Что касается его надежд на помощь принцессе Настойе - этому не суждено было сбыться. В армии магии не учат. Ему нечего было ей сказать, нечем утешить. Скорее всего, она уже была мертва.

  ПОЯВИЛИСЬ НОВЫЕ привычки, которые он должен был изучить в уединении своей койки. Саморазвлечение было наименьшим из них: действовать в одиночку под грубыми простынями было рискованным делом в условиях общежития, и его приятели всегда были настороже, когда кто-то из их числа чувствовал себя возбужденным и обеспокоенным, и что-то с этим делал.

  Нет, его тайными развлечениями были действия памяти, полеты сомнений, даже временами слабая попытка молитвы. (Он задавался вопросом, почему капеллан потратил так много времени, рассказывая рядовому о ценности молитвы, но никогда не давал указаний о том, как следует молиться.)

  Глубоко погруженный в панику, исходящую от дюжины молодых людей, дремлющих на соседних койках, Лестар перечислял свои качества и размышлял о том, как они усиливаются и укрепляются жизнью в казарме.

  Честность, например. Приличия. Опека над чувствами! - вот как он (в основном) сопротивлялся мастурбации.

  Кроме того, Лестар обнаружил, что у него развивается способность к уважению. Знак солдата, конечно. Там, в Киамо Ко, он не проявил уважения - он был невежественным и напуганным.

  В этом была разница.

  Армия процветала благодаря своим правилам. Точность, послушание и правильность мышления. Обладала ли Бастинда хоть одним из этих достоинств? Когда она была небрежна в эмоциях, полна гнева или горя - а это было большую часть времени, - она не придерживалась расписания. Кофе в полночь, разбудить остальных, хлопнув дверью кладовой в поисках сливок! Обед на закате, хлебные крошки на клавишах клавесина. Врываться в ворота замка в любую погоду, в любое время, независимо от того, что Лестар только что положил для нее пару вареных яиц. Изучала всю ночь напролет, была взволнована, читала вслух отрывки из этой... из ее книги, чтобы услышать, как они идут, услышать, как они звучат. Разбудила Уорру на его насесте на верхней части шкафа. Импульсивный и эгоистичный, абсолютно эгоистичный. Как он мог этого не заметить?

  Она была послушна - да - самой себе. Хотя что хорошего это принесло ей - или кому-либо еще? Насколько он мог вспомнить - а он провел несколько бессонных ночей, тщательно изучая свои воспоминания, - она редко просила Лестара о чем-либо, кроме того, чтобы он был в безопасности.

  И, конечно, она никогда не просила его быть послушным. Как можно было научиться послушанию, если тебя не заставляли подчиняться? Его оставили одного бродить по пыльным коридорам с Нор и ее братьями. Он начал читать почти случайно. Его одевали сестры Саримы, это сборище старых дев, которым больше нечем было заняться, кроме как ныть и ныть.

  Итак, там была группа ответственных взрослых, подумал он, хотя обнаружил, что на самом деле не может вспомнить их лица.

  И все же, жестко напомнил он себе, нужно быть добрым. Что Бастинда знала о воспитании детей?

  Когда он слушал, как его товарищи сплетничают о своих матерях - этих уютных, похожих на подушечки для булавок мамах, которые никогда не надевали на ребенка наручники без последующего объятия, - он знал, что в Бастинде нет ничего материнского. Может быть, это было единственным доказательством, в котором он нуждался, что она не была его матерью, не могла быть. У нее было много власти, по-своему, но материнского инстинкта у нее было не больше, чем у обезумевшего носорога.

  "Даже бешеный носорог может родить ребенка", - напомнил ему его низкий голос, пока он не велел ему заткнуться.

  МЕСЯЦ за месяцем, его дни проходили в обучении. Учился стрелять. Как бежать с винтовкой в руках, не спотыкаясь о нее и не раня себя. Как маршировать в строю. (Он не учился верховой езде, поскольку ездить верхом разрешалось только тем солдатам, которые приводили с собой собственных лошадей, когда поступали на службу). Как причесываться, чтобы привести в восторг девиц на мостовой.

  Как и когда отдавать честь, хотя и не совсем понятно, почему.

  Как быстрее почистить картофель.

  Что было странно неясным, подумал Лестар, так это природа угрозы, для защиты от которой была сформирована Национальная гвардия. Командиры почти ничего не рассказали о возможных угрозах. Когда солдаты чувствовали себя непринужденно в своих общежитиях или в столовой, они обсуждали этот вопрос.

  Некоторые считали, что Ополчение существовало для того, чтобы обеспечить смертельный комфорт жителям Изумрудного города. Если чернь когда-нибудь восстанет, если обитатели Саутстейрса вырвутся на свободу - черт возьми, если могучая комета ворвется во Дворец и сожжет его дотла - Ополчение будет прямо там, готовое восстановить порядок.

  Другие утверждали, что ополчение - это не муниципальная полиция, а армия обороны. Перед отъездом Гудвина из Дворца провинция Жевуния провозгласила свою автономию как Свободное государство. Поскольку основной источник водоснабжения Изумрудного города, Тихое озеро, полностью находился в пределах границ Жевунии, не говоря уже о обширных пахотных землях, которые питали столицу страны Оз, военные действия велись в основном на дипломатическом уровне. Было немыслимо, что ОЗ примет ответные меры против правительства выскочки в Центре Мунка; полномасштабная гражданская война в стране Оз поставила бы под угрозу как водоснабжение, так и продовольственные запасы столицы.

  Но что, если Жевуния соберет армию? Если бы такая армия вторглась в Изумрудный город, Ополчение должно было быть готово вышвырнуть их вон. Так что учения были постоянными, оборона укреплялась, и говорили, что шпионы были постоянно заняты, пытаясь выяснить, что именно замышляют жители Жевунии.

  "Шпионы", " сказал Лестар. Это звучало мило, сексуально и опасно.

  Тем не менее, он полагал, что для рядовых было хорошей политикой не знать точных причин их постоянного обучения. Информация принадлежала тем, кто был достаточно мудр, чтобы интерпретировать ее, и Лестар знал, что это не относится к нему.