Пчелкин расстроенно заходил по комнате, ища сигареты, спички и не мог найти.

- Зачем об этом именно сейчас?

- А когда? Когда?

- Жень, что с тобой? Ты ведь всегда была умницей, малыш?

- Я не малыш! Мне двадцать пять лет! Я не могу больше ждать, не могу… Ну почему?

- Мы ведь договорились.

Женя знала, но не могла остановиться. Может быть, потому, что иначе заплакала бы. А Витя все ходил по комнате. Ни сигарет, ни спичек…

- Пойми, Женёк, сегодняшний день – мечта. Сказка. А сказка не повторяется каждый день. Мы не можем позволить себе забыть обо всем. Должно пройти время, сейчас не тот момент. Все у нас с тобой будет хорошо, но пока обстоятельства сильнее нас…

- Это никогда не кончится, никогда, – переходя на эмоции, воскликнула Женя. – Я слышу эту фразу который год…

Витя подошёл к ней и обнял так крепко, будто боялся, что девушка куда-то исчезнет.

- Не кричи, Юрку разбудишь, – он поцеловал её нежно и пылко, вмещая в этот поцелуй все свои эмоции. Самому было ужасно паршиво на душе, этот звонок будто проклятием нависло над их семьёй. – Верь мне, прошу. Просто верь. К новому году я обещаю – всё изменится.

Ноябрь 1995-го

С октября 1995 года, для выравнивания пошлин в рамках таможенного союза между Россией, Белоруссией и Казахстаном, пошлины и акцизы на импортные автомобили были снижены до половины их стоимости. Бывшие союзные республики, не имевшие собственного производства легковых автомобилей, не видели для своего рынка смысла в заградительных пошлинах.

Львиная доля европейских автомобилей приобреталась в Германии, через Польшу и Беларусь пригонялась в Россию – этот путь априори был самым простым, с географической точки зрения, и в то же время, самым сложным и опасным – особенно из-за грабежей и разбоев на территории Польши, ситуация там была реально катастрофическая.

Дело спорилось. За два месяца Пчелкин смог отбить половину занятой суммы, но этого было мало. Настораживало ещё то, что тот ночной сентябрьский звонок был единственным, и каждый день Витя напряжённо ждал, но к ноябрю успокоился. Вадим, как и обещал главный, действительно нередко наведывался в салон, наблюдал за процессом. В общем, можно было понять – нервы у Пчёлы были накалены до предела.

В офисе Белого он без энтузиазма выслушивал новые дела, молча сидя в кресле и потягивая коньяк. Опять вернулись старые привычки.

- Что думаешь, Пчелкин? – сложив руки “домиком”, обратился к другу Саша.

Тот закусил щеки, смакуя на языке обжигающую жидкость, и молча кивнул.

- Что с тобой происходит? – Белый закурил и откинулся на спинку кресла. – Где твой азарт, а?

- Башка болит, – поморщился Пчела. Мысли были далеко.

- Так хорош лакать, – Белый вырвал из его расслабленной руки бутылку и, сам сделав добрый глоток, отставил коньяк на свой стол.

Повисло гробовое молчание. Дела у Саши и правда шли более чем прекрасно. Он чувствовал впервые за долгие годы спокойствие и безопасность за то, чем занимается. Только вот дома было совсем всё негладко. Чего нельзя было сказать о Вите – семья была единственной отдушиной, потому что своё дело трепало нервы нещадно. Так же, как и тот факт, что приходилось врать друзьям. Двойная игра выматывала донельзя.

- Я что думаю, погнали в боулинг? – вдруг предложил Белый. Пчелкин заинтересованно посмотрел на него. – Надо развееться.

Приняв молчание друга за согласие, Белов похлопал Витю по плечу и набрал Филу. Накинув пальто, он кивнул Пчеле на выход:

- Поехали. Аньку только по пути подхватим.

- Слышь, Сань, – Пчелкин просунул руки в рукава плаща и смерил мужчину взглядом, – ты с этой… Ну серьёзно, что ли?

- Да брось, – засмеялся Белов, – так, разнообразие.

- Делать тебе нехуй, – буркнул Витя и первым вышел из кабинета.

Женя, крепко держа за ручку Юру, позвонила в звонок. За дверью послышались шаги, а затем им открыла мама Пчёлы.

- Ба-ба! – воскликнул Юрка и засмеялся, когда с порога угодил в руки бабушки.

- Ты ж мой хороший, – расцеловала его женщина и обняла свободной рукой Женю. – Женечка, как я рада, что вы приехали.

- И мы по вас соскучились, теть Ань, – чмокнула свекровь в щеку девушка, стягивая с сына сапожки и курточку.

- Пойдёмте в кухню, я как раз булочки напекла.

- Идём, – Женя поддерживала сзади сына, который уже засеменил за старшей Пчелкиной на кухню.

Тётя Аня виртуозно разлила по чашкам горячий, дурманящий нотками мяты и кардамона чай, расставила вазочки с выпечкой и конфетами.

- Как у вас дела, Женечка?

- Да в общем нормально, – Женя убрала со лба сына непослушные прядки волос, – теть Ань, вы бы с Павлом Викторовичем поговорили с Витей… Меня он только завтраками кормит, а пора бы уже к спокойной жизни переходить, он постоянно в делах, в делах…

- Он стремится создать для вас все условия, чтобы вы с Юрочкой ни в чем не нуждались, – женская рука накрыла ладонь Жени, – я понимаю, всех денег не заработаешь, но пока есть силы и желания – пускай. Но я поговорю, обязательно, Женечка. Я слышала, вы переехать хотели, вот он и старается…

- Да это я хочу, теть Ань… Он особо энтузиазма не высказывает.

- Потерпи, Женечка. Такая у нас женская доля.

- Да я только и делаю, что терплю… Он мне тоже постоянно говорит: “Потерпи, малыш, скоро ни о чем не будешь волноваться…”.

- Ты куда спешишь-то?

- Да я сегодня хочу попробовать на собеседование сходить, друг обещал помочь. Я вам Юрку оставлю? А как освобожусь, сразу заберу. Или Витя заедет.

- Конечно! Беги, ни о чем не переживай, мы с Юрочкой отлично проведём время, да, кренделек мой?

Юра расплылся в улыбке.

- Тя!

- Как он на Витюшу похож, – с умилением произнесла свекровь и взяла ребёнка на руки, – ну, что, Юрочка, отпускаем маму? Пусть мамочка спокойно бежит по делам, а мы с тобой играть пойдём, да?

- Тя!

- Спасибо, теть Ань, – Женя поцеловала их поочерёдно и побежала одеваться.

Дунаев выкурил уже пятую сигарету, когда Пчелкина приземлилась рядом на пассажирское сиденье и хлопнула дверью.

- Ну что, едем?

- Что-то я волнуюсь…

- Да брось, кареглазая, – Андрей не удержался и крепко сжал её ладонь, – заведующий хороший мужик. Тем более с твоими то знаниями вообще грех переживать. И потом, я ж с тобой.

Женя улыбнулась.

В боулинге было шумно. Грохот шаров, музыка, голоса отдыхающих. Бубнил телевизор над баром. Меж столиков сновали шустрые молоденькие официантки. Белому принесли очередной заказ. Он уже сидел один, удрученный появлением Оли, обдумывая каждое её слово, и откупорил бутылку шампанского. Зашипела пенная жидкость, пузырясь и искрясь… Рядом приземлился Пчела. Они выпили. Сладко-кислые пузырики ударили в нёбо. Зашумело в голове.

- Развязаться, говоришь? – Саша покрутил в пальцах бокал.

- Нахрена тебе эта сука? У неё же на лбу написано: “Даю всем бесплатно”.

- Да хорош, – поморщился Белый, – с кем не случалось?

- Со мной.

- Ага, о твоих похождениях легенды слагались, Пчелкин.

- Это было до Жеки.

- Не знаю, свечку не держал.

- Подумай мозгами, что у тебя семья, – Витя толкнул друга пальцами в висок и направился, было, к Космосу и Филу, но его остановил на полпути завибрировавший в кармане мобильник. – Да? – новость выбила почву из-под ног. – Как?! Когда?!

На несдержанный тон друга повернулись все бригадиры.

- Буду сейчас! – выпалил Витя в трубку.

И тут он понял, что пропал. От бессилия мужчина припечатал кулаком покрытую краской стену и прислонился об неё лбом.

- Сука…

Космос, поджав подмышкой шар, остановился около друга и дотронулся до плеча широкой ладонью.

- Че за кипиш?

- Забей. Мне отъехать надо.

- Че случилось-то? – нахмурился Кос.

- Неприятности небольшие. Пацанам скажи, что я поехал.

Пожар Пчелкин увидел уже с улицы, когда весь салон был в огне. Пламя распространялось быстро. Люди уже столпились около пожарных машин. Пожарники обильно заливали горящее здание и автомобили пеной. Витя вышел из машины и приблизился к точке.