– Что вы имеете в виду? – прошептала Джоанна. – Какие секреты?

– Брат, так что делать с мальчишкой? – нетерпеливо повторил Люсьен.

– Ты видел наше появление, юноша? – поинтересовался Эдмунд, не отводя пристального взгляда от Джоанны, но потом, к ее разочарованию, все же медленно выпрямился и обратил внимание на Ника.

– Нет! – выпалила она, заметив, что выражение лица мужчины стало хищным, совсем как на картине, и вспомнив о мертвой лисе у него под сапогом. – Нет, он ничего не видел!

Но Ник уже начал отвечать:

– Я… Я видел, как люди появились из ниоткуда.

Джоанна почувствовала, как сердце ушло в пятки. В ушах так и звенело предупреждение бабушки: «Никогда и никому не рассказывай о существовании монстров». Что случится с тем, кто все же узнает о них?

Выходы. Из позолоченной палаты наружу вело пять дверей: две на восток, две на запад и одна прямо в коридор. Но все их загораживали члены семьи Оливер.

– Вот это да, – протянул Эдмунд. – Появились из ниоткуда… Полагаю, это было весьма странным зрелищем. – Слова звучали мягко, даже сочувственно, но его глаза оставались холодными и хищными. – Без сомнения, ты гадаешь, кто мы такие. – Он понизил голос, словно собирался поведать тайну, и прошептал: – Мы монстры и крадем жизни у таких людей, как ты.

– Монстры? – ошарашенно пробормотал Ник.

Он был таким беззащитным, хоть и не подозревал об этом. Человек в зале, полном существ, способных забрать жизнь одним прикосновением. Джоанна не могла на это смотреть.

– Понимаю, о чем ты сейчас думаешь, – проговорил Эдмунд. – Что монстров не существует. Любой бы так подумал на твоем месте. Ведь все, кто узнал о нас, уже мертвы.

Джоанна похолодела от ужаса и дернулась к Нику, но Люсьен перехватил ее.

– Нет! – воскликнула она, вырываясь. – Отпустите его! Вы не можете убить ни в чем не повинного человека!

Происходящее казалось кошмаром. Ник даже не должен был здесь находиться. Он остался в Холланд-Хаусе только из-за позднего появления Джоанны. А теперь… Она задыхалась от отчаяния и чувства вины. Неужели его убьют? Не может быть.

Ник тоже начал вырываться, вскидывая голову, как испуганная лошадь, по мере того как Оливеры все теснее обступали его, а затем выкрикнул:

– Джоанна! Джоанна!

Он сумел отбросить одного из нападавших, но другой небрежно ударил кулаком в челюсть окруженного парня.

Он обмяк, потеряв сознание и стал оседать на пол, но несколько членов семьи Оливеров схватили Ника за руки, не дав упасть, пока один из них наклонил его голову вперед, обнажая затылок. Именно там следовало прикоснуться, чтобы забрать жизнь, по словам бабушки.

– Нет! – ахнула Джоанна.

Только не это! Нет, нет, нет. Она принялась затравленно озираться. На поясе Люсьена висел инкрустированный кинжал с серебряной рукояткой в виде русалки, поблескивавшей глазами из голубой эмали. Не оставляя себе времени на сомнения, Джоанна всем весом навалилась на удерживавшего ее Люсьена. Тот инстинктивно оттолкнул ее.

– Лучше следи за девчонкой, – раздраженно бросил Эдмунд брату.

Тот покраснел и потянулся, чтобы снова схватить Джоанну. Но было уже поздно. Она завладела кинжалом и теперь угрожающе выставила его перед собой, с облегчением увидев, как все вокруг попятились, включая Люсьена и Эдмунда. Похоже, монстры так же боялись холодного оружия, как и люди.

– Отпустите его! – велела Джоанна мужчине, державшего Ника. Она понимала, что не сможет сразиться со всеми, поэтому сделала шаг в сторону Эдмунда и с неожиданной для самой себя угрозой в голосе повторила: – Отпустите его!

Эта угроза не была пустой. Если собравшиеся так некстати Оливеры убьют Ника, то тем самым действительно подтолкнут Джоанну к решительным действиям. Она готовилась ранить стольких противников, сколько сумеет, до того, как ее сомнут числом.

– Так-так, – с удивлением приподняв брови, сухо прокомментировал Эдмунд, – кажется, полукровка питает к человеческому мальчишке теплые чувства. Видимо, семейная черта. – Заметив, что Джоанна лишь крепче сжала рукоять оружия, он обратился к Люсьену: – Неосторожно с твоей стороны дать доступ к клинку девчонке Хант, брат.

– Вряд ли она представляет для нас угрозу, – раздраженно протянул после паузы тот, и его длинное лицо еще сильнее вытянулось. Казалось, оно принадлежало не живому мужчине, а изображению на портрете. – Всего один кинжал – ничто против сорока человек.

Джоанна прикинула расстояние до Эдмунда, который отступил к самому камину, подальше от нее, как и все остальные в зале. Теперь она не сумела бы напасть на главу семьи Оливер. Так что же делать? Ник потерял сознание. Несмотря на отчаянные попытки отогнать нараставшую панику, сердце молотом стучало в груди, мешая думать.

– Один против сорока? – повторил Эдмунд. – Звучит довольно неспортивно.

– Неспортивно? – озадаченно переспросил Люсьен.

– Один на один было бы куда честнее, ты так не считаешь?

С этими словами глава семейства Оливеров поднял руку и указал на меч, висевший над камином. Джоанна почувствовала головокружение от охватившего ее страха. Она протирала пыль со старинного клинка много раз. Если верить рассказам экскурсоводов, он являлся точной репликой оружия, принадлежавшего первому владельцу поместья, графу Холланд, которого казнили за пособничество Карлу I.

– А я-то здесь при чем? – непонимающе уточнил Люсьен.

– Подозреваю, что смелую воительницу не удастся убить одним прикосновением, – слегка насмешливо пояснил Эдмунд. – Осмелюсь высказать предположение, что в ней слишком сильно наследие Хантов, – его глаза азартно сверкали, противореча спокойному тону.

Джоанна почувствовала отвращение, и тут услышала, как кто-то еще вмешался в диалог. Она обернулась и с удивлением поняла, что говорил тот светловолосый парень, который ранее с таким презрением повторял ее фамилию.

– Этот фарс слишком затянулся и всем уже наскучил, – лениво процедил он, не меняя небрежной позы перед высоким стрельчатым окном, хотя позади в нише стояло удобное кресло. – Не пора ли уже прекратить его и отпустить девчонку? Пусть она и полукровка, но носит символ Хантов, а значит, они признают ее одной из своих. Вряд ли стоит обострять конфликт с ними ради соревнования.

Этот аргумент нашел поддержку среди других членов семьи Оливеров. Большинство согласно закивали, переступая с ноги на ногу и выглядя сконфуженными. Видимо, только Эдмунд стремился к кровопролитию.

– Аарон, мальчик мой, вот так сюрприз, – по-прежнему спокойно проговорил тот. – Не ожидал, что ты решишь высказать свое мнение. Это твое окончательное слово?

Повисла тишина. Пауза затянулась достаточно, чтобы Джоанна начала надеяться на благополучный исход событий благодаря вмешательству этого Аарона. Начала надеяться, что он поможет им с Ником и положит конец противостоянию.

Но молчание прервал Эдмунд, велев неожиданному заступнику:

– Вон отсюда.

– Но отец…

– Поговорим об этом утром, – непререкаемым тоном отрезал Эдмунд.

Аарон покраснел, но поколебался.

Джоанна попыталась поймать его взгляд и взмолилась:

– Пожалуйста, помоги нам! Не позволяй своему отцу нас убить! – но юноша опустил глаза, а затем, к ее отчаянию, развернулся и вышел из зала. Тогда она снова попыталась воззвать к Эдмунду: – Почему вы так поступаете? – Неужели дело только в том, что Ник видел появление Оливеров? Или еще и в давней вражде между ними и семьей Хант?

– Почему? – глаза Эдмунда казались двумя кусками холодного серого камня. – Потому что это скрасит мой вечер. – Однако Джоанна почему-то вспомнила его удивление при взгляде на нее и упоминание, что ее семья хранит секреты. – И потому, что ты не должна была родиться. – Последние слова он выплюнул с искренним презрением.

Раздался скрежет металла: Люсьен достал меч из держателей и взмахнул им в воздухе так быстро, что Джоанна успела заметить лишь серебряный блеск лезвия. Стало очевидно, что противник умеет обращаться с холодным оружием. Она судорожно стиснула пальцы на рукояти кинжала, не до конца веря, что происходящее – не сон.