Ой, а вдруг она здесь не одна такая, а есть и другие? И как только я приведу в порядок помещения замка, тоже стану одной из них?

Вздрагиваю, слишком натурально представив себя недвижимой и холодной. Но зато какой прекрасной я буду, у серебряного явно талант.

Ох, хватит о глупостях рассуждать, нашла чему восхищаться. Фактически я на краю мира во власти могущественного существа. Мне бы мозгами пользовать и не злить хозяина замка, и не рассматривать его статую. Мало ли, может, это та самая девушка, которую он обидел. Перед превращением в статую успела проклясть серебряного.

Черт, тогда я ею восхищаюсь.

Снова подбегаю к статуе и, не в силах сопротивляться любопытству, продолжаю ощупывать девушку. У нее даже волосы настоящие! И такие шелковистые, словно она только что отложила гребень, приведя их в порядок.

Такая сильная магия, или все же это живой человек?

– И что ты здесь забыла? – раздается над моим ухом вкрадчивый голос.

– Т–ты все же разговариваешь? – произношу ошарашенно. – Прости, наверное, трогать твои волосы было не очень вежливо.

– Конечно, невежливо, – отвечает тот же голос, – особенно, учитывая, что никто не разрешал тебе прикасаться к моей сестре.

И только сейчас до меня начинает доходить, кто на самом деле со мной разговаривает. Медленно оборачиваюсь.

– Эм, сестра? – переспрашиваю, заикаясь.

Кажется, у меня все же есть шанс стать мраморной статуей.

– Да, проблемы? – обманчиво вкрадчивым голосом спрашивает дракон. – Ты зашла в комнату моей сестры, логично, что она находится внутри.

– Совсем нелогично, – горячо возражаю. Хотя с сумасшедшими рекомендуют ласково разговаривать, но у меня не получается. – Вы мне не говорили, что есть места в доме, где мне не рады.

– Я рад тебе везде. Скучно ни с кем не разговаривать, – он пожимает плечами. – Сестра, правда, едва ли была бы рада, у нее характер еще хуже, чем у меня. Но сейчас она все равно не сможет возмутиться. Хотя, возможно, слышит нас, – дракон склоняет голову на бок, изучающе глядя на застывшую девушку.

– С–слышит? – спрашиваю, заикаясь. – Она живая?

– Естественно! – фыркает дракон. – Я по–твоему извращенец, держать в доме неживую статую сестры?

– Кхм, – маскирую смущение за кашлем, ведь именно так я и думала, – как вам сказать.

– Можешь не говорить, – он кивает, – я догадался.

А потом неожиданно смеется.

– Что? Вы полагаете, я глупая? – выгибаю бровь и отступаю на шаг назад.

Почему–то такая реакция пугает больше, чем если бы дракон рвал и метал.

– Нет, отнюдь, – отсмеявшись, отвечает он. – Просто зашоренная, как и все, ненужными общепринятыми клише, – он снисходительно ведет плечом. – Таких большинство в нижнем мире. Что с вами поделаешь, привыкли к своей мышиной возне.

– Попрошу без оскорблений! – тут же возмущаюсь. – Вы ничего обо мне не знаете! То, что я посчитала вас не совсем нормальным, вполне закономерно. Я не знаю никого, кто бы дома имел живую статую родственника!

– И, конечно, я сам причинил вред сестер, ты думаешь так, – дракон усмехается. – Хотя косвенно я виноват. Она жертва моего проклятия, – тут он замолкает, и его взгляд тускнеет.

– А что случилось? – осмеливаюсь спросить. – Толком ничего не понятно. Почему–то внизу мне никто не сказал, что у вас такая проблема. Хотя о Слезе я узнала.

– Я не говорил. Еще я буду рассказывать о своих делах, кому попало, – брезгливо фыркает дракон, и сочувствие, что только что появлялось во мне, стремительно исчезает. Кошусь на сестру серебряноволосого, и мне видится та же высокомерная усмешка, что и у брата. – Да и как будто кто–то из твоего мира мог бы мне помочь, – продолжает он уже более нейтральным тоном. – Я решил, что это знак удалиться в свой замок и выполнять обязанности, приписанные мне по рождению. Раз уж мне пришлось перебраться сюда, я выполняю долг, от которого отклонялся годами.

– Что за долг? – тут же спрашиваю, жадно впитывая услышанное.

Должно быть, я единственная из ныне живущих, кому открываются подробности жизни серебряноволосого. Это ж безумно интересно! Даже увлекательнее, чем путь сюда.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – отвечает дракон с полуулыбкой и легонько щелкает меня по носу. – В общем, заканчивай здесь с уборкой, сестру только не трогай. Если сможешь, пыль из ее платья выбей, а мраморное тело я защищаю магией, – он с нежностью смотрит на девушку. – Забавно, что раньше мы плохо ладили, ведь ей не достался ген дракона. А теперь я ощущаю симпатию.

– Ага, только вряд ли взаимную. Я бы не обрадовалась, заключи меня кто–то в мрамор тем более не по моей вине, – ляпаю быстрее, чем успеваю подумать.

Идти на попятную поздно, а жаль. Может, срочно покраснеть? Вдруг поможет вернуть скромное впечатление.

– А ты остра на язык, мне будет нескучно, – говорит дракон после секундной заминки, – с предыдущей работницей не смог долго находиться, слишком она была обходительна. Ладно, я ухожу, ты продолжай приводить помещения в порядок. Других статуй не увидишь, не бойся.

– Эм, а что стало с моей предшественницей? – спешу узнать, пока серебряноволосый еще доступен.

– Ничего важного, не бери в голову, – отмахивается дракон, отворачиваясь. – И, кстати, сестра тоже обидела ту девушку, так что не думаю, что она винит меня, – договаривает и уходит, оставляя меня с еще большим количеством вопросом, главные из которых – где работница, что она сделала и осталась ли после этого жива.

Дальше уборка проходит относительно спокойно. Никаких статуй, животных, даже пауков не видно. Подозреваю, на такой высоте они не выживут. Непонятно, как я тут существую.

А еще непонятно, почему дракон не может махнуть одни своим крылом и вымести пыль отовсюду, а потом махнуть другим и полы до блеска натереть. Почему одна ведьма–недоучка должна это делать? Он явно в разы сильнее меня. Черт, да он практически мифическое существо, там, у нас, внизу.

Однако ж он только свою спальню да кухню содержит в идеальном порядке. Правда, спальню, лично не видела, но подозреваю, что так оно и есть. Не будет же он спать в пыли и грязи. Он ведь вообще спит? А то все больше у меня с вампиром ассоциируется, а они в привычном человеку смысле не спят.

И сестру свою оставил прозябать в пыли. У них точно были не самые радужные отношения, интуиция мне подсказывает. Иначе была бы девушка в более роскошных условиях.

А вдруг он обманул, сказав, что сама виновата, может, все же он ее того, в мрамор, чтобы не умничала много. А теперь, когда стоит недвижимая, конечно, кажется, что у них единение душ и прочая чушь. Со статуей легко вообразить себе единение, а что там внутри на самом деле никто все равно не разберет.

Все–таки втянулась я в очень опасную авантюру. Перебор даже для меня. Эх.

– Ты ужинать будешь? А, ты отдыхаешь, я–то думал, работаешь в поте лица, – в комнату заходит серебряноволосый.

– А то, что весь дом уже в порядке вы не заметили? – произношу едко. – Представьте себе, устала! Присела отдохнуть на минутку, а тут вы. Если и дальше так загонять будете, смысла кормить меня нет, – настроение под конец дня скатилось в бездну.

– Да умница, – усмехается дракон, – даже помогу, раз никак силенок на половину комнаты не хватает, – он делает взмах рукой, и неубранная часть сияет даже больше той, к которой я приложила руку. – Все, справилась, идем ужинать? Хочу в компании поесть, устал один быть.

Смотрю на результат его взмаха, и мое раздражение увеличивается. Как я и предполагала, непонятно, почему он сам не сделал все.

– А я, может, в одиночестве люблю есть, – не сдерживаюсь от колкости.

– У тебя нет выбора, – голос серебряного становится прохладнее, – либо ужин со мной, либо полет вниз к своим сородичам. А я не припомню, чтобы у ведьм были крылья, но, возможно, я не в курсе последних веяний.