«But, propt on beds of amaranth and moly…»
But, propt on beds of amaranth and moly (однако, устроившись на ложах из амаранта и /волшебной травы/ мóли[10]; propt = propped, to prop – подпирать; прислонять; amaranth ['æm(ə)rænθ] – /бот./ амарант /по-гречески: «неувядающий цветок»/),
How sweet (как сладостно/приятно) (while warm airs lull us, blowing lowly (в то время как теплые ветерки убаюкивают нас, дуя тихонько; air – воздух; поток воздуха, ветерок; to lull [lʌl] – убаюкивать; успокаивать; low [ləʋ] – низкий; тихий: in a low voice – приглушенно, вполголоса))
With half-dropt eyelid still (с все еще полуопущенными/полузакрытыми, недвижными веками: «с полуопущенным неподвижным веком»; dropt = dropped, to drop – капать; ронять; падать; опускаться),
Beneath a heaven dark and holy (под небом темным /т. е. темно-синим/ и святым),
To watch the long bright river drawing slowly (смотреть/наблюдать, как длинная, яркая/светлая река медленно несет: «тянет»)
His waters from the purple hill (свои воды с пурпурного холма; purple [pɜ:pl] – пурпурный; фиолетовый) —
To hear the dewy echoes calling (слышать, как росистые отголоски зовут = перекликаются; dewy ['dju:ɪ], ['ʤu:ɪ] – покрытый росой; росистый; dew [dju:], [ʤu:] – роса; echo ['ekəʋ] – эхо; отголосок)
From cave to cave (от пещеры к пещере) thro’ the thick-twinèd[11] vine (сквозь густо переплетенные лозы; to twine – вить; свивать, скручивать; плести, сплетать; vine – виноградная лоза) —
To watch the emerald-colour’d water falling (смотреть, как изумрудные воды падают; emerald ['em(ə)r(ə)ld] – изумруд; насыщенно-зеленый, изумрудно-зеленый /о цвете/; colour ['kʌlə] – цвет; оттенок; -coloured – того или иного цвета)
Thro’ many a wov’n acanthus-wreath divine (сквозь многие сплетенные венки божественного аканта; wov’n = woven, to weave – ткать; плести; acanthus [ə'kænθəs] – /бот./ акант; wreath [ri:θ] – венок, гирлянда; divine [dɪ'vaɪn] – божественный)!
Only to hear and see the far-off sparkling brine (только слышать и видеть искрящийся вдалеке морской простор; far-off [,fɑ:(r)'ɒf] – далекий, дальний; to sparkle [spɑ:kl] – искриться; сверкать; spark – искра; brine – /поэт./ морская вода; море, океан),
Only to hear were sweet (только слышать/слушать было бы приятно), stretch’d out beneath the pine (растянувшись/улегшись под сосной; to stretch – тянуть/ся/, растягивать/ся/, вытягивать/ся/).
But, propt on beds of amaranth and moly,
How sweet (while warm airs lull us, blowing lowly)
With half-dropt eyelid still,
Beneath a heaven dark and holy,
To watch the long bright river drawing slowly
His waters from the purple hill —
To hear the dewy echoes calling
From cave to cave thro’ the thick-twinèd vine —
To watch the emerald-colour’d water falling
Thro’ many a wov’n acanthus-wreath divine!
Only to hear and see the far-off sparkling brine,
Only to hear were sweet, stretch’d out beneath the pine.
Break, break, break
Break, break, break (разбивайся; to break [breɪk] – ломать/ся/, разбивать/ся/),
On thy cold gray stones, O Sea (о свои холодные серые камни: «на твоих холодных серых камнях», о море)!
And I would that my tongue could utter (а я хотел бы, чтобы мой язык смог выговорить; tongue [tʌŋ]; to utter – издавать звук; произносить; излагать, выражать словами)
The thoughts that arise in me (мысли, что пробуждаются во мне; to arise [ə'raɪz] – возникать, появляться).
O, well for the fisherman’s boy (ах, хорошо сыну: «мальчику» рыбака: «хорошо для сына рыбака»),
That he shouts with his sister at play (кричащему, играя с сестрой: «что он кричит со своей сестрой при игре»; to shout [ʃaʋt] – кричать)!
O, well for the sailor lad (ах, хорошо сыну: «парню» матроса; sailor ['seɪlə] – матрос, моряк; sail – парус; to sail – плавать, совершать плавание; lad – мальчик; юноша; парень),
That he sings in his boat on the bay (поющему в своей лодке в бухте; bay – бухта, залив)!
And the stately ships go on (и величественно/неторопливо корабли следуют; stately ['steɪtlɪ] – величавый, величественный; полный достоинства; неторопливый)
To their haven under the hill (к своей: «к их» гавани под холмом = у подножия холма; haven ['heɪv(ə)n]);
But O for the touch of a vanish’d hand (но ах – прикосновению исчезнувшей руки = но увы, мне не испытать более прикосновения исчезнувшей руки; to touch [tʌʧ] – прикасаться, трогать, притрагиваться; осязать; touch – прикосновение, касание; осязание; to vanish ['vænɪʃ] – исчезать, пропадать; o for…! – сравните: o for another glimpse of it! – как хотелось бы вновь увидеть это!),
And the sound of a voice that is still (и звуку голоса, который безмолвен = и /мне не услышать более/ звучания голоса, что теперь умолк навсегда; sound [saʋnd] – звук; still – бесшумный, тихий, безмолвный)!
Break, break, break (разбивайся)
At the foot of thy crags, O Sea (у подножия своих: «твоих: утесов, о море; crag – скала, утес)!
But the tender grace of a day that is dead (но нежная милость дня, который мертв; grace – грация, грациозность; изящество; благодать /в христианстве – помощь, покровительство, исходящие от Бога и ниспосылаемые верующим посредством Святого Духа/; милость Господня; милосердие, прощение; милость)
Will never come back to me (никогда не вернется: «не придет назад» ко мне).
Break, break, break,
On thy cold gray stones, O Sea!
And I would that my tongue could utter
The thoughts that arise in me.
O, well for the fisherman’s boy,
That he shouts with his sister at play!
O, well for the sailor lad,
That he sings in his boat on the bay!
And the stately ships go on
To their haven under the hill;
But O for the touch of a vanish’d hand,
And the sound of a voice that is still!
Break, break, break
At the foot of thy crags, O Sea!
But the tender grace of a day that is dead
Will never come back to me.
«Unwatch’d,[12] the garden bough shall sway…»
Unwatch’d (/никем/ не видимая: «не наблюдаемая/не созерцаемая»; to watch – смотреть, наблюдать), the garden bough shall sway (ветвь сада будет качаться; bough [baʋ] – ветвь),
