Она выскочила из моего кабинета с круглыми глазами, заламывая руки, светлые волосы развевались у неё за спиной.

— Отец! — крикнула она почти истерично. — Где ты был? Мы ждали тебя в Крипте, а затем что-то начало атаковать замок. Я привела Ханну в твою комнату, чтобы обезопасить её, и затем она пропала!

— Об этом мне уже рассказали, — сказал я, пройдя мимо неё в сторону своих покоев.

Дверь была распахнута, а комната выглядела так, как я и оставил её этим утром, аккуратной и убранной. Как можно управлять мёртвыми, если твоя кровать не заправлена?

— Прости меня, прости, — продолжала Ловия. — Я сказала ей, чтобы она оставалась здесь, я не знаю, что произошло.

— Всё в порядке, — сказал я угрюмо. — Я не злюсь на тебя.

Я подошёл к окну и заметил, что один из рогов горгульи, которая располагалась снаружи, сломан, как будто ранее на ней кто-то сидел.

— Я, конечно, не детектив, но я уверен, что Расмус забрал её через окно. Я только не знаю, как.

Я высунулся в окно и уставился на крутой обрыв и море внизу.

— Расмус? — вскрикнула Ловия. — Откуда ты знаешь, что это был он?

Я вздохнул и, выпрямившись, посмотрел на свою дочь и Сарви.

— Потому что именно это сказал мне Випунен. Он также сказал, что Ханна ушла по своей воле. Но Расмус мог сказать что угодно, чтобы заставить её уйти.

Я внимательно посмотрел на Ловию.

— А, может быть, ты была в курсе того, что Ханна планировала побег?

Она покачала головой с невинным выражением лица. Но в этом-то и была проблема с Ловией. Она могла заставить тебя недооценивать её. Если её мать выглядела как настоящий демон (кроме тех случаев, когда она превращалась в других женщин на короткое время), в Ловии только текла кровь демона. Она выглядела ангелоподобно, хотя я и знал, что она такой совсем не была. У моей дочери было множество секретов, и я не хотел знать даже о половине из них.

— Ты уверена? — вкрадчиво спросил я. — Может быть, Ханна и Расмус планировали её побег и организовали его тогда, когда мы потеряли бдительность?

— Я так не думаю… — сказала Ловия и посмотрела на Сарви. — Ты видел её этим утром. Нам даже не пришлось тащить её к алтарю.

— Да, — ответил я за единорога. — Сарви упоминал о том, что она как будто приняла свою судьбу, и это вовсе мне не льстит, как ты могла бы подумать.

— Послушай, она хотела выйти за тебя замуж. Поверь мне, я точно знаю. Она даже сказала: «Ну, а кто не хочет быть королевой?»

Я нахмурился.

— Ханна так сказала?

— Ага, — сказала Ловия, лихорадочно закивав. — Если она сбежала, то не потому, что этого захотела. И никто не смог бы забрать её из этой комнаты, так как здесь была магическая защита. Я проверяла.

— Некоторые шаманы могут преодолевать защиту, — тихо сказал я, сжав руку в кулак. — Это такие шаманы, которые также могут контролировать погоду.

— Пф-ф-ф, — сказала Ловия. — Расмус всего лишь ребёнок. Он только учится быть шаманом.

— Расмус твой брат, — сказал я ей, и правда прозвучала так, словно была оружием.

Она заморгала и начала мотать головой, а на её лице отразилось замешательство.

— Что… что ты такое говоришь?

— Расмус сын Лоухи, — четко проговорил я. — Так сказал Випунен.

Она скрестила руки.

— А, может быть, Випунен лжет?

— Ты знаешь, что это не так. Тебя это удивило, не так ли?

Она некоторое время смотрела на меня, и, хотя не было сомнений в том, что всё это ошарашило Ловию, что-то ещё происходило у неё в голове.

— Так и есть. Значит, он сын Ильмаринена. Получается, Расмус — мой сводный брат.

— Так мы предполагаем, — сказал я, снова обратив внимание на свою комнату.

Проснувшись сегодня утром, я был уверен, что приведу сюда Ханну. Я заправлял эту кровать, представляя, как я кину её туда. Я мечтал об этом моменте, и не потому, что статус мужа и жены связал бы нас, совсем наоборот. Для меня это было освобождением. Я знал, что тогда смогу быть с ней самим собой.

Я отогнал эту мысль, испытав странный жар у себя в груди. Это было горькое чувство, что-то вроде унижения, смешанного с сожалением.

— Значит… именно из-за того, что он сын шамана, его магия оказалась сильнее, чем я думала, — сказала Ловия. — Чем мы думали.

На её бледное лицо упала странная тень, и она теперь выглядела на удивление потерянной.

— Ты в порядке? — спросил я.

Она некоторое время отрешенно смотрела на меня, после чего нацепила на лицо улыбку и кивнула.

— Да. Я в порядке. Прости отец, просто это немного шокирует, когда тебе говорят, что у тебя есть сводный брат, который к тому же не в ладах с твоей семьёй. Вот и всё.

Я кивнул.

— Наверное, ты чувствуешь, что твоя мать предала тебя, не рассказав о нём.

Она облизала губы и пожала плечами.

— Ты же её знаешь. Я привыкла к тому, что меня предают. Я и не собиралась расстраиваться из-за этого.

Иногда мне было жалко своих детей. Из-за того, что отношения между их матерью и мной испортились. Я не знал, какой была настоящая жизнь в других мирах, я знал о ней только из Книги душ, хранящейся в библиотеке, но вряд ли большинство разводов заканчивалось тем, что один из родителей становился предвестником конца света и намеревался уничтожить загробную жизнь.

«Сэр, — заговорил Сарви. — На случай если Расмус действовал не один, нам надо допросить прислужницу Ханны».

— Хорошая мысль.

— Что? — спросила меня Ловия, которая не могла слышать голос Сарви.

— Сарви хочет, чтобы мы допросили Райлу и выяснили, что она знает.

Она сглотнула.

— О. Калма сразу же забрал Райлу. Он предположил, что она была замешана в атаках на замок. Я не знаю, что он с ней сделал.

Боже праведный. Могло ли сегодня хоть что-то пойти, как надо?

Я потёр лоб основанием своей ладони и застонал. Калма действовал в подобных ситуациях так же, как и я, то есть — пытал тех, кого мы считали самозванцами. От неё могло уже вообще ничего не остаться.

— Куда он её увел? — спросил я, тяжело вздохнув.

— Я не знаю, — беспомощно сказала она.

Я подошёл к маске, лежащей ближе всех ко мне на прикроватном столике — серебряному черепу с ушами лисицы — и надел её. Я должен был носить маску снаружи, но в спешке я оставил маску в пещерах. Кажется, теперь мне было особенно важно поддерживать иллюзию своей власти и нагонять ужас, хотя я чувствовал, что она утекает сквозь мои пальцы, точно песок.

Я вышел из комнаты и направился по коридору в сторону центральной лестницы, Сарви и Ловия пошли за мной следом. Я спустился на главный уровень замка, а затем направился в конюшню. Лошади-скелеты были уже на взводе. Их гривы, похожие на половые щетки, встали дыбом. Я не знал, было ли это связано с приближением Сарви, или с тем, что они только что пережили.

— Тише, — сказал я им голосом, который раздался откуда-то из глубин моей груди.

Лошади тут же расслабились и тихонько заржали.

Если бы я мог, я бы проводил с ними больше времени. Животные и другие живые существа Туонелы, может быть, и были наполовину мертвы в большинстве случаев, но они были моими животными, а значит, находились под моей защитой. Мне было больно, когда кто-то из них страдал, или когда с ними поступали несправедливо. Именно поэтому я всегда следил за тем, чтобы Сарви была предоставлена полная свобода. Вообще-то, Сарви в любом случае настоял бы на этом.

Я продолжил идти вдоль стойл, пока не дошёл до загона, где когда-то держали свиней, пока Пири не решила приготовить их всех на праздничный ужин. Я должен был остановить её тогда, и жалел, что не сделал этого.

В загоне стоял старик Калма — наполовину скелет, наполовину человек — и он удерживал Райлу на земле в навозе и сене, занеся в воздух серп и приготовившись разрубить её.

— Калма, — громко сказал я, и его имя эхом разнеслось по конюшне.

Я подоспел вовремя. Калма замер, серп слегка задрожал в его руке, и отразившийся от него свет фонарей начал мерцать.

— Райла не имеет отношения к тому, что произошло, — быстро сообщил ему я. — Расмус атаковал Сумеречную окраину. Ханна сейчас у него.