Чиркнула зажигалка.

Подкурил.

Закашлялся в кулак.

Заструился сизый вонючий табачный дымок. А он то думал, что бросит, когда все завертелось, хоть что-то полезное вынес бы из всего дерьма. Хрен там, от этой соски просто так не отказаться.

Однако ещё раз, чему быть – того не миновать, решил майор.

Сделав всего пару крепких затяжек, он выкинул недокуренную сигарету, выбив с поверхности крыши искры. Тяжело вздохнул, справляясь с лёгким головокружением и, наконец подошёл к семейной паре.

Пора.

Время начинать этот сраный разговор.

«Возьми себя в руки, Юра».

– Ребят, я чем-то могу помочь? – спросил майор.

Марина не удостоила Палыча взглядом и навалилась на сына сверху, как будто пряча ребёнка от постороннего взгляда. Выходило дрянно, с ее то комплекцией.

– У нас все в порядке…

Сёма едва слышно выдавил эти слова и встал между Палычем и супругой, с сыном на руках. Свои руки Сёма скрестил на груди, явно закрываясь и особо не испытывая желания говорить. Майор обратил внимание, насколько изменился Семён со времени, когда они виделись в последний раз. Осунувшееся лицо, мешки под глазами, огроменные синяки. Но, пожалуй, больше всего смущала провисшая на скулах кожа. Щеки буквально прилипли к зубам. Семён в таком виде напомнил Палычу того самого трупа, которого они с Серёжей обнаружили в автомобили в тоннеле, с чего, собственно и началась вся эта дурно пахнущая история. Крайне неприятная ассоциация. И Палыч поспешил избавиться от нее, тряхнув головой и отгоняя жуткие мысли.

– Ты уверен? – он внимательно посмотрел на Сёму, в его потускневшие глаза, из которых медленно капля за каплей уходила жизненная энергия без остатка. – Уверен, что у вас все хорошо?

– Все в порядке, правда, – снова сказал Сёма и даже попытался выдавить из себя подобие улыбки. Но с его нынешней физиономией получился дикий оскал, как у куклы из комнаты страха.

Палыч было хотел положить руку ему на плечо, чтобы поддержать паренька и хотя бы самую малость успокоить, но Семён неожиданно отстранился, вывернулся.

– Вам не о чем беспокоиться майор. Уверяю, – повторил он чуточку настойчивее и теперь повышая голос. – У нас все в порядке.

Палыч пожал плечами – ну если говоришь, что не о чем беспокоиться…

– Ты не слышал, как мы вас звали? – майор все же попытался аккуратно заглянуть за спину Семена, дабы увидеть мать и ребёнка. А вдруг… ВДРУГ он не прав и все не так? Что если ни черта не в порядке?!

Марина выглядела не лучше своего полностью вымотанного мужа, хоть ее лица Палыч и не видел, но девушка сидела на «голой» холодной крыше, вся перепачканная не пойми в чем, какая-то вся нелепая, мокрая вдобавок, ободранная, даже отдалённо не напоминающая саму себя несколькими часами ранее…

– Зачем вы нас звали? – изобразил удивление Сёма, подшагивая аккуратно, снова перекрыл «обзор», срезая Палычу угол обозрения. – Разве что-то произошло?

Какого хрена он делает?

Палыч нахмурился – увидел то, что, похоже, Сёма и Марина от него тщательно скрывали. У пацана, лежавшего на руках Марины, были связаны конечности. Не ахти что, но у его родителей хватило тяму обмотать руки и ноги пацана пакетом. Выглядело отвратительно, но Палыч счёл, что не имеет право влезать. Он знал, что происходит с ребёнком и чем вызвана такая крайняя мера.

«Чего быть, того не миновать?», – скользнула отстранённая мысль, совершенно холодная и без эмоциональной окраски.

Однако внутри майора несколько секунд спустя заскребли кошки. Он медленно перевёл взгляд с пацана на Сёму, так и оставшегося стоять неподвижно со скрещенными руками и несколько тяжёлых секунд смотрел ему в глаза.

– Я как понимаю, вы никуда не пойдёте, Семён? – сухо спросил он.

Сёма не отводил взгляд, но лишь снова медленно покачал головой и сказал:

– Все в порядке. Мы останемся тут, не стоит за нас переживать и… спасибо за все, Юрий Палыч, мы глубоко вам благодарны за вашу помощь.

В этот момент ребёнок на руках Марины снова начал изворачиваться, не приходя в сознание и издавая странные непонятные звуки, похожие на неразделённые слова.

Было видно, как с трудом справляется с сыном хрупкая Марина. Приступ продолжался несколько секунд, а потом прекратился также резко, как и начался. Майор не пошевелился, понимал, что если вмешается – сделает только хуже. Поэтому не стоит сюда влезать, он здесь бесполезен. Реально помочь он не в состоянии, а вот навредить запросто… Когда все закончилось, он видел как падали жгучие слёзы Марины, впитываясь в майку мальчика.

– Значит, останетесь тут? – выдохнул он, наконец, взяв себя в руки.

– Наш сын заболел, увы майор. Мы не сможем идти дальше, пока он не поправится, – подтвердил Семён.

Палыч смотрел на пылающее жаром тело мальчика. Покусывал губу, пытаясь решить для себя, как быть дальше. То самое решение, настал момент его принять и озвучить этой несчастной семье.

– Ты ведь знаешь, что он не поправится, Сем, – мягко сказал майор.

– У него просто жар… – возразил Сема.

– Мы оба знаем, что он инфицирован, – Палыч, наконец, произнёс эти неприятные слова, плавно растёкшиеся горечью во рту. Захотелось сплюнуть.

Сёма вздрогнул всем телом, но не ответил. Как и не опустил глаз.

Марина, заслышав эти слова, подняла голову и впилась в Палыча красными от недосыпа глазами.

– Убирайтесь, – проскрежетала она. – Идите дальше куда шли, мы выживем и без вас, понятно?! Я отведу сына в больницу и там моему мальчику помогут!

Палыч хотел было ответить ей, хоть что-то, может попытаться переубедить. Но внутренне твёрдо понимал – он не имеет никакого морального права указывать матери, как поступать с собственным ребёнком. Не в этой ситуации. Поэтому к чертям все. Следовало умыть руки.

– Убирайтесь, – прошипела Марина едва слышно.

– Как скажешь, – Палыч тяжело вздохнул и зашагал прочь.

Внутри все похолодело. Он слышал, как рыдает Марина, когда мальчик в очередной раз начал биться в своих жутких конвульсиях.

Марина вряд ли понимала, что на самом деле происходит и что ее сын заражён этой новой инфекцией. И уж тем более она не понимала, что сама она тоже заражена. Палыч отчетливо увидел отмирающую плоть на запястье девушки. Тот самый капиллярный пульсирующий узор, разрастающийся по телу.

А Сёма… Палыч понимал, что главе этого семейства очень скоро придётся остаться самому наедине со всеми проблемами и вызовами, если, конечно, раньше парнишка не свихнется раньше.

– Юрий Палыч, подождите, – Майор не успел далеко уйти, когда Семён окликнул его. – Подождите, пожалуйста.

– Чего?

Сёма протянул Палычу руку.

– Спасибо вам… за все, спасибо еще раз. Только благодаря вам мы продержались так долго. Мы вправду ценим все то, что вы сделали, не обращайте внимания на слова Марины, она слегка не в себе…

– Держись, тебе придётся нелегко.

– Я знаю, – глаза Семена слезились, но он держался, за что следовало отдать ему должное. Далеко не каждый бы на его месте справился.

Палыч пытался подобрать слова, прежде чем продолжить, но следующий вопрос он был обязан задать:

– Боюсь сегодня днём ты увидишь свою семью в последний раз. Уверен, что хочешь остаться тут? Ты здоров, я не вижу у тебя инфекции.

– Знаю, что вы не предлагаете мне бросать семью, Юрий Палыч, ее больше нет… но мое место здесь. Поступить по-другому я не имею права, да и не поступлю.

Майор внушительно кивнул, а потом чуть подумав, вытащил пистолет и вложил оружие в руку Семена, накрывая своей ладонью.

– Храни тебя господь, парень.

Семен ничего не ответил, так и остался стоять с пистолетом, от которого не отказался.

Палыч вернулся к Алексею и Игорю. Те ничего не спрашивали. Похоже, все всё поняли без ненужных теперь слов.

– Уходим, – распорядился майор.

Трое мужчин молча вышли с крыши, никто из них старался не смотреть на Семена, Марину и их несчастного ребенка.

Уже когда они спускались по ступенькам лестничной клетки, сверху раздались оглушительные выстрелы.