<p>

 </p>

Открытая местность, вытоптанная земля. Алебард, длинных пик много − колышущийся ряд. Как по команде подняты, встречают нечто приближающееся. Конницу? Точно: латные всадники! Алебарда и пара соседок "приняли" ближнего. Вороной конь в пластинчатых металлических латах и светлой с гербом, попоне на дыбах. Конь очень близко. Большие, сильные шея, голова: видны широкие ноздри, пена на губах. Вот приторможенный всадник закрючен. Закованного воина стягивают вниз, в ряды расступившейся, обороняющейся пехоты. Уже падая наземь, всадник взмахнул и ударил мечом. Мозг Герберта вдруг вспыхнул алыми всплесками, остальные краски притухли. Алебарда упала в траву. Но вскоре была вновь поднята. Вот она на фоне неба и битвы. И снова падение.

<p>

 </p>

     И это все. Видение закончилось. Вещь передала сообщение. Герберт поставил оружие на место, в ряд, зачем-то сфотографировал, догнал делегацию. Интересный, насыщенный событиями и новыми знакомствами день закончился небольшим пиром под навесами за длинными грубыми дубовыми столами под звуки лютней и старинных духовых инструментов.

Поздно вечером, уже оказавшийся один в гостиничном номере, оформленном в средневековом стиле, с литографией к "Песне о Роланде" на стене, он, не выпивший и глотка спиртного, приступил к размышлениям и расшифровке ситуации с алебардой. Так все-таки шизофреник? Экстрасенс? Третьего не дано. Почему его "бездна" разверзлась сегодня? Отчего отмалчивались другие артефакты, ранее прошедшие совсем рядом или непосредственно через руки? Вопросы, вопросы. Пока же вывод, с которым заснул: "запись" была на предмете, чей хозяин, владея им в бою, был убит или ранен. То есть некий информо - эмоциональный след на пике мозговой деятельности, адреналина и болевого шока.

     Проснувшись поутру, Герберт не обнаружил в себе панического. Напротив, оружейнику стала по-человечески интересна природа произошедшего. Решил продолжить поиск подобных артефактов, начиная уже с хранилища и экспозиции замка. Однако и там, в шато, и через полгода, в коллекциях и хранилищах реставрационных мастерских − всюду "тишина". Перебранное оружие не отзывалось. И причины, в общем-то, были понятны. 'Историческое' оружие могло не принимать участие в стычках, так и не обрести хозяина, даже временного. Много его оказалось в современности из тогдашних обозов, складов и кузен. А также: церемониальное, подарочное, элементы торговых сделок и залогов. Что-то тоннами суммарно обнаружено в ржавом и убогом состоянии и нуждалось в реставрации. Но приличное количество клинков и стволов столетиями лишь 'гордо' возлежало на мраморе и бархате, развешивалось на коврах и гобеленах. И пристегивалось к поясу очередного владельца по праздникам и при написании портретов. А если какими-то образцами и воевали, то хозяин, видимо, остался жив-здоров. Или погиб, ранее утратив выставленный в музее меч, а смерть принял с трофейным клинком в руке. Мало ли чего бывает на войне, в бою и походе. Или же тот алебардщик был непростым человеком? Колдуном? Или все-таки шизофрения? Герберт продолжил поиск: списывался с коллегами, листал Интернет, посещал музеи и антикварные лавки.

     Еще через два месяца Герберт держал в руках испанскую рапиру примерно XVI века, перехваченную таможней среди прочего подобного груза. Оружейник был привлечен полицией в качестве специалиста. Рапира простая, солдатская, "бывалая": с погнутой не раз "рубленой" гардой. На ней же и штамп, в котором угадывалась корона. Клинок поведал о схватке в помещении. Антураж не ясен: таверна, замок, жилой дом или даже трюм корабля? Но явлен итог: владелец клинка заколот в неравном поединке. Об этом диагнозе уверенно говорили ухмылочки склонившихся бородатых с серьгами в ушах убийц, растаявшие и закруглившие видение.

     Позже через Герберта прошли "говорящие" наборы дуэльных пистолетов, оружие наполеоновских времен, Первой и Второй Мировых войн. Всех этих образцов оказывалось не так и много. И оружие, как и в первый раз, звало, было вестником, честно передавало свои скупые справки об обстоятельствах гибели людей.

     Оружейник завел журнал, в котором от руки аккуратно, в табличной форме записывал все эти истории, свои наблюдения. За пару лет бездны ему отозвались уже двадцать восемь единиц холодного и огнестрельного оружия. И один разделочный нож из музея полиции в Кельне.

<p>

 </p>

     За годы своего поиска Герберт немало прочитал, посещал лекции психологов и психиатров, практикующих эзотериков. Вступал в переписку, аккуратно проходил индивидуальные собеседования, подбирая различные предлоги. В итоге уверовал именно в дар, а не разрушающую личность патологию. Побочным эффектом оказалось написание пары больших статей по истории, охотно опубликованные в исторических и оружейных журналах, чем он раньше никогда не занимался. Еще через год интерес к поиску угас, и журнал стал скорее материалом для написания рассказов или даже романа, быть может, в фантастическом готическом жанре. Когда-нибудь когда младший Бау передаст личное клеймо и уйдет от дел...

     Но все изменили события, когда Герберт снова оказался в Кельне. На сей раз как мастер и лицо, сопровождающее груз после реставрации − частную коллекцию оружия и доспехов испанских "черных всадников" − рейтар. По окончании процедуры сдачи-приемки и подписания бумаг клиент предложил отметить завершение дела. В след за дворецким и владельцем дома мастер прошел в просторную комнату и сразу ощутил знакомые зовущие эманации. Далеко не сразу выяснилось, "откуда дует ветер" что добавило к ланчу Герберта особую перчинку.

    − Какой сундук! Наверное, старинный? Винный дуб, полагаю? И окован стандартно, добротно, наша датская рука. Узнаю.

    − Все так. На днях издалека поступило неожиданное наследство. Толком еще не разбирался, знаете ли, все дела и некогда, - Вильгельм Фольке, молодой хозяин дома рассмеялся, пожал плечами.

    − Вот как? В такой таре, наверное, только гульдены или луидоры?

    − Отнюдь. Да и сундук − случайная тара. Там другая совсем тема, − Вильгельм посмотрел на часы. − Странная история. Часть принадлежала моему прадеду, здесь же и вещи старого Шмита. По завещанию его сына ЭТО пришло на мой адрес. Но ничего особенного − только разное старье. Впрочем, есть и по Вашей части. Хотите взглянуть?

    − Если Вы не против.

Оттянули петли запоров, откинули массивную крышку. Дно сундука слоями устилали старые книги. Поверх них несколько каких-то свитков на тканевой основе, видимо, карты. Там же: старый бинокль, жестяные коробки, кривой азиатский кинжал в ножнах. И вошедшая по длине тютелька в тютельку германская армейская винтовка Маузера 98К − оружие известное, даже легендарное. Сомнений не было, "звала" именно она.