– Допустим, – капитан обернулся, бросая взгляд в сторону бетонных заграждений. – Ты же понимаешь, что на трассе мы будем как на ладони? Видел, что случилось с твоим фургоном? Нам повезло, что мы вообще остались живы… А знаешь, что это значит? – он уставился на Сему.

– Договаривайте! Я не умею читать мысли.

– Это значит, что из Ростова – ни ногой, для особо непонятливых. Хочешь жить – хочешь спасти свою семью, то возвращайся в город, – отрезал капитан. – Ну или если ты хочешь получить из пулемета на вертолете, тогда нам туда, – Михаил махнул рукой в сторону бетонных заграждений.

– Он прав, нам четко дали понять, что нас не выпустят из города, – согласилась Марина, чья голова лежала на плече мужа все это время.

Сема со свистом вдохнул горячий воздух через ноздри, наполняя легкие и успокаиваясь. Хотя держать себя в руках удавалось с трудом – Марина туда же. Неужели они не понимают, что если по ним стреляли единожды, то откроют огонь и в следующий раз. Стоит только повстречать вертушку в небе над головой, как они получат свою очередь. С другой стороны…

“Капитан прав”, – решил он.

Михаил был прав, говоря о том, что они будут как на ладони в поле. И именно в поле гораздо больше вероятность оказаться подстреленным. А черт его знает, какой вариант сработает? Что если им не удастся пройти блокпосты, что если Михаил теперь такой же гражданский, как и Сема со своей семьей? Хотя вот до сих пор, этот военный упорно отказывается снимать с себя противогаз, что выглядело особенно странно, учитывая, что на остальных противогазов не было. Те противогазы, которые прихватил с собой Сема, попросту сгорели в фургоне. Хотя окажись они в целостности и сохранности, Сема бы напялил один противогаз на себя и по противогазу на жену и сына. Просто потому что такие штуки носили на себе военные.

Суть в том, что если все начнет развиваться по второму сценарию, то их настигнет вертушка со своим огнедышащим пулеметом, жалящим смертельными пулями. Мысль об этом немного остудила порыв Семена во чтобы то ни стало идти на юг, отрезвила. Но возвращаться в Ростов? На первый взгляд этот вариант выглядел еще более ужасающим.

– Наверное, вы правы. Но вам не кажется, что возвращаться назад это какое-то… безумие? – только и нашелся Сема.

– В городе мы можем укрыться и все переждать, уже поэтому вариант вернуться в город лучший – сказал капитан.

– В Ростове? Переждать? Укрыться? – Сема странно улыбнулся. – Вы себя слышите?

– Прекрасно слышу и понимаю, что из Ростова сейчас перекрыты все возможные пути!

Сема ничего не ответил. Только пожал плечами также нервно. Принятие решения давалось ой как непросто. Ну… что если посмотреть на слова капитана под другим углом. Он военный и наверняка лучше самого Семы знает, что происходит вокруг.

Военные отлично осведомлены.

“Так сказать, экспертное мнение. Главное, чтобы это мнение не оказалось в духе “британские ученые доказали”, – подумал Сема.

Он переглянулся с супругой, которой едва заметно кивнула. Проблем нет, Ростов – значит Ростов.

– Я согласен, возвращаемся.

Капитан показал в ответ большой палец. Было заметно, как дрожит его рука. Второй рукой он поправил противогаз, явно причиняющий ему неудобства.

– Поверь, это лучшее решение из возможных… – противогаз странно съехал на бок, поэтому капитан замолчал, пытаясь вернуть его на место.

– Может, снимите его, наконец? – предложила Марина, видя мучения капитана.

Военный вздрогнул, покосился на Марину, закивал.

– Наверное. Правду говоря, в этой резине как-то не по себе. Тяжело дышать, как будто легкие сдавило.

Он медленно снял с себя противогаз и Сема впервые увидел его лицо. Мужественное, гладковыбритое лицо мужчины лет тридцати пяти. Повисло неловкое молчание. Все от того, что с этим капитаном было что-то не так. Сема внимательно всмотрелся в его лицо. Он выглядел неестественно изнеможенным. Необычайно большие, неестественно черные круги под глазами. Впавшие щеки, кожа почти что облегает зубы. Но главное – из уголков губ капитана стекали тоненькие струйки слюны, подкрашенные кровью.

– Ну вот, так гораздо лучше. У вас кровь. – Марина выдавила из себя улыбку, а сама покосилась на Сему, одновременно прижимая к себе сына.

– А… да… – капитан вытер струйку крови на лице, вернее размазал ее по щеке рукавом и неряшливо, совершенно по дурацки улыбнулся в ответ. – Похоже давление скакануло.

Намеренно или нет, но когда капитан говорил эти слова, он положил руку на рукоять. своего пистолета, наблюдая за тем как переглядываются супруги. И Сема, и Марина, и конечно же сам капитан знали, что дело было не в давлении.

***

Вновь повисло напряженное молчание. Михаил странно закряхтел и вдруг одернул руку от пистолета, будто от куска раскаленного металла. Вздрогнул, словно. приходя в себя, замотал головой, аккуратно касаясь подушечками пальцев висков.

Выглядел капитан слегка растерянным, как если бы оказался застигнутым врасплох в крайне неловкой ситуации. Или пытался бы что-то вспомнить, а ничего в голову не шло.

– Ребят, короче, вам не о чем беспокоиться, я вас защищу. Обещаю, – сказал он, косясь на противогаз теперь уже лежавший под ногами, как брошенный мимо урны мусор. – Идемте? Что стали?

– Идемте… – согласился Сема, теперь он стоял рядом с сыном и супругой, обнимая обоих за плечи. Так было гораздо спокойнее, да и близость с семьей придавала сил.

– Сначала расскажите нам, что вам известно о происходящем, – твердо сказала Марина.

Она впивалась своими ногтями в кожу на руке Семы, еще чуть-чуть и выше локтя останутся кровоподтеки, но он терпел, понимал, что Маринке это нужно сейчас. Крепко держался за руку отца сын, не на секунду не отпускал.

– Все, что я расскажу, вы сами знаете, – отмахнулся капитан, давая понять, что не желает продолжать этот диалог.

Хоть рука Михаила и не лежала больше на рукояти пистолета, а сам капитан был настроен вполне себе благосклонно к их семье, Сема не хотел, чтобы Марина дальше развивала эту тему. Чего не хватало, чтобы у этого вояки сменилось настроение. Не знает – значит не знает. Хрен с ним. Если бы было что, он бы рассказал. Может ведь быть такое, что ему самому ничего неизвестно. Из таких ситуаций и выходит, что все вокруг нервничают – непонимание, как следствие стороны обвиняют другу друга в недоговоренностях, не всегда вслух.

– Пойдем, дорогая, – прошептал он.

Однако, Марина не собиралась никуда идти прежде, чем получит ответы на свои вопросы.

– Михаил, мы теперь в одной команде. Расскажите нам все, что вы знаете! – настояла она, выворачиваясь из объятий Семы. – Вам что-нибудь известно о том, что произошло?

Капитан задумался, но только лишь качнул головой, отрицательно.

– Нет, мне ничего неизвестно. Точнее известно не больше вашего, – как показалось, честно сказал он.

– Не может такого быть! – взвилась Марина.

– Дорогая, не стоит…

– Чего дорогая, Саймон? Он военный, он стоял на пост, у него есть оружие и я не поверю, что он ничего не знает! Да такого просто не может быть!

– Увы, – только лишь развел руками Михаил. – Я военный, капитан части, где служили призывники срочники, у нас даже контрактников не было. Не больше и не меньше. На пост нас дернули спонтанно. Никто из нас, рядовых офицеров, ни сном ни духом о том, что здесь происходит на самом деле. Есть приказ – я выполняю. Вы правильно подметили, что я – военный, а мы военные люди подневольные, под присягой ходим. Да и не знали мы к тому моменту реального расклада.

Он запнулся, стиснул зубы, вновь коснулся подушечками пальцев висков. Кровь заструилась из носа двумя алыми тоненькими струйками. Он аккуратно промокнул губы тыльной стороной ладони, отвел руки и уставился на кровь на своей руке.

Потом же энергично растер нос, будто бы это помогло.

– Михаил, возьмите, – в руках Марины появился платок, спрятанный в одном из карманов.