Руднев в мальчишеские разборки принципиально не вмешивался и дворовым не велел, педагогично пытался дать воспитаннику возможность научиться самостоятельно решать проблемы. Где-то это правильно, лучше получить урок сейчас с сельскими парнями, чем позже в среде аристо, там он определенно будет стоить гораздо дороже. Но сельские задиры обостренным чутьем отребья поняли слабость юного господина и пользовались этим на полную катушку.

Недальновидные придурки куражились над одиноким аристо, даже не думая о том, что будет, когда Соколов станет править кланом. Сейчас их больше и стаей они загрызут любого. Возможно, для Миши это был урок покаяния, можно быть знатнее и богаче, но бывает ситуация, когда личная сила важнее, особенно на войне. Там зарвавшиеся офицеры ни во что не ставили рядовых и унтеров, но перед лицом врага это было смертельной ошибкой. Однако я эту школу давно прошел, и просто так огребать от здоровенных деревенских парней не хотел.

— О, барчук нарисовался, — обернулся на шум наглый Ивар.

— Шел бы ты Миша совею дорогой, — ехидно поддакнул скользкий Бажен, монашек понимал, что обострять с господином себе дороже, но против воли Ивара не тянул.

— Он же с Любавой в прошлом году танцевал, — позлорадствовал Глеб.

— Как ты? — не обращая внимание на хулиганов обратился к девушке.

— Уходи, Миша, — едва не плача замахала руками Любава, надо отдать ей должное, девушка думала не о своем спасении, но о том, чтобы уберечь своего товарища по детским играм.

— Парни, оставьте Любаву и разойдемся миром, — пришлось проявить твердость, может и зря, но эмоции передавили.

— Ой да ну? Барчук, ты чего там в своих кадетах борзоты набрался? Не знаешь теперь куда ее девать? — окрысился Ивар, — Если что, мы тебе вмиг ее в задницу засунем. Ходил бы ты мимо!

— Я смотрю вы смерды совсем распустились, — не понимаю почему Михаил не пользовался своим положением, надо ставить деревенских хулиганов на место. Руки непроизвольно стиснули сучья, которыми тормозил падение, однако тело излишне нервно реагирует на троих придурков.

— О как заговорил, — крякнул от неожиданности Глеб.

— Ты же сам сказал, что положением пользоваться не будешь, — попытался обвинить Бажен, скрывая испуг, он самый умный из троих и понял куда дует ветер.

— Здесь и сейчас я ваш господин, а вы насильно удерживаете девушку на моей земле, напомнить вам мое право судить и карать? — возвысил голос, на самом деле у главы клана на родовых землях довольно широкие полномочия. Если в мозгах у троицы еще что-то осталось, то они дадут задний, иначе все может вылиться в скверную историю. Мне раз уж упомянул свое родовое право, придется топить до конца и, если надо, привлечь людей клана.

— Карать? А где же твои верные стражники? Кто покажет нам вольным людям силу? — полез в бутылку Ивар, идиот слишком долго был первым парнем на деревне, даже такая власть кружит голову.

— Вы хорошо подумали? Лично я расцениваю это как бунт, хорошо если все обойдется плетьми, — не угрожаю, наоборот зловеще спокоен. Драки не избежать, но надо бы сократить количество противников.

— Ивар, не стоит связываться, — как ни странно первым дал задний Глеб, думал он будет с лидером банды до конца, ан нет.

— Вожак, мы свое позже наверстаем, уступи, — предложил подлый Бажен, а это плохо, смерд не подчинился, а прямо говорит, что поступит вопреки воли господина за его спиной. Похоже монашек сам себя перехитрил.

— Ха, и верно, пущай барчук себя потешит, а мы уж потом, — злорадно усмехнулся Ивар, при этом урод умудрился еще раз оскорбить Любаву своим пошлым намеком, — Чай не попортит товар, свой благородной пипкой.

Не верю в такой исход, уж слишком дерзки хулиганы, хотя скорее уже молодые бандиты. Видно, у них есть уже на руках кровь, больно уверенно себя ведут. То, что надо работать решил уже тогда, когда Ивар упомянул вольных людей. На земле Соколовых живут только слуги или вассалы, вольницу мы не потерпим. Может парень и чушь сморозил, но дело сразу приобрело совсем другой оборот. Тут и вправду пахнет изменой сюзерену, а такую скверну надо беспощадно выжигать.

В этих лесах, если дать людям волю, можно быстро скатиться от порядка к анархии. Когда-то только кланам удалось привести к покорности местную глухомань. Нет, государевы остроги тысячу лет как обозначили границы Империи и стерегут покой городов и крупных торговых путей. Однако в Тайге по-прежнему царило безвластье. А как прийти сюда закону, если на тысячи верст непроходимые леса да болота? Тут лихие люди годами могут бродить от избушки к избушке, творя разбой.

Однако окоротили вольницу. Свободных охотников, рыбаков, да артели старателей поставили на учет. Тех, кто днем ремесленничал, а ночью выходил на дорогу извели. Покарали без суда и следствия, да прикопали в Тайге. С тех пор в бескрайних лесах порядок и покой. Но нет-нет да взбунтуются коренные, набегут ханьцы или какие разбойники собьют ватагу. И чтобы не дать разрастись разгульной вольнице, клановые армии огнем и мечом уничтожают всех непокорных. Так что моя разборка за девушку вполне могла оказаться Делом Клана, надо блин соответствовать.

— Любава, иди ко мне, ничего не бойся, — сделал вид, что меня такое решение Ивара устроило.

Дескать заберу девушку и уйду по-доброму. Только явно просто так нас не отпустят. Троица украдкой переглядывается и обменивается тайными жестами. Михаил бы такие знаки не заметил или не придал им значения, но для меня это явный сигнал. Сейчас противник немного отпустит ситуацию, а потом, когда девушка будет рядом и я расслаблюсь нападут. Может Бажен и Глеб этого не хотят, но старший все для себя уже решил и отдал приказ. Нехорошо это, слишком дерзко, причем ведь совсем недалеко от главной усадьбы.

Ближе всего ко мне Бажен, следом Ивар, а потом Глеб. Любава сейчас робко шагает от садиста к лидеру банды. Пора! Один из сучков измочалился пока я падал и мало на что годится, а вот второй крепкий, похоже на ветку дуба, жаль только, что он в левой руке, немного неудобно, но в принципе не критично. Делаю резкий шаг в сторону сына жреца и замахом показываю, что целюсь в глаз. Противник рефлекторно поднимает руку, защищая лицо, а я с ходу пробиваю ему крепким сучком в открывшийся корпус. Получилось изрядно, бедолагу прямо скрючило от боли.

Одновременно метнул в Ивара те ошметки древесины, что еще держал в правой руке. Главарь банды инстинктивно отшатнулся, что дало мне пару лишних мгновений. Ухожу вниз и влево, на секунду исчезаю из поля зрения, ведь хулиган по инерции будет искать меня правее, где я активничал с Баженом, да и смотрит не на ноги, а значит сразу не найдет. Пользуясь моментом на пределе возможностей, вытягиваюсь едва ли не шпагатом и коротким тычком атакую в пах. Мне сейчас не до благородства.

Гигант орет благим матом. Видно, хорошо попал, при этом сверху на меня словно молотом обрушивается пудовый кулак. Не успел я закрыть позицию, по идеи надо жалить и тут же уходить с линии атаки. Но со шпагата так легко не стартануть, тело к таким акробатическим трюкам еще не привыкло. Да и я хорош, можно было просто откатиться в сторону, однако старые рефлексы сработали, хотел красиво уйти и встретить Глеба во всеоружии.

По итогу Ивар зажимая причиндалы катается по земле и страшно воет, где-то сбоку скулит Бажен. Меня немного мутит, удар опасный, пришелся на затылок, так что хорошо еще что пытаюсь встать. А впереди нерешительно топчется Глеб. Главарь не поднимется, вокруг его паха стремительно растет алое пятно, даже если не оскопил подлеца, то ранил серьезно. Однако стремительно приходящий в себя Бажен на пару со здоровым садистом могут легко меня уделать. Но у меня еще есть петля, прорвемся!

— Ну что смерды, еще сомневаетесь в моем праве судить и карать? — качаясь, поднимаюсь на ноги на волевых. В руке окровавленная, пугающая своей эффективностью палка

— Аааа…, — воет от боли Ивар, но все же сквернословит, — Убейте его, озолочууууу!

— Вы слышали! Смерд покушается на жизнь господина. По закону для него есть только одно наказание! — произношу зловеще, гипнотизируя стоящих на ногах бандитов.