— Спасибо.

Пожар в ней окончательно стих. Осталась лишь усталость, растекающаяся по плечам и шее. Лора откинулась на спинку сидения и уставилась в бесцветное небо.

— А ты хорошо держишься, — произнесла она, помолчав. Донна только пожала плечами, безо всякого выражения глядя прямо перед собой:

— Я по-моему… не осознала еще. Увижу тело — тогда поверю.

У Лоры вырвался тихий вздох. Наверное, этот разговор стоило закончить. Но она сказала:

— Его еще не обследовали?

— Тело? Нет, вскрытие будет вечером. Как раз… осознаю.

Когда Лора приехала в участок, она уже вполне владела собой. Повод для визита был и вполне безобидный — коробка с делом Евы так и стояла на заднем сидении ее машины.

В участке уже никого не было, только Фред что-то писал в своем стеклянном кабинете. Услышав шаги, он поднял голову.

— Привет, — интонация была вопросительная, а взгляд — настороженный Фред явно не ждал от ее появления ничего хорошего. — Соскучилась? Или пришла расцарапать мне лицо?

— Привезла коробку из архива.

Ее спокойный тон мало его убедил. Фред держался напряженно, словно в зале суда, где ему предстояло разжевывать для присяжных каждый шаг расследования. Не было никакого смысла ходить вокруг да около, осторожно подбираясь к теме. Маневрами его не запутать — Фред и без того сидел в глубокой обороне.

Сесть было некуда, Лора привалилась к стеллажу с папками и спросила напрямик:

— Ты думаешь, она его убила?

— Возможно, — Фред прикурил, громко щелкнув зажигалкой, и откинулся на спинку кресла.

— Почему?

— Почему убила?

— Почему ты так думаешь?

— Лора, это тайна следствия.

— Фред…

— Почему тебе все нужно знать? Том тебе никто. Софи тебе никто. Почему ты в это лезешь?

Ход был хороший. Лора молча сверлила Фреда взглядом, пытаясь подобрать слова, но ответ все никак не формулировался. Наконец, она сказала:

— На всем острове до Софи больше никому нет дела…

— Да и черт с ней, Лора! Что ты в нее вцепилась? Ты не знаешь о ней ничего. Чем она заслужила такое внимание?

Лора отвела взгляд. Сумерки за окном были густо-черничного цвета, как начинка пирога из лавки Ребекки. В воздухе белыми мушками мелькали редкие снежинки.

— Сначала мне было скучно. И любопытно, — произнесла она тихо. — А теперь мне кажется… Слушай, я знаю, ты мне не поверишь, так что молчи, хорошо? Мне кажется, ей нужна помощь. Поэтому она здесь. Прячется от того, с чем не может справиться сама. Зимой никто не приезжает на остров просто так, помнишь?

Фред молчал. Его сигарета догорела и он закурил новую.

— Прячется — это точно, — пробормотал он мрачно, но уже не так враждебно, как минуту назад. — По ее словам — от злобного бывшего.

— Она так сказала?

— Только это и сказала.

У Лоры вырвался тихий вздох. Она представила Софи в декорациях детективных сериалов: маленькая серая комната с большим зеркальным окном, жёсткий стул перед металлическим столом. Лоре стало зябко.

— Почему ты решил, что она как-то причастна? Не потому ведь, что она тебе не нравится.

Фред с шумом выдохнул и вдавил окурок в пепельницу.

— Только для тебя, Лора. Не для редакции и не для радио. В его пальцах были светлые пряди. Он с кем-то боролся перед смертью. И этот кто-то осветляет волосы.

Лора очень ясно представила скрюченные, черные от холода пальцы, с которых паутинкой свисают белые волоски. Эти пальцы никак не могли принадлежать Тому — она очень хорошо помнила его аккуратные, ухоженные руки, когда они сидели в баре. Кажется, это был последний вечер, когда Том был жив.

— Его правда убили? — тихо спросила она.

— Похоже на то. Не стал бы человек сам залезать в дерево. Даже если очень пьян. И его мотоцикл. Куда он делся сам собой? Нет, убийца избавился от улики, скорее всего, столкнул мотоцикл в океан.

Возразить было нечего. Лора молчала, покусывая кончик пальца. Фред снова закурил и склонился к бумагам, которые читал, но его взгляд не двигался, а словно провалился в стол и замер. Лора думала о Софи. О синяках на ее шее и расцарапанной скуле. Это было в ту самую ночь, когда в последний раз видели Тома. Лора вернулась из бара, уснула, а проснулась от телефонного звонка.

— Как она могла засунуть его в дерево? Все это слишком странно, разве нет? — произнесла она. Фред с шумом выпустил из ноздрей дым и снова поднял голову.

— Понятия не имею, Лора. Дождемся вскрытия. Подождем, пока Каплан захочет поговорить. Спешить нам некуда.

Она неуверенно кивнула. Спешить было некуда. Впереди — длинная, холодная зима, полная снега и тьмы. Тело вдруг охватила усталость. Ноги и руки стали тяжелыми и холодными. Хотелось заползти под одеяло и уснуть до апреля.

Шагая к машине, Лора вспоминала, как встретила Каплан за пару дней до шторма.

Лора сидела в издательстве одна, заканчивая заметку про зимний бал. Мысли разбегались, текст получался скомканным, отрывочным. Она то и дело ловила себя на том, что думает не о бале, а о Блэре. Скрипнувшая дверь заставила ее отвлечься. На пороге стояла Софи. Только в этот раз на ней был не желтый дождевик, а уже знакомая мужская дубленка и какая-то дурацкая шапка. Лора смотрела на нее молча, не зная, что сказать.

— Привет, — первой произнесла Софи.

Лора кивнула. Сердце колотилось. Она окинула взглядом пустой кабинет и поднялась. Удерживать равнодушное выражение было сложно, Лора отвернулась к кофеварке.

— Что-то хотела?

— Угу. Сказать спасибо.

Если бы не серьезный тон, Лора приняла бы все за шутку.

— Спасибо?

— Да, ты… в общем, очень мне помогла. А я вела себя, как задница. Так что извини. И спасибо.

Лора медленно выдохнула и обернулась.

— Пожалуйста.

Софи стояла у стола и рассматривала разложенные газеты. В свете настольной лампы она вдруг напомнила ей Еву. Так сильно, что пришлось стиснуть пальцы, чтобы не дрожали. Но мгновение прошло, Софи обернулась и иллюзия рассеялась.

— Я хочу вернуть тебе деньги. За продукты.

— Ерунда. Не бери в голову.

— Ладно, — легко согласилась Софи. — Тогда давай кофе угощу. Есть у вас тут нормальный кофе?

Лора помедлила и улыбнулась.

Они устроились у выходящего на бульвар окна. Улица была пуста, с вязов давно облетели последние листья. Они стояли черные, голые и жуткие, протягивая к фонарям узловатые ветви.

— А ничего, симпатично, — Софи с любопытством осматривала кофейню. Из-за бара их с неменьшим любопытством рассматривал Джесси, но не подходил. То ли из вежливости, то ли близко к сердцу принял слухи о «ненормальности» Софи.

— А я говорила, — усмехнулась Лора, делая глоток какао. — У нас тут вполне миленько.

Софи хмыкнула. Говорить было особенно не о чем. Лора помешивала какао, Софи рассматривала картины на стенах. Это были акварели, которые нарисовал Джесси. На них плескалось море. Дома он хранил другие работы — в основном портреты ню. Он пытался уболтать попозировать даже Лору, из чего она заключила, что Джесси готов рисовать совершенно кого угодно.

— Как нога? — спросила Лора, чтобы не молчать.

— Нормально, уже вот даже катаюсь.

— Велик Роджерс чинил?

— Угу. Он клевый. Сам приехал, сам забрал, сам починил, сам привез. Ещё и быстро, — Лора впервые слышала, чтобы Софи говорила о ком-то так доброжелательно.

— Может, станешь почаще бывать в городе.

— Может, — по тону Софи читалось, что все же очень вряд ли. Она сделала несколько глотков кофе, продолжая таращиться вокруг, и вдруг повернулась к Лоре. — А что у вас тут случилось?

— А что случилось?

— Не знаю, ты мне скажи. Столько людей в холмах я еще не видела.

— А, это, — Лора принялась рассматривать подтаявший зефир в своей чашке. Настроение снова испортилось. — Человек пропал.

— В лесу пропал?

— Не знаю. Может быть.

— Ты же говорила, у вас тут безопасно.

— Я говорила, что у нас нет волков.

Софи хмыкнула. Она не казалась особенно встревоженной.