– Нам уже не терпится сбежать, потому что этот чувак реально спятил, и мы начинаем карабкаться через эти чертовы кусты и режемся не по-детски. У меня на плече Дэнни, которого я хочу перекинуть через забор. Хуан пытается вызвать Uber, но прием дерьмовый и приложение не работает. Мы еле пробираемся, слышим позади какую-то возню, и я в это время думаю: кто-нибудь из этих богатеньких клонов подумает, что дом горит, и натравит на нас копов. И, конечно же, когда мы идем по главной дороге минут через десять, за нами медленно едет машина.

До меня доносится голос, и я оборачиваюсь через плечо. Это Джен, стоит неподалеку рядом с Хайди и другими девчонками. На ней лонгслив, спадающий с одного плеча, и едва прикрывающие хоть что-то короткие шортики, облегающие задницу, как вторая кожа. Длинные черные волосы каскадом спадают на спину. Убейте меня сейчас же.

Джен знает себе цену. Уверенная и хладнокровная, но в то же время взбалмошная и непредсказуемая, точно в любой момент она может либо послать тебе воздушный поцелуй, либо проткнуть твой парашют ножом, а затем столкнуть с самолета. Нет ничего сексуальнее, чем видеть озорной блеск в ее голубых глазах, пока она раздумывает о предстоящей шалости.

– И тут машина тормозит. Чувак, у меня аж сердце чуть не остановилось. Пацан высовывает голову из окна и орет на нас: «Залезайте, придурки. Пьянчуга Ланнистер сорвался с цепи, это Битва у Черноводной[3]!»

Толпа взрывается смехом. Огонь вспыхивает, когда кто-то выкашливает полный рот пива. Замечаю, что Джен демонстративно не смотрит в нашем направлении.

Джорди затягивается.

– Оказалось, Люк ушел с какой-то цыпочкой-клоном, которая жила дальше по улице, и был снаружи, когда они увидели того идиота. Он метал горящие стрелы направо и налево и в итоге подпалил по крайней мере две лодки на причале. Соседи выбегали из своих домов и стреляли в ответ сигнальными ракетами. Настоящее безумие.

От Купера не укрывается, как я смотрю на Джен. Даже без слов понимаю, что он осуждает меня. Затем братец качает головой, что с тем же успехом можно назвать вызовом. Да, он остепенился, но я все еще собираюсь хорошенько повеселиться. И я знаю Джен. Хоть она и была в завязке раньше, но теперь она вернулась, и нет никакого смысла нам обоим притворяться, будто мы сумеем держаться друг от друга подальше. Это просто сильнее нас.

Отхожу от костра и направляюсь к ней. У меня уже наполовину стояк, когда я думаю о нашей последней встрече. Ее ноги обвиваются вокруг меня. Зубы впиваются мне в плечо. На моем теле все еще остались ее следы. Один взгляд на эту девушку – и я уже хочу затащить ее в постель и наверстать упущенное.

Она чувствует, как я подхожу, еще до того, как я открываю рот, и оборачивается через плечо. Краткий момент осознания – искра желания, смешанного с тоской, – а затем выражение ее лица становится бесстрастным.

– Что пьешь? – интересуюсь я, сообразив, что это лучший способ начать общение.

– Я не пью.

Неловко уже с самого начала. Вся непринужденность нашего разговора у нее дома исчезла. До такой степени, что даже Хайди и Стеф вздрагивают от смущения.

– Чего тебе хочется? – спрашиваю я, не обращая внимания на ее реакцию. Если бы это хоть когда-то действовало на меня, мы бы не стали снова встречаться. – Я сбегаю в дом и сделаю тебе что-нибудь.

– Не надо, спасибо. – Джен глядит на волны, наплывающие на песок.

Я сдерживаю вздох.

– Мы можем поговорить? Прогуляйся со мной.

Джен перекидывает волосы через плечо жестом, который мне хорошо знаком. Так она говорит отвалить. Взмахом волос дает понять: «Я уже давно перестала тебя слушать». Будто мы незнакомцы.

– Нет, – говорит она совершенно неузнаваемым голосом. – Я не собираюсь тут задерживаться. Просто заскочила поздороваться.

Но не со мной.

– Так, значит, вот как все будет? – Пытаюсь сдержать язвительность в своем тоне, но терплю неудачу. – Ты возвращаешься, а потом притворяешься, что не знаешь меня?

– Окей, – вмешивается Хайди, скучающе закатывая глаза. – Спасибо, что подошел, но на сегодня это зона без пенисов. Проваливай, Эван.

– Пошла ты, Хайди. – Она вечно создает проблемы.

– Ага, я радостью.

И с этими словами Хайди со Стеф утаскивают Джен ближе к костру, оставляя меня стоять одного, как полного идиота.

Шикарно. Ну и насрать. Сдалось мне это ее пренебрежение. Раз Женевьева хочет играть в игры, то ладно. Я беру пиво из холодильника и замечаю группу девушек, направляющихся к вечеринке. Они выглядят так, словно только что выбрались из папочкиного Bentley. Все одеты в одинаковые топики с рюшами и короткие юбки – прямо с конвейера клонов. Определенно студентки Гарнета, ставлю на сестер из женского общества. Полные противоположности Джен во всех отношениях. С минуту они стоят с потерянным видом, пока одна из них не находит взглядом меня.

Девчонка изо всех сил старается выглядеть хладнокровной, когда плавной походкой идет по песку. На ее губах слишком много блеска. Она улыбается мне.

– Можно мне выпить?

Я с радостью откупориваю бутылку пива и беру еще несколько для ее подруг. Самое лучшее в богатых девушках, приезжающих потусить к местных в трущобы, это то, что их легко развлечь. Расскажите им несколько приукрашенных историй о почти смертельных подвигах и побегах от копов, и они заглотят эту наживку. Подобная хрень утоляет их любопытство, позволяя им ненадолго вырваться из-под родительской опеки и немного пощекотать нервы, после чего они побегут рассказывать своим друзьям, как они ушли в отрыв. Обычно это чувство – точно я мартышка в зоопарке – бесило меня, но не у меня сегодня кислое выражение лица.

Пока цыпочки гладят мои руки, смеются над моими шутками и сдирают с меня рубашку после того, как я признаюсь им, что у меня есть татуировки, Джен сверлит нас злобным взглядом со своего места у костра. Этот взгляд как бы говорит: серьезно, они? Однако я не собираюсь отвечать, ведь если она хочет притворяться, словно я для нее умер, да будет так.

– У меня тоже есть тату, – оповещает меня самая храбрая из девчонок. Она миленькая, похожая на других таких же клонов. Хотя у нее отличные буфера. – Сделала ее на весенних каникулах в Мексике в прошлом году. Хочешь посмотреть?

Прежде чем я успеваю произнести хоть слово, она задирает юбку, чтобы показать мне внутреннюю сторону бедра. Ее татуировка в виде медузы выглядит так, будто она скользит прямо в кружевные трусики девушки. Не знаю, почему это должно быть сексуально. Но Джен наблюдает, как я смотрю, и это довольно горячо.

– Больно было? – спрашиваю я, встречаясь взглядом с Джен через плечо цыпочки.

– Немножко. Но мне нравится боль.

– Ага, понимаю. – Это слишком легко. Эта девица едва ли не умоляет меня отвести ее в дом. – Боль учит нас, что такое удовольствие. Иначе как мы поймем, в чем разница?

В конце концов ее подружки бросают попытки охмурить меня и уплывают на поиски другой жертвы для одноразового перепиха. Долго она не ждет – накидывается на меня с поцелуем, а я хватаю ее за задницу. Довольно знакомая ситуация, которую я проворачивал множество раз за этот год. Забывался в сплетении голодных языков и нетерпеливых тел, на время забывая о Джен, о хладнокровной правде ее молчаливого отъезда.

Но сейчас она все, о чем я думаю. Когда я отстраняюсь от девушки, чтобы глотнуть немного воздуха, краем глаза вижу, как Джен закусывает губу, словно, если бы не свидетели, она бы мне глотку перерезала. Ха. Чертовски жаль. Она сама это начала.

– Ублюдок!

Я моргаю, и передо мной вдруг появляется какой-то придурок в поло. Его лицо покраснело от гнева, что делает его похожим на разъяренного омара. Он называет девушку Эшлин, и та отползает от меня с виноватым видом примерно за секунду до того, как чувак бьет меня по лицу. Удар не очень хороший, и моя голова едва дергается в сторону.

– Что ж, это было грубо, – замечаю я, двигая челюстью. За всю жизнь меня столько раз били, что я уже почти ничего не чувствую.