Женька не была похожа на остальных девчонок, в ее поступках и разговорах ярко проявлялись пацанские нотки, но ведь это и очевидно – с самого детства она всегда была с мальчишками. И если остальные ребята лет до 14-ти уверяли, что “западло с девчонками якшаться”, у этой четверки такой мысли никогда не возникало. Женька была “свой в доску пацан”, но все равно они понимали, что среди них, в первую очередь, девчонка, сестра, которую нужно оберегать и защищать.

И вдруг какой-то лапотник посмел совать руки к их Женьке? Да его убить мало.

Но осознание того, что делать это заново – не лучшая затея, да и принародно, у стен школы, да еще и у Женьки на глазах повторно… Уже проучили, унизили. Нет, держи себя в руках, Пчёла.

- Ох, Витя-Витя, – рядом с Пчёлкиным поравнялась их географичка, Вера Степановна. Отмахнувшись от сигаретного дыма, потрепала парня за плечо. – Всё куришь.

- А что, Вера Степанна? – улыбнулся ей Пчёла, и на щеке у него появилась ямочка.

- Мне кажется, в 8-м классе ты не курил.

- Курил, Вера Степанна.

- А ведь никотин – это яд!

- Что нас не убивает, делает нас сильнее, – философски изрек Витя.

- Женечку ждешь?

- Ага.

Женька в сопровождении Пашки Плахова вышла из дверей. Заметив Витю, она остановилась, поправила лямку рюкзака.

- Чисто конвой, – беззлобно усмехнулся Пашка, глядя на друга одноклассницы. – А Игорёк переводится в “1-ю”, слышала?

Гимназия №1 считалась лучшей в их районе, английская, престижная.

- Говорил, что предки настояли, все-таки в МГИМО намылился. Но всем же ясно, что у него очко просто играет, да и вообще…

- Пусть катится, придурок, – фыркнула Женька. – Ладно, я пошла, а то Пчёла жужжать будет.

- Пошли вместе, тоже поздороваюсь.

Они подошли к Вите, тот пульнул окурок в ближайшую лужу, молча принял женькин рюкзак и пожал протянутую Пашкой руку.

- Дарова, Пчёл.

- Дарова, Плаха.

- Ну, бывайте, до завтра, Женёк, – Паша улыбнулся и направился в противоположную от ребят сторону.

- Как грызется гранит науки? – миновав пределы школы, спросил Женьку Витя.

- Ой, не спрашивай, – отмахнулась девушка. – Новость хочешь?

- Ну-ка.

- Стрельцов в “1-ю” переходит.

- Охеренно, пусть стрелой туда и летит. Флаг в руки, электричку навстречу и якорь в жопу для равновесия.

Женька засмеялась.

- Поэтому я теперь могу, как взрослая девочка, добираться до дома самостоятельно.

- Хочешь так просто отделаться? – посмотрел на нее Пчёла, заворачивая за угол.

- Нет, просто смысла не вижу вам каждый день носиться сюда, – пожала плечами Филатова. – И потом, вы же не вечно сможете меня оберегать и быть со мной двадцать четыре на семь. Я же не музейный экспонат.

- Надо будет, сигнализацию на тебя повесим, – парировал Витя.

Они прошли небольшую аллейку, вышли во двор, но Пчелкин повел Женьку к противоположному подъезду.

- Куда это мы?

- К Беловым. Теть Таня ждет, пацаны уже там.

В дверь раздался мелодичный звонок. Татьяна Николаевна, мама Сани, аккуратно поставила на стол тарелку с блинами, смахнула в воздухе горячий пар, наспех утерла руки фартуком.

- Катя! – из кухни показалась голова сестры. – Открой! Это наверняка Витя с Женькой.

Катя скинула с рук варежки-прихватки и поспешила к входной двери.

- Здрасти, теть Кать, – улыбаясь, кивнули ей Пчёла и Женька.

- Вы как раз вовремя, – Катя приняла из рук Вити женькин рюкзак, повесила на вешалку.

Пчелкин помог Женьке стянуть куртку, передал ее тете Белого и, наскоро зачесав пятерней волосы назад, двинулся следом за подругой в зал. Там уже сидели Космос и Фил.

- Ребята! Садитесь скорее, – к ним подлетела Татьяна Николаевна, чмокнула Женьку в прохладную щеку. – Сейчас чай принесу.

- Я помогу, – Женька последовала за Беловой. По кухне распространялся аромат свежей выпечки от двух только-только испечённых тарелок с блинами, которые стояли на подсобном столе, и в животе у Филатовой заурчало так громко, что она невольно приложила к нему руку.

- Проголодалась? – засмеялась тетя Таня. – Давай бери-ка вот эти две чашки и пошли.

Затем все дружно уселись за стол. Космос и Катя по очереди травили анекдоты и хохотали, причем настолько заразительно, что остальные не могли сдержать ответной реакции. Даже немного грустная Татьяна Николаевна весело улыбалась.

- Тань, ну ты чего вдруг скисла? – Катя обхватила рукой сестру за плечо и легонько встряхнула.

- Да вот думаю, как там Санька, – вздохнула та. – Отощал совсем, небось.

- Все нормально с нашим Санькой, – Женьке казалось, что тетя Катя никогда не бывает в негативном расположении духа. Всегда улыбается, шутит, несмотря на то, что работа у нее не из легких, постоянные дежурства и бессонные ночи. – Они там и ни к такому привыкают. Вон у меня Лешка, сосед, недавно вернулся. Был доходяга доходягой, а сейчас едва в дверь влезает, – засмеялась. – Ничего, Танюха, еще годик, и вернется. Ой, как отгуляем, правда, ребята?

Пацаны с набитыми ртами синхронно кивнули. Космос с удовольствием почмокивал, нахваливая старания Татьяны Николаевны.

- Космос, бери сгущенку вот еще, – тетя Таня протянула ему пиалку со сгущенным молоком. – Ребята, ешьте бодрее, Женька, бери еще, – затем опять немного поникла. – Ох, и Леночка давно к нам не заходила, я ей звонила недавно, приглашала…

Ребята дружно замолчали. И правда, уже больше двух месяцев о Елисеевой ничего не было слышно. В институт она не поступила, сама еще делилась в конце сентября с Космосом и Женькой. Чтобы не терять год устроилась приемщицей в прачечную. На Новый год она выходила к ребятам ненадолго, жаловалась, что пьяный отец опять разбуянился, довел мать, поэтому Ленка из дома и убежала к ребятам.

- Все наперекосяк, – плакалась она на плече у Женьки, – был бы рядом Санька… Он мне пишет часто, спрашивает, как дела. А что я ему скажу? Что провалилась, а теперь целыми днями чужое барахло таскаю?

Но потом Ленка и вовсе почти перестала выходила на связь. Ребята списывали это на проблемы в семье, поскольку после последней новогодней ссоры родителей, мать тяжело заболела, и Елисеевой приходилось пахать на работе.

- Может, с работы не отпросилась, мало ли, – попытался оправдать девушку друга Фил. – Вы не переживайте, теть Тань, мы узнаем.

Июнь 1988

Выпускной вечер – неотъемлемая часть каждого человека. Это был единственный школьный праздник, который ребята не готовили сами – его делали для них взрослые: учителя, родители. Проходил выпускной вечер исключительно в своей школе, дня через три после последнего экзамена.

Каждый экзамен приближал Женьку к заветному аттестату и выпускному. После восьми школьных экзаменов три-четыре для поступления в институт не казались большой нагрузкой. Последней была физика, и десятиклассники все были в невероятно приподнятом настроении. Скоро выпускной, а потому мало кому понятная физика воспринималась уже как экзамен по пению.

В день выпускных вечеров все парикмахерские, кажется, работали для школьниц-десятиклассниц. Даже если кто-то проходил все десять лет с косичками, на выпускной пора идти взрослой – с соответствующей прической.

Женькин выпуск отмел ленты с надписью “Выпускник-88”, ребята воспринимали их как свадебные, которые надевают свидетели – они казались безвкусными, дешевым китчем.

О том, в каком платье идти на выпускной, все девчонки начинали думать уже за год до этого волнующего события, чего нельзя сказать о мальчишках – о том, что они наденут, беспокоились мамы.

Все парни выпуска 1983 года, когда выпускался старший брат Пашки Плахова, на выпускном были одеты в классические костюмы – пары или тройки. Но сейчас вовсю шла перестройка, все хотели быть свободными и независимыми, а потому на выпускной вечер некоторые ребята отправлялись уже не в традиционных костюмах, а в оригинально скроенных и пошитых у портных брюках и модных рубашках. Те же, кого мама одела в «классику», после вручения аттестатов торопливо снимали пиджаки и закатывали рукава рубашек. Но тут выяснилось, что срочно нужны пиджаки, чтобы пронести спиртное, которое в горбачевское время было строго под запретом.