— Я конечно люблю спортзал и все такое, но занятия по ночам, это слишком! — сказала Настя и уселась на капот «Бентли».

Пока она отдыхала я вытащил из рюкзака динамитные шашки, к которым была примотана записка с лаконичным посланием:

«Оставь в покое Ефимова. Больше предупреждений не будет, в следующий раз динамит окажется настоящим».

Нормально написано. Ничего лишнего — все четко и по делу. Нужно быть полным дебилом, чтобы не понять этого намека.

Я положил динамит на водительское сидение и захлопнул дверь в машину.

— Настя, уходим! — девушка лишь кивнула в ответ, и мы побежали наверх, к выходу из паркинга.

Когда мы оказалось возле охранного помещения Никита уже рвал и метал:

— Блин, ребята, я уже думал вы там с ночевкой решили остаться! Быстрее нельзя было? — возмущенно спросил он.

— Подробности в машине! — бросил я ему на ходу.

— Если нажмешь на тревожную кнопку раньше, чем через десять минут после нашего ухода, то я вернусь и прострелю тебе ноги, понял? — спросил Чернов у ошалевшего от страха охранника и, получив в ответ утвердительный кивок головы, закрыл дверь в охранное помещение.

— Ну а теперь бегом, мальчики! — сказала Касаткина, и мы побежали к машине.

Я бежал и думал об одном: что ни говори, а все в этом мире относительно. Еще несколько часов назад я ругал нашу переменчивую московскую погоду, а сейчас я был просто счастлив, что дело обстоит именно так, а не иначе. Если бы все на улицах не растаяло, то мы бы сейчас тащились как коровы по льду, а так мчались как угорелые. Нам понадобилось не больше пяти минут, чтобы оказаться возле тачки Никиты. Мы запрыгнули в машину и «Гольф» рванул с места.

— Ну а теперь рассказывайте, что там у вас приключилось, я весь внимание, — сказал Чернов, когда мы немного отдышались и отъехали от «Акулы» на несколько километров.

Мы с Настей переглянулись и ее строгий взгляд напомнил мне о том, что рассказывать нужно не обо всем.

— Там оказалось трое охранников вместо одного, — сказал я. — Поэтому пришлось немного задержаться.

— Надо же, — усмехнулся Никита. — Похоже этот Селиванов задницей чувствует, когда именно стоит ждать неприятностей. Мы его недооценили.

— Это точно, — мрачно заметила Касаткина.

— Ну и как вы с ними справились? — Чернов посмотрел на меня в зеркало заднего вида. — Надеюсь обошлось без серьезных последствий?

— Макс был на высоте, — сказала Настя. — Порвал этих жлобов как Тузик грелку.

— Да ну? — удивился Чернов. — Один сразу троих уделал? Интересно было бы посмотреть.

Да уж, Никитос, тут ты прав — если бы ты там в тот момент оказался, то зрелище тебя и в самом деле могло увлечь, сто процентов.

— Ну не один, — признался я. — Одного вырубила Настя, так что постарались оба.

— Красавчики! — похвалил нас Чернов. — Подарок Борману оставили?

— Ну а то! И подарок оставили, и парней его по всей машине рассовали — в общем, все как надо! — ответил я.

— Отлично! — Никита вновь посмотрел на меня в зеркало заднего вида и подмигнул. — Тебя куда везти? Домой или, пардон, в гости к новой возлюбленной?

— Домой, понятное дело.

— Макс, у тебя новая девушка? — оживилась Настя. — Кто такая? Я ее знаю?

— При случае увидишь, — уклончиво ответил я. Ну а что: врать не хотелось, а говорить, что это Вика Латунина, вампирша из Гранатового Дома, тоже особого желания не было. В данный момент во всяком случае. Мало ли как там у нас повернется?

— Надо же, какие мы скрытные! — надула губки Касаткина. Вот что ты будешь делать с этими барышнями? Им обижаться, что дурному с горы катиться! — А между прочим, мне звонила Островская и спрашивала — как у тебя дела? Очень за тебя переживает, если что.

— Да? Ну и флаг ей в руки! В следующий раз скажешь ей, что у меня все просто отлично — болтаюсь по ночным клубам, напропалую бухаю с телками и вообще веду себя как сорвавшийся с цепи бабник! — сказал я и словил себя на мысли, что отчасти сказанное было правдой. В последнее время именно так я себя и веду.

— Обязательно, — пробурчала Настя и отвернулась к окну, дав мне понять, что больше она сегодня со мной разговаривать не намерена. Да и пожалуйста, я и сам не очень хочу развивать данную тему, а если уж совсем честно, то вообще не хочу.

Никита молча наблюдал за нашим словесным поединком, но благоразумно решил промолчать. Все правильно — когда двое дерутся, третьему мешаться не стоит.

Так, в полной тишине мы и доехали до моего дома.

— Макс, я тебе завтра звонить без крайней необходимости не буду, — сказал мне Никита на прощание. — Так что можешь не переживать, мой телефонный звонок тебя утром точно не разбудит, хоть целый день дрыхни.

— Окей, — махнул я рукой. — Надеюсь крайняя необходимость не возникнет.

Я пристально посмотрел на Настю, дождался пока она наконец повернется ко мне и подмигнул:

— Пока Настенька, не дуйся — всему свое время, — понятное дело, что в ответ она показала мне язык. Ох уж эти девочки!

Я вышел из машины и захлопнул за собой дверь. Никита медленно покатил домой. Я посмотрел вслед удаляющемуся «Гольфу» и потащился домой. Блин, что-то я за последние дни как-то сильно вымотался. Давно со мной такого не было. Хотя, кого я обманываю? У меня и таких напряженных дней давно не было, понятное дело, что от таких нагрузок предохранители в башке и перегореть могут! Хорошо хоть вчера с Настей в «Карате» оттянулись, а то бы вообще валился от усталости. Вот и завтра денек еще тот намечается, хорошо хоть Чернов пообещал не трезвонить по мелочам и то польза. Ладно, проехали, нужно валить спать.

Я открыл входную дверь, включил свет в прихожей и невольно улыбнулся: все-таки приятно, что дома тебя всегда кто-то ждет и встречает, верно?

— Привет, Тоторо! Как ты тут без меня?

Чернов, как и обещал, в это утро меня не беспокоил, но вместо него позвонила моя мама. Причем в стремлении немедленно поговорить с сыном она оказалась очень настойчива, поэтому телефон звонил до тех пор, пока я не ответил.

— Максим, ты поросенок, ты знаешь об этом? — спросила она, как только услышала в трубке мой сонный голос.

Разумеется, я об этом знал, потому что ни разу не позвонил ей за последние пару дней, а для мамы это было слишком. Обычно я звонил хотя бы один раз за день, а тут полный игнор на двое суток, так что сам виноват.

— Извини, мам, закрутился как-то…, — попытался оправдаться я. — То одно, то другое.

— Ну понятно! Работа — это важно, а родная мать — это неважно, ты это хочешь сказать?

В ответ я промолчал. Понятное дело, что я так не считал, но если я сейчас начну оправдываться будет только хуже. Лучше выдержать паузу, это лучше работает. Мама еще какое-то время рассказывала мне какой я неблагодарный ребенок и все такое, а потом замолчала. Надеюсь весь пар выпустила.

— Ты там хоть ешь? — спросила она через минуту.

— Само собой, ты же меня знаешь.

— Ну да, знаю, что ты целыми днями болтаешься неизвестно где голодный, а потом с тебя штаны спадают! Сколько раз тебе говорить, что кушать нужно обязательно?

— Я кушаю, мам. Как только представляется удобный случай, так сразу и ем, — заверил я ее.

— Очень смешно! Ну, а как твоя сессия?

Сессия? Я про нее и забыл совсем. По правде говоря, мне и некогда сейчас учебой заниматься. Ну а когда, в самом-то деле, если от заданий голова пухнет? Не буду же я между перестрелками и драками еще и на пары ходить? Потом сдам, как обычно хвостовок гору насобираю и все оптом сдам, не в первый раз.

— Сессия потихоньку движется, — соврал я во благо общего спокойствия. — Еще два зачета и один экзамен остался.

— Молодец, — смягчилась мама. — Ладно, не буду тебя больше задерживать. Отец тебе привет передавал.

— Окей, спасибо, ему тоже передавай.

— Передам. Ты, когда к нам в гости приедешь?

— Так был же на днях!?

— Ничего страшного с тобой не случится, если заедешь еще разок. Мы скучаем, между прочим.