Может я не совсем еще бездушная скотина?
*15 больница имена Власова* – название выдумано, чтобы не указывать какие-либо конкретные названия, не задев чью-либо репутацию.
Глава 9.
Я никак не хотела выходить из мягкой темноты, окружившей меня. Периодически мое сознание вырывалось из цепких лап забытья, мне слышался непонятный гул и стрекот, разрывающий мою голову изнутри. За эти доли секунды ко мне пришла мысль, что я в аду и мое наказание – слушать эту какофонию звуков.
Через мгновение я с легкостью снова тонула в обволакивающей меня тишине и темноте.
Следующим осознанным приходом в себя был момент, когда надо мной мелькали яркие вспышки, а меня саму куда-то быстро катили. Невыносимо болела грудная клетка и раскалывалась голова.
Ко мне кто-то склонился в маске. Мужской голос быстро спросил:
– Аллергия есть на какие-нибудь препараты?
Я хотела ответить «нет», но у меня не получилось ничего произнести, вместо этого раздался хрип. Тогда я начала отрицательно качать головой. После первого же движения, мой мозг затопило новой волной боли, от чего я опять потеряла сознание.
Сквозь сон я начала чувствовать себя и свое тело. Первым сильным ощущением пришла жажда. Во рту было сухо как в Сахаре. Грудь и живот чем-то сдавлены.
Я попробовала пошевелить пальцами рук и ног. Слава Богу, все двигается. В мое сознание медленно проникала мысль «где я и что со мной?». Произошедшие события начинают неохотно всплывать в памяти.
Авария. Та Тойота врезалась в меня, а я потеряла управление и съехала на скорости в овраг, где врезалась в дерево. Что ж, память не потеряна. Мое имя … Стальнова Вера Валерьевна … отлично, про себя я все помню.
Открываю глаза и яркий дневной свет меня ослепляет. Немного привыкнув к солнцу, оглядываю место, где нахожусь. Уютная одноместная палата с телевизором и небольшим холодильничком. Голубые стены, чистые шторы, две тумбочки и два мягких кресла. За вон той дверкой, скорее всего туалет.
Интересно, врач давно уже был у меня или скоро придет? Очень хочется пить. Оглянувшись еще раз, заметила на тумбочке справа от меня стакан и большую бутылку негазированной воды «Черноголовская». О-о-о, то, что надо!
Поднимаю правую руку, и сильная боль простреливает от плеча до локтя. Вывихнула что ли? Ну, уж точно не перелом, потому что гипса или шины на мне нет.
Так-с, ладно. Сейчас устроим акробатический этюд в моем-то состоянии.
Тянусь левой рукой к воде, поворачивая корпус тела вправо и испытывая в груди болезненное напряжение. Взяла бутылку, с трудом подняла ее в воздух и тут же выронила. От слабости не удержала одной рукой.
– Вот же гадство, – выругалась и провожаю ее взглядом по полу. Она откатилась к коридору палаты, где замерла у чьих-то ног в мокасинах.
К бутылке наклонился мужчина, поднял ее и посмотрел на меня.
Симпатичный, высокий, со слегка-вьющимися черными волосам, спортивное телосложение. По лицу видна восточная национальность. Какая именно не могу понять сходу.
– Ты хочешь пить, – утверждает он.
Подходит и наливает воду в стакан, потом преподносит его к моим губам. Боже, это самая вкусная вода, которую я пила в своей жизни. Наверное, одинокий путник в пустыне не пил с такой жадностью как я.
– Спокойно, никто не отнимет, – улыбается он.
– Вы не врач?
– Нет, я … меня зовут Самир.
– Меня зовут Вера. Самир, может вы могли бы позвать врача? Я хочу подробнее узнать, что со мной после аварии.
– Ты все помнишь? Нет проблем с памятью? – наводяще спросил Самир.
– Да, в принципе, я помню все. Только как оказалась здесь и сколько я тут уже, в памяти нет вообще информации.
– После случившейся аварии мы с боссом вызвали врачей и спасателей. Да, это по нашей вине, ты сейчас находишься тут, – видя в ее глазах немой вопрос, ответил Самир, – Тебя доставили в пермскую больницу на вертолете.
– Ты был за рулем? – спрашиваю.
– Нет, мой руководитель и друг.
– С ним все в порядке? Вы не пострадали? – не знаю, зачем это спросила, ведь это я сейчас лежу на больничной койке.
– Нет, на нас ни царапины, а вот тебя немного потрепало, – сокрушенно произнес Самир.
– Сколько дней я уже здесь?
– Два дня. Все это время ты не приходила в сознание. Мы очень с другом боялись за тебя.
Я пропустила мимо ушей уже второе упоминание еще какого-то человека и спросила то, что волновало меня больше всего:
– Со мной ничего серьезного? Вроде переломов нет …
– Сейчас подойдет врач и расскажет о твоем состоянии лучше меня, – улыбнулся Самир и вышел из палаты.
После воды я более-менее пришла в себя, и начали приходить в голову другие мысли. Работа!!! Чтоб вас всех за ногу!! Я не приехала вовремя! Наверняка Алексей Васильевич подумал, что я не захотела приезжать и решила слиться по-английски. Как неудобно то. Где мой телефон? Надо срочно ему звонить.
В этот момент в палату вошел невысокий худенький мужчина в белом халате и следом за ним возвышался Самир.
– Здравствуйте! Меня зовут Кирилл Григорьевич, ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете? – поинтересовался мужчина. Прошел поближе к кровати и стал осматривать мою перевязку на голове. Оказывается, она там была все это время, а я даже не ощущала ее.
– У меня болит голова, ноет в груди что-то, и при подъеме правой руки, пронзает болью. А так нормально. Но я уже устала, если честно. Какая-то слабость есть.
– Вера, это нормально. У вас средней степени сотрясение, также сильный удар префронтальной коры головного мозга. Такие боли будут с вами еще пару дней, может дольше. И не смотря, на мелкие порезы по всему лицу, у вас была большая рана на голове и обильная потеря крови. Отсюда, в том числе, следует ваша слабость. Рентгенограмма не выявила у вас никаких внутренних повреждений, кроме ушиба грудной клетки и вывиха правой руки. Самая страшная ваша травма – это сильный удар по голове. Вам действительно повезло, могло быть в десятки раз хуже или вообще, упаси, Боже, летальный исход.
– Через сколько дней я могу выписаться? – спрашиваю. Да, мне, можно сказать, повезло не покалечиться сильнее в этой аварии. Моим родителям так не повезло, к сожалению. Что же это за проклятье такое с автомобилями в нашей семье?
– Мы за вами еще дня два-три понаблюдаем, а дальше, если будет положительная динамика, вернемся к разговору о выписке, – улыбнулся доктор, что-то записывая в мою карточку, закрепленную у изножья кровати.
– Вы не знаете мои вещи … мой рюкзак с документами, телефон … где они? Остались в машине, наверное? – расстраиваясь все больше, спросила я. Да как так то? Что там с моей машиной? В ней столько было нужных мне вещей. Будущее начинало смотреть на меня сквозь плотные тучи, и я сама понимала, что лишилась средства передвижения, что сильно осложнит мою жизнь.
– Не переживай, все здесь, – вклинился в разговор Самир, доставая из-за спинки кресла мой синий рюкзак.
Отлично, хоть не придется бегать по всем кругам ада, восстанавливая документы.
Самир вынул из бокового кармашка телефон и протянул мне со словами:
– Тут тебе звонили много. Раз на десятый я позволил себе ответить, всё-таки за тебя там переживают и похоже потеряли.
Посмотрела во входящих звонках: Алексей Васильевич – 5 раз, несколько неизвестных городских номеров, Алексей Васильевич – 8 раз, Олег – 3 раза, Наташка и Лариска по 2 раза каждая, и еще несколько мобильных номеров, которые у меня никак не записаны.
Бог ты мой. Похоже, Алексей Васильевич всерьез переживал, когда в течении дня я не приехала. И далее стал звонить уже либо Олегу, либо его отцу, – с умилением подумала я.
Когда ты совсем один в этом мире, то подобные переживания других людей за тебя, следует высоко ценить.
Набрала будущему начальнику, тот моментально снял трубку:
– Верочка, ну где же ты, как ты себя чувствуешь? Господи, я обзвонился уже тебе, потом Олегу и его отцу. Никто ничего не знает о том, где ты и что с тобой! Вера! – быстро и испуганно заговорил он.