- Да… Да, Вить…

- Всё будет хорошо. Я скоро заберу тебя. Потерпи немного. Веришь мне?

- Да…

- Я люблю тебя, Пчелкина.

- И я тебя, – прошептала Женя и прикрыла рот ладонью, сдерживая судорожный выдох.

====== 26. Обнимая небо ======

Женя проснулась от того, что заплакал Ванька. Они так и уснули вместе в обнимку. Оля сидела на тёплой, ватной куртке около стены – не могла уснуть до поздней ночи, всё думала, думала… Слез не было. Только обида и боль, сковавшая горло. Она задремала в том положении, в котором сейчас её увидела Пчелкина. На плач сына Белова отреагировала на минуту позже, когда жена Вити уже держала его на руках, пытаясь успокоить.

Оля вскочила на ноги и бросилась к ним. Из груди Вани вырвался резкий кашель. Женя потрогала его лоб – кипяток. Покрылся холодным потом. Щеки горели огнём.

- Твою мать… – выругалась Женя.

Оля испуганно посмотрела на девушку.

- Что с ним?

- Сейчас. – Пчелкина раскрыла ротик ребёнка и повернула его голову на свет. – Плеврит.

- Что это? Это опасно? – Белова прижала разразившегося плачем и кашлем ребёнка.

- Оперировать надо, – с содроганием в сердце вынесла вердикт Женя, но тут же столкнулась с испугом в глазах молодой матери, поэтому поспешила успокоить: – Оль, Оль, не волнуйся, там всего лишь надо удалить плевральные… ну, пленочки такие, которые мешают дыханию… Ну вроде удаления миндалин.

- Ты можешь это сделать? – неожиданно выпалила Ольга.

Женя застыла. Полная антисанитария, ничерта под рукой: ни медикаментов, ни инструментов. Совсем маленький мальчик. Да и оперировать второй раз кого-то из семейства Белова она бы не решилась. Не дай бог ещё в привычку войдёт.

- Его надо в больницу.

Ольга и сама понимала, что сказала глупость, но страх за себя, и в первую очередь за сына, давал о себе знать. Неизвестность за забором убивала.

- Макс! – требовательно крикнула охраннику Белова. – Позвони Саше срочно!

После разговора с мужем, было принято решение везти Ваньку в ближайшую больницу. Женя настояла на том, чтобы ехать самой, вместо Оли, та отказывалась, но к уговору Пчелкиной подключился и Макс.

- Оль, всё будет в порядке, верь мне. Не дай бог облава – нам выкрутиться будет легче. Тебя знают. Будешь здесь в безопасности, с Ванькой ничего не случится. Я перед Сашей головой отвечаю.

- Ты в первую очередь передо мной за сына отвечаешь, – хмуро ответила Белова.

Женя обняла её дрожащие плечи.

- Я рядом буду, – доверительным тоном добавила она, – он мне тоже сын.

Оля выдавила грустную улыбку уголком губ.

Небольшая серая больница встретила их обшарпанными стенами, потрескавшейся плиткой на полу и запахом перемешанных с краской лекарств. Но несмотря на не первой свежести состояние учреждения, здесь было чисто, и в приёмном сразу же забрали измученного Ваньку на осмотр педиатору. Пока ребёнка уносили в операционный блок, к ожидающим Пчелкиной и Максу вышла врач. Ее усталый взгляд смотрел на Женю осуждающе.

- Я поражаюсь порой безалаберности современных родителей, – начала издалека совестить она их. – У ребёнка плеврит, где вы так угораздились простудить мальчика?

Её взгляд был устремлён на Карельского в первую очередь, как ей казалось, на главу семьи. Ответила Женя:

- Да, я в курсе. Я врач.

- С купленным дипломом? – зло усмехнулась докторша.

- Послушайте, – требовательно вымолвила Пчелкина, – ребёнку нужна помощь.

- Его уже понесли на операцию. Долго времени она не займёт. Ждите, – и женщина направилась за стеклянные двери.

Жене и правда больше ничего не оставалось, как ждать. Она мерила шагами расстояние от одной стены до другой, через пять минут точно зная, что от поста медсестры до дверей операционного блока тринадцать шагов, а от окна до стенда на стене – шесть. Макс же уверенно направился к столу у приёмного покоя, чтобы связаться с Сашей.

Пчелкина слышала, как сквозь тонкие стекла дверей доносился крик Вани, и сердце обливалось кровью. Малыш лежал такой беззащитный и измотанный, а над ним колдовали трое в белых халатах. Девушка крутила в пальцах замок своей олимпийки, а правой рукой медленно гладила ещё неокруглившийся животик. Карельский, кивнув ей, дал понять, что скоро подойдёт, и Женя стала изучать пейзаж за окном: сквозь мутные стекла, заставленные горшками с цветами, раскрывался вид на сухие сучья и тёмный деревянный заборчик, покосившийся от времени. Неожиданно подъехавшие машины приковали взгляд. И дело было даже не в том, что крутые иномарки ярко резонировали на фоне окружающей обстановки, а в том, что из них повыскакивали бритоголовые и нерусские братки с оружием, которое они и не намеревались прятать.

Сердце Жени пропустило удар, а затем ухнуло куда-то вниз. Только не это! Где же Макс?..

- Знала бы моя учительница, в какую задницу попадет Витя Пчелкин, ставила бы мне одни пятёрки, – невесело усмехнулся Пчела, отойдя от заложенного красным кирпичом окна в квартире, служившей для Белова и Фила укрытием последние сутки.

Валера после неудачного диалога с Виктором Петровичем, не советуясь с Сашей, поехал в офис за друзьями. И это было резонно – каждый понимал, что сейчас лучше держаться вместе. Космос с порога начал извиняться перед Белым, упорно стоя на том, что вчерашнее – дело рук Луки.

- Ладно, опричники, поехали заберём Ольку, а там уже будем решать…

Мобильник Космоса вывел всех из равновесия. Лицо Холмогорова перекосило сразу же. Звонил сам вор в законе. Кос передал трубку Саше, и не успел ещё ничего сказать, как друзья поняли: дело – дрянь.

- Сань, они больницу оцепили. Хотят с тобой говорить.

- Так давай, давай! – рассвирепел Белый и выхватил трубку: – Да?!

По мере их напряжённого диалога, эмоции на лице Саши менялись от обескураженности до гнева.

- Слушай сюда, синий! Если с головы моей жены, если с головы моего сына хоть один волосок упадет!..

Они договорились о встрече. Затем раздался звонок уже на телефон Саши. С городского звонил Макс. И следующий факт, о котором помимо оцепления успел предупредить охранник, выбил Белого из колеи. Он договорил и, отбросив трубку, выдал:

- Там в больнице Женька. Вместо Оли.

Друзья напряглись, Витя и Фил синхронно вскочили.

- Какого хрена! – ладонь Пчелкина мёртвой хваткой вцепилась в шершавую ткань пальто на плече Саши. – Саня, блять!

- Ты че, свою жену не знаешь? – процедил Саша, дернув плечом, чтобы смахнуть его руку. – Камикадзе, етить ее мать…

- А Оля? Оля где?!

- Тихо, – процедил Белов, набирая снова.

Удостоверившись, что с женой все в порядке, Саша не стал давать лишней информации, в каком положении находятся все в больнице, где оперируют их сына.

- Значит так. Кос, едешь к больнице. Будь на связи, что бы не случилось, при любом раскладе звонишь.

- Почему не я? – нахмурился Пчела, еле сдерживая внутреннего демона. Увидит Женьку – сначала голову открутит, а потом уже поцелует. Сумасшедшая девчонка!

- Сорвешься – погубишь все дело. Вы с Филом со мной.

Уже на выходе из квартирки, Космос хлопнул Витю по плечу, идя за ним следом.

- Ты что-то нервный в последнее время, Пчелкин. Случаем, сам не беременный?

- Да пошёл ты, Кос!..

Белый и Валера, переглянувшись, прыснули. И это обещало быть последней улыбкой за сегодня – неизвестно, чем закончится встреча.

Катя не отходила от Татьяны уже сутки. Мать Саши весь день мучалась с сердцем, боли отпускать не хотели. Лекарство не помогало. Как бы Татьяна Николаевна не отговаривала сестру, та всё же вызвала скорую. На вызов приехала бригада двух молодых врачей. Оценив масштабы трагедии, они настаивали на госпитализации, но Белова и слушать не хотела. Скрепя сердце, Катя тоже отказалась. Врачи выписали лекарства, дали рекомендации, но какие лекарства, когда от Сашки ни слуху, ни духу! Взгляд был прикован к телевизору.

Катя старалась отвлечь Татьяну, но не удавалось. Шли вторые сутки. Сестра решила – надо срочно сходить в магазин за продуктами и заодно в аптеку – переживания с каждой минутой добивали бедное материнское сердце.