Так что Томас продолжал слоняться по городу. Неделю назад даже вызвался таскать вместе с ними коробки в кофейню. Джесси не стал отказываться, хотя к тому моменту большая часть работы была сделана. И вот Томас был снова здесь. Кажется, кофейня пока была единственным местом, которое ему удалось завоевать. Джесси уж точно выглядел покоренным.

Лора не слышала, о чем шел разговор у бара, только видела, как нежно улыбался Джесси, и слегка волновалась, как все это не закончилось новым скандалом. Лоре всегда было немного жаль Джесси. У него еще со школы была репутация. И репутация заслуженная. Красивый яркий Джесси легко заводил романы и как-то неловко их заканчивал, увлекаясь кем-то еще. Лора понимала, как ранило такое легкомыслие, но ничего не могла с собой поделать: Джесси всегда ей нравился. Дружеская симпатия между ними существовала со времен средней школы и не истощилась даже за время ее отъезда. Когда Лора вернулась на остров, кажется, Джесси был первым, кто по-настоящему этому обрадовался.

— …должны ответить, — закончил Фред. Лора отвернулась от бара. Большая часть реплики проскользнула мимо ее сознания, но она и без того догадалась, о чем шла речь.

— В чем ты вообще ее подозреваешь? За дурной характер в базы не вносят.

— Она от кого-то скрывается.

Лора закатила глаза.

— Может, ей просто не нравится лишнее внимание. Она же городская. На большой земле люди часто даже не знают имен соседей.

— Ты, конечно, большой знаток большой земли, — интонация Фреда заставила Лору поморщиться. Словно это было провинностью — ненадолго покинуть остров. — И все же с ней что-то не так. Донна рассказала мне кое-что…

— Когда успела?

С поездки в больницу прошла какая-то пара дней, а о ней, значит, знал уже весь остров. Лора не должна была удивляться таким вещам, но все же удивилась. И подумала, что Софи наверняка сочтет ее источником слухов. Ну да и наплевать. Ей ведь наплевать?

— На днях в Чайке. Эта девица не так проста. У нее полно шрамов, ты знаешь?..

— У меня тоже есть шрам. На ягодице, показать?

— Ну что ты психуешь?

Лора шумно выпустила воздух из ноздрей и сделала несколько свирепых глотков из кружки. Подтаявшие зефирки липли к губам.

— А то, — сказала она, когда гнев немного улегся, — что это ужасно грубо — обсуждать чужие шрамы. Это должно быть медицинской тайной. Ты знаешь? — передразнила она.

Фред надул губы и отвернулся. Но Лора видела, что слова достигли цели — на молочных щеках выступил легкий румянец.

Они помолчали. Томас вышел, приветливо кивнув на прощание Лоре и Фреду. Лора махнула ему рукой. Джесси сменил пластинку в проигрывателе и принялся с грохотом мыть кружки. Лора допила какао.

— Просто держись от нее подальше, ладно, малышка? — наконец, произнес Фред. Лора покачала головой, но он неожиданно взял ее за плечо и серьезно уставился в глаза. — Я тебя прошу, окей? Дождись хотя бы, пока придет ответ из центра.

— Ладно.

— Лора?

— Ладно-ладно! — Лора тряхнула головой. — Моран, ты — параноик!

Она взяла свою кружку и принялась разглядывать шоколадные разводы на стенках. Фред рядом облегченно вздохнул.

— Только привезу ей поесть, — пробормотала она смущенно.

— Что? Лора, ты же только что обещала!..

— Фред, она сидит там в лесу одна. Думаешь, за нее добрые соседи в супермаркет ездят? Куда она со своей ногой?

Фред тяжело вздохнул. Лора прибавила, ободренная его молчанием:

— Просто привезу немного продуктов. Даже говорить с ней не стану.

«Она и сама не захочет со мной говорить».

— Я сам привезу, — вдруг возразил Фред. — Это же моя обязанность — следить за благополучием граждан.

Лора на мгновение оторопела. Все эти игры в детектива переставали быть смешными.

— Она не преступница, Фред, — помолчав, напомнила Лора. — Ты не можешь изолировать ее от всех, просто потому что она тебе не нравится.

— Она сама стремится себя изолировать, — Фред поднялся, выуживая из кармана сигареты. — Лора, не лезь к ней, ладно? Она — не Ева.

Лора вздрогнула и опустила взгляд. Холод поднялся по рукам, вздыбливая тонкие волоски, обнял за шею и ввинтился в затылок. Во рту пересохло. Она молча кивнула и тоже поднялась. Фред, кажется, сам смутился своих слов. Не прибавив больше ни слова, он набросил на плечи куртку и вышел.

— Пока-пока! — крикнул вслед Джесси, но дверь уже захлопнулась, только звякнул колокольчик. — Чего это с ним? Поссорились?

— Дядюшка проводил воспитательную работу, — Лора выдавила смешок и даже сама почти в него поверила.

— Из-за той ненормальной из Лазурного?

Лора перестала улыбаться.

— Почему ненормальной?

— Донна сказала, она точно со странностями. У нее шрам будто…

Джесси поймал взгляд Лоры и стушевался.

— Эй, ну чего ты? Я случайно услышал в Чайке.

— Это мерзость! Джесси! Ну ты же…

…просто один из жителей острова. Слухи и сплетни их вода и воздух. Если они не говорят о чем-то, значит этого попросту не существует.

Лора бессильно махнула рукой на бормочущего оправдания Джесси. Она сама начала это. Вытащила Каплан на всеобщее обозрение. Разве могла какая-то заметка остановить волну сплетен? Нет, только спровоцировать.

Она вышла из кофейни в густые сумерки. Вчера вечером потеплело и воздух до сих пор был сырым и рыхлым. С неба не упало ни капли, но асфальт и стены домов потемнели от влаги. Голые стволы деревьев чернели над совершенно изумрудными газонами. Лоре вспомнилась пронзительная зелень мха на стенах развалин.

Ева говорила, это самое ценное, что есть на острове. Нет, не так. Она говорила «клевое».

«Развалины — это клево», — Ева смешно морщит нос и ныряет в заросли ежевики и мелколистного вяза. Лора переступает с ноги на ногу, прячет руку в карман и сжимает приколотую изнутри булавку. Холод металла успокаивает ее настолько, что Лора бежит следом. «Ева, стой!».

Остановить ее было невозможно. Невозможно удержать на острове.

«Это стремное местечко», — Ева говорила это не раз, но Лора запомнила один: середина июля, они лежат на мелкой гальке у самой воды. Над ними нависает обрыв, словно весь остров пялится сверху. Этот дикий пляж всегда безлюден. Чтобы до него добраться, нужно пересечь холмы, обогнуть Лазурный и дойти до пологого склона, по которому медленно спуститься к океану.

Лора смотрит на то, как волны слизывают оставленные ими же молочные клочья пены. Солнце брызжет в глаза.

«Разве?»

«Неужели ты не чувствуешь?».

Лора думает про лес, про развалины, к которым они пробираются тайком, про вбитые в оконные рамы толстые гвозди и соль под порогом.

«Это же просто легенды. Для детей и туристов…»

«Я не про твои дурацкие легенды! Это отвратительное змеиное гнездо, вот что! Мерзкое, липкое. Все всегда смотрят, подглядывают, суют свой нос.»

«Тут иначе не получается, Ив, ты же знаешь…»

«Зачем вообще жить в таком месте?»

Ева идет к воде, и Лора смотрит сквозь слепящее солнце на то, как долговязая худая фигура погружается в волны. Ей тоскливо.

Лора не помнила, ощущала ли она тогда эту тоску, или просто все е воспоминания о Еве теперь отравлены этим чувством. Что ж. Кажется, Еве удалось сделать так, как она мечтала: уехать и никогда не возвращаться. Тайком ото всех. Даже от Лоры. Тем вечером Лора решила думать именно так: Ева просто уехала. Она не знала, сколько продлится эта уверенность.

Телефон зазвонил среди ночи. Резкий, трескучий звук прокатился по холлу, ткнулся о закрытую дверь гостиной и отскочил к потолку, рассыпавшись по всему дому. Лора вздрогнула и проснулась. Лампа на тумбочке освещала часы с маятником в углу — 2:57 ночи. Телефон зазвонил снова.

Лора поднялась с дивана и, зевая, вышла в коридор. Плед тащился за ней до самых дверей, цепляясь за растянутые треники.

В холле было темно и холодно. Лора попыталась вспомнить, открывала ли в кухне окно, и не смогла. Мысли все ещё были тяжёлыми, сонными. Она пошарила по стене, пытаясь нащупать выключатель, но тут телефон снова затрещал.