы – войска Эдгарда?

– Да, принц Ричиус. Герцог здесь. У вас есть вести из дома, милорд?

Надежда, прозвучавшая в вопросе капитана, вызвала у Ричиуса печальную улыбку.

– Думаю, мы знаем о доме еще меньше, чем вы, капитан…

– Капитан Конел, сэр. Я стал капитаном огнеметов герцога Эдгарда после того, как погиб старый Сайнес.

– Сайнес убит? – переспросил Ричиус, вспомнив лысого служаку, который всегда находился подле Эдгарда. – Когда это случилось?

Капитан Конел наклонил голову и задумался.

– Месяца два назад, а может, три, – наконец сказал он. – Сайнес погиб в битве при Мертвых Холмах, под Фалиндаром. Неудачное было сражение. Даже герцога тогда ранило. Погиб чуть ли не каждый третий. Это было началом самого худшего. Вы в долине об этом не слышали?

Ричиус бросил взгляд на Динадина. Тот едва заметно покачал головой.

– Мы мало что слышали в долине Дринг, капитан, – ответил Ричиус. – Но, судя по всему, дурные вести, которые до нас доходили, оказались правдой. Вы говорите, что прибыли сюда этой ночью?

– Мы ушли из Таттерака четыре дня назад. Там все шло плохо, милорд. Но пусть вам об этом расскажет герцог. Если хотите, я могу проводить вас к нему.

– Это было бы лучше всего, – согласился Ричиус.

Друзья спешились. Конел взял поводья лошадей и повел их через дымный лагерь. По дороге попался молодой конюх, чистивший двух других животных, и капитан велел ему найти для новеньких хорошее место. Парень поначалу воспротивился, заявив, что и для своих не хватает корма и что приезжие из города должны сами заботиться о своих конях. Не открывая личности Ричиуса, Конел просто перешел на суровый тон опытного командира и приказал хорошенько заботиться о двух вверенных ему конях. На этот раз солдат подчинился и увел лошадей, после чего Конел проводил Ричиуса и Динадина к герцогу.

– Извините, принц Ричиус, – сказал капитан – Парень устал, а положение у нас отчаянное. Но он о ваших конях позаботится, не беспокойтесь.

Ричиус отмахнулся от его извинений.

Они молча шли через лагерь. В ярком небе рассыпались летящие домой скворцы. Ричиусу птицы напомнили летучих мышей или стервятников, парящих над кладбищем. Приближалась зима, и птицы покидали летние гнезда, чтобы лететь в теплые края. Ричиус понимал, если он со своими людьми останется здесь, то с наступлением холодов их положение станет катастрофическим.

Шатер Эдгарда оказался на противоположном конце лагеря – как можно дальше от вони Экл-Ная. Несмотря на высокое положение, герцог устроился ничуть не лучше своих подчиненных. Его шатер был таким же потрепанным, как и другие, и только крошечный вымпел с драконьим гербом, воткнутый в грязь, указывал на местонахождение его резиденции. В шатре Ричиус заметил несколько фигур: лучи восходящего солнца вырисовывали их движущиеся силуэты на тонкой ткани. Голоса тоже проникали сквозь ткань, и Ричиус тотчас различил голос Эдгарда.

Конел поднял руку, и они остановились.

– Идите со мной, милорды, – пригласил капитан. – Я доложу герцогу о вашем приходе.

Шатер никем не охранялся, и троица тихо проскользнула под закрывавший вход клапан. Присутствующие в шатре люди бросили на вошедших мимолетные взгляды и вернулись к своему разговору. Они стояли вокруг стола, держа в руках пустые стаканы. Голоса звучали слишком громко для трезвых.

Ричиус сразу узнал Эдгарда. Тяжелые складки кожи, длинные ноги, седая борода, гулкий голос, отдававшийся в ушах точно так же, как в детстве… Но улыбка принца погасла, когда он увидел на месте левой руки пустой рукав, приколотый к плечу.

Да, Конел ему не солгал. Эдгард действительно был ранен, и серьезно. Но как это могло произойти? В его обязанности входила разработка плана военных действий, а не руководство сражениями. То, что дролы вынудили боевого герцога Арамура вступить в бой, вызывало удивление. Ричиус недоумевал, как Эдгард не погиб от такой раны.

Конел оставил Ричиуса и Динадина. Подошел к Эдгарду и что-то сказал ему шепотом – невозможно было расслышать слов. Ричиус поймал на себе взгляд Эдгарда и попытался снова улыбнуться. Герцог не ответил на улыбку – его лицо не выражало узнавания. Война изменила и Ричиуса, а потому ничего странного не было в том, что кто-то из старых друзей, даже таких близких, как Эдгард, не узнает его после того, что с ним сделала долина.

Неотрывно глядя на Ричиуса, Эдгард по-дружески взял за руку стоявшего рядом с ним мужчину, приблизил его к себе и, как предположил Ричиус, извинился за то, что должен попросить его выйти. Мужчина, которого Ричиус не узнал, посмотрел на него с подозрением, но покинул шатер.

Эдгард сощурил глаза и осторожно спросил:

– Ричиус? Это ты, мой мальчик?

Улыбка вновь тронула губы принца. Он направился к герцогу, не спрашивая у него разрешения, и протянул ему руку.

– Да, Эдгард, это я.

– Ох, мальчик мой, – вымолвил старик, обнимая его за плечи единственной рукой и целуя в щеку, – ты так переменился! Я едва тебя узнал. И что это значит? – Он шутливо потрепал его короткую бородку. – Ты теперь носишь бороду, словно талистанец?

– Ты хочешь сказать – словно ты? – парировал Ричиус, указывая на небритость своего собеседника.

Эдгард рассмеялся. Недоумение сошло с его лица, и теперь оно как будто излучало тепло. Именно такой встречи Ричиус и ждал от человека, который был ему отцом в большей степени, нежели мужчина, чья кровь текла у него в жилах.

– Ах, как приятно тебя видеть, Ричиус! – сказал Эдгард.

Ричиус не мог понять, из-за чего старик так расчувствовался: полутьма шатра столь сильно на него подействовала или опьянение, но ему показалось, будто в глазах Эдгарда блеснули слезы.

– Я боялся, что ты погиб. Гейл плел нам всякое про войну в долине. Ты пришел отступать, мой мальчик?

– Нет, – мягко ответил Ричиус, хотя был уверен, что Эдгард желал бы получить от него иной ответ. А потом солгал, чтобы не добавлять старику тревог: – Но у нас положение достаточно надежное, дядя. Нам впервые за много месяцев удалось заставить Фориса отступить. – Он указал туда, где остался стоять Динадин, молча наблюдавший за их встречей. – Моему спутнику можно зайти в шатер?

– Конечно, – кивнул Эдгард. – А кто этот молодой человек?

Ричиус собрался было ответить, но Динадин тотчас шагнул вперед и с поклоном представился:

– Динадин из рода Лоттсов, мой герцог.

– Динадин! – воскликнул Эдгард. Затем подошел к нему и поцеловал, как прежде Ричиуса. – Ох, извини меня. Наверно, я начал слепнуть, раз не узнал тебя сразу.

Динадин засмеялся.

– В последнее время мы все соображаем туго, мой герцог.

– Динадин оказался нашим лучшим огнеметчиком, дядя, – похвалил его Ричиус. – Будь у меня еще двадцать таких, я бы уже давно захватил всю долину.

Динадин покраснел от смущения и пробормотал:

– Ричиус преувеличивает.

– Чепуха! – жизнерадостно возразил Эдгард. – Вы оба были способными учениками. А теперь садитесь, и давайте поговорим!

Герцог жестом пригласил их занять шаткие стулья вокруг стола, на котором лежала карта с потертыми краями и пятнами от вина. Последние попортили изображение, но Ричиус сумел определить, что это карта Люсел-Лора. А еще на столе стоял графин с красными разводами от содержимого. Когда все расселись, Эдгард взял графин и протянул его капитану.

– Конел, попробуй раздобыть еще вина.

Капитан, все это время почтительно остававшийся на ногах, поспешно принял у герцога графин и вышел из шатра.

– Вот и все, чем мы занимаемся с момента прихода сюда, – промолвил герцог. – Я отправил людей в Экл-Най за припасами, а они принесли только вино и пиво.

Ричиус помрачнел, но старался говорить добродушно.

– Сейчас немного рановато пить, дядя. И потом, глядя на твоих людей, убеждаешься: еда им нужнее, чем питье. Иные едва на ногах держатся.

– Это так, – сконфуженно признался Эдгард. – Но еды просто не хватает. Даже самые бедные крестьяне отказываются продавать нам продукты. Ты бы видел, как голодают в Таттераке! – Он покачал головой. – Скажу тебе прямо, Ричиус: ты никогда ничего подобного не видел. Тарн поджигает поля. Даже воины Кронина голодают. Это настоящий подонок. Он готов уморить голодом собственный народ ради своей проклятой революции.