Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Что я остался в этом дне,

А то, что ныне — мне лишь снится.

Испытание

Бывают дни… Но нет названья

Минутам тяжести земной,

Когда ничтожны притязанья

Перед безмерной пустотой;

Когда холодная проснется

У сердца страшная тоска,

И жизнь, как птица, встрепенется,

И смерть, как родина, близка;

Когда, как сон, охватит душу

Всепоглощающая мгла,

И жжет, и мучает, и душит,

Пронзая сердце, как игла…

Но лишь отходит помраченье

Мгновений мглы и пустоты —

Сильней охватит вдохновенье

Святой, предвечной Красоты!

Осень

Из-за полей, из-за морей

Уже спешит «гиперборей»;

Под белым куполом небес

Притихший обнажился лес.

Постой, зима, повремени,

Еще не настоялись дни

Осенней строгости прозрачной,

Такой томительно-невзрачной,

Размокшей, стынущей земли…

И сладко думать о далеком,

О сокровенном и глубоком,

Когда шумит промозглый ветер

И день напоминает вечер…

Облака

Струятся в небе облака,

Как сердца радостные тени —

Жизнь стала сказочно легка,

Как россыпь сладостных мгновений.

Прошел суровый год, как сон,

И жизнь вернулась, словно в детство;

Был год войны, и это он

Оставил нам свое наследство.

Оно не в боли и беде,

Оно в душевном возрожденье!

Такого счастья нет нигде —

Война дарует постиженье.

Струятся в небе облака,

Пришла пора воспоминаний,

И непонятная тоска,

И жажда новых начинаний.

Ольга КОРЗОВА. Старинные напевы

***

Старинным напевом смиряю набеги ветров,

Пришедшим ко мне, может быть, от Адама и Евы.

Из райского сада… В пустыне ветра — будь здоров! —

И Ева шептать принялась, защищаясь от Божьего гнева.

Молилась и пела — слова, словно вечность, текли,

Стремясь оградить и себя, и Адама, и чрево,

Где жизнь зарождалась.

И ветер утих средь земли,

И слушал Господь, и раздумывал, глядя на древо.

* * *

Я чувствую синичьи коготки:

Отважно корм берут они с руки

И прочь уносят. Клювиков работу

Я слышу в первозданной тишине.

Стою, молчу, мне грустно отчего-то.

Увидят ли они меня во сне

Сегодняшнем, и если да, какою?

В ушанке, возле ветхого жилья,

Старухою с протянутой рукою?

А может, только внутреннее «я»

Им ведомо? На землю свет струится,

Преображая налетевший снег.

Погаснет он — и мне пора, и птицам

Спешить к ночлегу, находить ночлег…

* * *

Всё такое старое, больное.

Всё такое близкое, родное. —

Дом, крылечко, лодка и скворешня,

И деревня, ставшая нездешней.

Вот взмахнёт крылами — и растает,

А меня печалиться оставит.

Молитва

Забудь моё имя.

Пускай растворится, как дым.

И голос возьми —

Ни к чему бесполезная песня.

Позволь хоть снежинкой

Кружиться над лугом моим,

Над речкой и полем —

Над всем этим краем безвестным.

Пускай не у моря,

Мне только б смотреть с высоты

На эти дома,

На ушедшие в небыль деревни,

На лес поредевший,

Стоящие насмерть мосты —

Они, как часовни, застыли

В молении древнем.

Позволь мне остаться

На стрелке затерянных рек

Песком или камнем,

Прибрежною белою глиной.

Не дай отступиться,

Когда отступается век

И прадед молчит,

Укоризненно глядя

Мне в спину.

* * *

Тянут без всякого волшебства

Родина, поле, клевер…

Словно из Божьего рукава

Птицы летят на север.

Слышишь, как улица ожила? —

Воздух звенит упругий.

Разве хватило бы им тепла

Там, на счастливом юге?

Светлого мира, где ждут гостей —

Вестников белой ночи.

Края — любить, поднимать детей,

Помнить заветы отчие.

* * *

Дождь усталую землю качает,

Третью ночь не ложится подряд.

То баюкает, то причитает —

Не идёт его дело на лад.

Чуть затихла — и плачет спросонок.

То ей снится пожар, то ковчег,

То растерзанный взрывом ребёнок,

То вода из отравленных рек.

Засыпай! — Далеко до рассвета.

Лишь бы ты до него дожила.

…Спит земля, зябко кутаясь в лето,

От которого мало тепла.

* * *

Ячеи дождя качаются. —

Кто-то вяжет эту сеть.

У меня не получается

Даже ниточку поддеть,

Чтобы выплыть,

Чтобы вынырнуть,

Не запутавшись в траве,

К солнцу, к свету,

К небу синему

На минуту иль на две,

Убежать от этой сырости

Хоть в какой-нибудь Магриб.

Эй, рыбак небесный, смилуйся,

Отпусти на волю рыб!

…За окном привычно хлюпает,

И в Магрибе скоро дождь.

Да куда ты, рыбка глупая,

Из России уплывёшь?..

* * *

Пойдём обратно. Холодно и сыро.

Неужто вновь придётся зимовать,

Топить жильё, в несовершенстве мира

Своё несовершенство укрывать?..

А может быть, отложим все печали

И в лес нахлынем с самого утра,

Где листья не совсем ещё опали

И голос только пробуют ветра.

Хотя видны зловещие приметы,

Мне радостно: пока ещё со мной

И яркий куст, и этот полдень светлый,

И муравей на горке травяной.

Плач по журавлю

Сколько лет проживу в ожидании зим,

В ожидании новых утрат?..

Почему не сказал мне: «Давай улетим!»

Отчего не позвал меня, брат?

Травяная рубашка твоя коротка.

Не сумела её доплести.

А у берега плещет крылами река.

Или небо в Господней горсти?

Ранний снег застилает дорогу в поля,

И пора возвращаться домой.

Только чудится мне дальний крик журавля

Между тающим светом и тьмой…

* * *

Есть время для ветра и снега,

И горькой последней любви,

Неяркой, как низкое небо;

Как лес, где молчат соловьи,

Пустынной, безлиственной, странной.

Но вдруг из-за каменных туч

Пробился, блеснув над поляной,

Случайный рассеянный луч.

Глядишь в осветлённые дали,

И сердце плывёт, как река.

Для поздней любви и печали,

Быть может, есть время пока.

* * *

Моё синичье царство не достанется

Теперь уже, наверно, никому.

Осталось мне смириться и состариться,

Переходя в неведомую тьму.

Но лёгкий стук за окнами послышится,

И хитрый глаз уставится в лицо.

И я пойду, пока живётся-дышится,

С тарелкой корма к птицам на крыльцо.

* * *

Мне захотелось выйти в тишину,

Сбежать в неё от внутреннего шума.

И вот стою, и на меня одну

Со всех сторон, по-зимнему угрюмый,

Глядит декабрьский лес:

— Зачем ко мне?

Печален я. Какие разговоры!

Давно пора по снежной целине

Носиться зайцу. Новогодье скоро,

А нечем укрываться от невзгод.

То хлещет дождь, то в ярости калечит,

Ломает сучья и деревья гнёт

Залётный ветер. Облик человечий

Нам ненавистен. Вы всему виной.

2
{"b":"800567","o":1}