<p>
</p>
**
<p>
</p>
Сам дом, перешедший от отца, был двухэтажным, каменным и толстостенным, в традициях горной северной Скандинавии. Крыша довольно острая, двускатная, оттуда, сверху, атаковать неудобно. Если, конечно, сразу не разносить все в ноль. Но этот дом вовсе не командный пункт, а его хозяин - лишь жалкая любопытная крыса, заглянувшая куда не следует. И которая должна быть зачищена по-тихому. Из таких предпосылок действия противника Герберт и выстраивал свою оборонную стратегию. Заблокировал все окна и двери за исключением просторного зала второго этажа, из четырех окон которого открывался вид на подъезд к дому и прилегающие холмы, пару троп. Для обороны внутри залы приспособил два тяжелых дубовых стола - внутренняя баррикада "последнего рубежа". Там, за баррикадой, организовал и продуктовый, водный и аптечный "склады" − так спокойнее. В простенках между окнами выставил собранные по друзьям-товарищам две штурмовые винтовки с прицелами и парой снаряженных магазинов к каждой. Свой охотничий дробовик поместил за баррикаду. Для ближнего, последнего боя. Удалось раздобыть более килограмма промышленной взрывчатки и гранату. Герберт приспособил и их для обороны дома. На штудирование инструкций, справочников в сети и приготовления ушел полный день. Аппетита не было, приходилось себя заставлять.
К вечеру сумрак накрыл пространство за холмом, пошел дождь. Со своей позиции на стопке тюфяков у окна в торце комнаты он нес дозор, чередуя наблюдение в бинокль с пролистывание книг из библиотеки первого этажа. На табурете рядом был приготовлен и прибор ночного видения.
А если не явятся за эти дни, если "крыша" поедет? Сколько он выдержит такой жизни с нервами наизнос? Герберт отхлебнул из стакана горячего сладкого чая, отложил красочный глянцевый путеводитель по Дании, открыл наугад сборник средневековой лирики.
"Взыщу я плату с недругов мечом'.
'Я это знаю', − молвил Ганелон.
Аой!"
"Пускай не скажет обо мне никто,
Что от испуга позабыл я долг.
Не посрамлю я никогда свой род.
Неверным мы дадим великий бой"*
Но вскоре отложил и эту книжку. С неожиданным удовольствием доскреб содержимое банки, вымакал хлебом, порядком обляпавшись. Почему раньше не брал консервированную куропатку, такую - в помидорах и сладком перце? Французы умеют, особенно эти, из, - вчитался в мелкий шрифт, - из Прова...
Герберт верил в то, что он заранее почувствует ИХ приближение, регулярные всплески странных ощущений давали повод рассчитывать на это. Но гости явились по-тихому. За домом и на тропе практически одновременно хлопнуло. Громко, сработало минирование. НАЧАЛОСЬ. Вчера, следуя рекомендациям из "Солдат удачи" да и припоминая армейское прошлое, он усердно замусорил закладки разным металлическим хламом, высыпал сверху различный мусор и на всякий случай помочился. Все это сейчас из второй закладки со свистом летело и падало по окрестностям двора. На всплеск сейсмики или от удара железякой отозвалась сигнализация внедорожника. Машину надо было ближе под дом ставить. Не прошло и пары секунд, и в Тойоту с каким-то шуршанием вошли два белесых, хорошо различимых в сумерках световых потока. Вошли под разными углами со стороны дороги. Старая верная подруга, которую владелец все не решался отдать под пресс, дернулась, вскоре загорелась, как та ладья на пути в Вальхаллу. Достойный конец. Но долго умиляться было некогда. Консервная банка укатилась, вниз по тюфяку сполз бинокль, брякнул о пол мобильник, с которого ушло заготовленное сообщение. В руках Герберта сейчас была заряженная "бельгийка". Почти такая, с которой он служил - армейская FN FAL с оптикой: "Фаля". Гладкий приклад, его резиновый задник уперся в плечо, дыхание принесло густой запах оружейного масла.
Сейчас он уверенно наблюдал ИХ в прицел. При сносном освещении разглядывал замершие два силуэта. Как и тогда, идут уступом. В висках Герберта стучало. Происходящее казалось бредом, в котором он вовсе и не участвовал. Что те странные сны или редкие состояния, когда человек видит картинку события, да и себя со стороны. Нынешняя картинка была жесткая, ужасающая - КРАЙ.
Примерно человеческого роста и пропорций, в однотонном одеянии. Вот остановились, вращают головами: общаются, запрашивают подорвавшихся? Дистанция семьдесят метров. На тропе, где недавно рвануло, никого. Минус один? А что там сзади за домом, кого-то накрыло? Выдох. Задержка дыхания, попытка унять, успокоить сердцебиение. Ближний повернул голову в сторону строения, решительно шагнул. Удача! Тяжелая пуля четко легла между головой и корпусом. И вторая была уже не нужна, тем более что она и ушла выше. Спокойнее, сержант, не спеши. Гильзы бойко зазвякали по ламинату пола. Фаля толкнула назад, отстучала в плечо, но сейчас замерла и была готова лаять дальше. Минус еще один! Герберт прижал винтовку к груди, нырнул с тюфяка и, как учили, "ушел" перекатом по полу к следующему оконному проему. И вовремя. Вибрирующий узкий поток ворвался в окно, из которого велся огонь. Бах: минус пейзаж с озером и купальщицами на стене. Пронесло - стены каменные, тюфяк и пол не задело - пожара нет. А вот в ушах загудело. Бах! Бах! Что-то с термическим эффектом, лицом чувствовался жар. Заряды поочередно вошли и в другие окна: пострадала рама, а большая створка со звоном рухнула вниз во двор. Возраст, сноровка уже не та − хорошо, что не докатился до второй позиции, не успел высунуться. Вдребезги разлетелся старинный буковый шкаф с посудой. Пара осколков - фарфор или стекло - зацепили его, лежавшего на животе. По мелочи, ерунда! Пострадал и камин, а оленьи рога, что были над камином, так же как и сервизы, кусками и в россыпи по всему полу. Где-то в сторонке тлело что-то пластиковое. Герберт прижался спиной к простенку. Что дальше? Страха не было, лишь холод на душе. И облегчение: не сойдет с ума, не зря готовился, скоро все закончится...
Световой заряд снова прилетел в первое окно. И на противоположной стене одним большим темным пятном подгоревшей штукатурки стало больше. Теперь прилетело в простенок - стена загудела. Но затем через паузу два раза, куда-то совсем в сторону, не по нему. Были слышны звуки пусков, Герберт рванулся к окну. "Гость" утюжил сарай, оттуда повалил чадящий дым. Внутри рванули упаковки и емкости с автохимией, удобрениями. Просто чудо-фейерверк, for helvede!** Но зачем палить впустую? Псих? Нет. По кустам вереска выше по склону пронеслась волна, скулеж и тявканье − за сараем была миска с объедками. Нора. Уходи!!! Чернобурка, объявившаяся пару лет назад − беглянка из питомника, прижилась. И дарила шанс. Фаля вздернута, ушла к плечу, патроны в магазине еще есть. Что ты запомнишь ношенная, списанная FN FAL? Поведаешь о славной схватке в "Восточном олене"? Или я смогу рассказать все сам? Шея выцелена, плавно отжат спуск. Затем отправил несколько пуль в упавшего врага, тот не дернулся. Практически сразу после своей стрельбы страх, это липкое щемящее чувство, неожиданно схлынул. Все, гостей больше нет? Другая внутренняя волна начала накрывать Герберта. Оттолкнувшись от ощущения, что непосредственная угроза сейчас миновала, и, ведомый предчувствием, он опрометью с винтовкой в руке кинулся вниз. Еще не знал, что, собственно, нужно делать, но знакомые эманации отчетливо тянули к телам. Быстро разблокировал дверь, сбежал по лестнице, снова повозился с замком и вот уже стоял у ближнего − 'охотника на лисицу'. Брезгливости не было, главное − успеть и понять. Герберт присел, всем существом чувствуя нечто угасающее и пульсирующее.
