– Вадим Григорьевич, он уже здесь, – сказала она шепотом, делая мне знак головой, чтобы я удалилась.

– Не напрягайтесь так, Екатерина Васильевна, уже ухожу.

Я демонстративно чмокнула Вадима в щеку и увидела в дверях своего нового знакомца. Он улыбнулся мне, кивнул, а я мысленно пожелала ему удачи.

Катрина молча, но экспрессивно теснила меня к выходу, а я следила за тем, как парень подходил к Вадиму и пожимал ему руку. Тот, конечно, узнал в Алексее человека, который приехал со мной, и немедленно напрягся. Мне не хотелось, чтобы Надежнецкий принимал решение, руководствуясь негативными эмоциями. Поэтому я вернулась в свой кабинет и на скорую руку набросала записку: «Вадим! Прошу тебя, будь благоразумен! Не теряй ценные кадры из-за своей ревности! Я тебя люблю!»

– Вадим Григорьевич, – сказала я, беспардонно врываясь в уже закрытую за мной дверь, – вот тот номер телефона, который вы просили.

Тот недоуменно принял у меня записку, прочитал и отбросил в сторону. По его лицу не было понятно, принял он во внимание мою просьбу или нет. Он только сухо поблагодарил меня и попросил выйти. Через какое-то время Катрина выпорхнула из кабинета начальника и направилась ко мне.

– Ты что, знаешь Пешехонова? – спросила она, усаживаясь в кресло напротив.

– Ты про этого… э-э-э фотографа? – я медлила с ответом, откинувшись на спинку стула и глядя поверх головы подруги.

Через стеклянную стену моего кабинета можно было наблюдать за жизнью редакции. Сотрудники разговаривали по телефону, занимались версткой очередного номера или просто лениво потягивали кофе, беззаботно раскачиваясь на стульях и обсуждая личные вопросы.

– Ну? – поторопила меня Катрина.

– Что, он и правда – фотограф от Бога? – спросила я.

– О да! Сейчас показывает Вадиму свои работы.

– Не заметила я что-то у него в руках никаких работ.

– А ты думала, он принесет пару пожелтевших фото в старой дерматиновой папке? Деревня! Ты хоть знаешь о таких «необычных» и «малоизвестных» вещах, как флешки? – засмеялась подруга.

– Сама деревня, – огрызнулась я. – Думаешь, Вадим возьмет его?

– О! Даже не сомневаюсь. Такими идейными парнями грех разбрасываться, – уверила меня подруга.

– Да ты, я смотрю, фанатка? – насмешливо фыркнула я. – Может, еще и автограф его хранишь где-нибудь у сердца?

Катрина показала мне язык и, кинув фразу: «А ты сегодня чудная какая-то», поднялась к себе. Сразу после ее ухода раздался звонок. Это был Роман Искандеров – наш главный редактор.

– Привет! Как тебе этот фотограф? Босс вызвал к себе познакомиться. Вот думаю, идти или ну его?

– Ром, я не видела его работы, поэтому прости, но судить о его талантах не берусь. Катрина говорит, он гений.

– У нее гении на каждом шагу, – хмыкнул редактор, и я тоже усмехнулась в трубку.

– Поверь мне, уж что-что, а талант она разглядит издалека и без применения телескопа, – возразила я. – Раз босс вызывает, иди «на ковер». И кстати, он с утра был не в духе, так что замолви там за новенького словечко, если он, конечно, того стоит.

– Договорились, если ты мне окажешь услугу за услугу. Нужно вычитать пару статей к следующему выпуску. Будь другом, посмотри их свежим взглядом.

– Без проблем, – согласилась я и положила трубку.

Роман частенько обращался ко мне с такими просьбами. А я с удовольствием ему помогала, мне это было даже интересно. Мы писали для всех и обо всем. Редактировать такие статьи и читать их раньше других было весьма любопытно и познавательно. А над особо удачными заметками можно было засидеться допоздна, не замечая ничего вокруг.

Через некоторое время вбежал Искандеров, размахивая руками, словно птица крыльями. Он сунул мне листы с напечатанным на них текстом и, не задерживаясь, прошел к Вадиму. Примерно через полчаса оттуда вышел Алексей. Один.

– Эмилия, ты второй раз за день спасаешь меня, – улыбнулся он и сел в то же кресло, в котором до этого сидела Катрина. – Я случайно заметил твою записку Надежнецкому. Похоже, вас связывают более серьезные отношения, чем работа?

– Всегда рада помочь, – сказала я, пропуская мимо ушей вопрос о наших с Вадимом личных делах.

– Значит, кофе отменяется? – не унимался Алексей.

– Значит, отменяется, – согласилась я.

К чему скрывать – он был мне симпатичен. Даже скажу больше, типаж его внешности соответствовал моему идеалу. Может, потому он и показался мне похожим на парня из сна? Раньше я всегда грезила о кареглазом блондине. Однажды услышала от кого-то, что это очень породисто, и уже не смогла забыть. Алексей приятный парень, девушки редко отказывают подобным ему. Но у меня был Вадим, а с его ревностью такая встреча могла бы привести к непредсказуемым последствиям.

– Понятно… – расстроенно протянул молодой человек.

Он встал, намереваясь уйти, но взглянул на свой перстень, передумал и сел обратно.

– Ты знаешь, это так странно, но мне как будто знакомо твое лицо. Такое чувство, что видел тебя где-то. Скажи, у тебя нет таких же ощущений по отношению ко мне?

– Это что – такой грубый подкат? – уточнила я.

– Слушай, а давай начистоту, – вдруг перешел он на шепот. – Скажи, что ты знаешь о Долине?

– Чего?! – опешила я.

Дверь кабинета шефа открылась, и оттуда вышли Роман и Вадим.

– Ну что же, Алексей, пройдемте ко мне, – пригласил Искандеров. – Поищем для вас какое-нибудь задание. Выполните хорошо, считайте, вы один из нас. Нет – тогда уж не обессудьте.

– Отлично, – сказал Алексей, поднимаясь со стула и направляясь вслед за редактором.

Я ждала, что вот сейчас за ним захлопнется дверь, но молодой человек придержал ее, развернулся и кинул мне:

– Эмилия, я не прощаюсь. Поговорим с тобой позже.

Он ушел, а Вадим с укоризной уставился на меня. Мой взгляд заметался по сторонам и наткнулся на статьи, которые принес мне Роман. Я подняла один из листочков и робко протянула его Надежнецкому.

– Ты знаешь, Вадь, мы тут с твоим фотографом не сошлись во мнениях по поводу последней статьи четы Кулагиных. Мне кажется, она уж слишком фантастична. Может, глянешь? – попросила я, не зная, как спрятать лицо, чтобы он не заметил моей наглой лжи.

Надежнецкий покачал головой и, ни слова не говоря, скрылся в кабинете.

Москва, июль 2015 года

На следующий день я проснулась точно по будильнику. Всю ночь спасалась, бежала и пряталась. От кого или от чего, так и не поняла. Совершенно точно помню только одно – все это время со мной был Алексей Пешехонов собственной персоной. Вот ведь задурил мне голову! Весь такой со странностями, загадочный. Все утро думала о нем. На работу ехать не хотелось – боялась встретиться с ним. Плохой симптом! Не хватало еще втюриться по уши… Как назло, сегодня добралась до офиса быстрее обычного. Хоть бы какая-нибудь крошечная пробочка! Так ведь нет! Пришлось торчать в холле, чтобы не подниматься наверх. Поговорила с охранником, с коллегами и даже умудрилась зацепить совсем незнакомую мне даму и проболтать с ней еще несколько минут. Когда поняла, что идти наверх все равно придется, обреченно вздохнула, посмотрела на лестницу и подошла к внутреннему телефону.

– Катрина, – произнесла я, когда подруга подняла трубку, – скажи, твой Пешехонов уже здесь?

– С чего вдруг такой интерес, и где ты? – уточнила она.

– А ты не можешь мне ответить, не задавая лишних вопросов?

– Он здесь, с утра дожидается тебя в кабинете, – ответила она.

Я напряглась. Катрина услышала мой тяжелый вздох и добавила:

– Лежит обнаженный на твоем столе и плачет, мол, когда ж моя Эмилия вернется.

На том конце провода раздался громкий хохот.

– Сейчас буду у тебя, – процедила я сквозь зубы, понимая, что меня надули.

Кабинет Катрины находился на третьем этаже. Там сидели бухгалтеры и менеджеры по персоналу. То есть все те, кто не имел никакого отношения к написанию статей и оформлению журнала. Кабинет подруги был украшен фотографиями разных стран мира, необычными сувенирами и замысловатыми письменами. Я зашла внутрь и закрыла за собой дверь.