– Посмотрим. Во всяком случае мне необходимо удостовериться, что твоя воспитанница и в самом деле представляет для меня угрозу, прежде чем двинуть свои войска против Макдаррена. Кормилица в этом деле – важное звено.

– Тогда следует проделать все как можно тише и незаметнее. Елизавета не придет в восторг, узнав, что одну из ее подданных тайком увезли из Англии.

– Думаешь, я сам этого не понимаю? У меня хватит ума разобраться, как вести себя в этом деле.

Себастьян низко поклонился.

– С вашего разрешения я останусь дожидаться новостей. Гостиница, в которой я поселился, находится неподалеку от дворца. Смею ли я надеяться, что вы поставите меня в известность, если получите какие-то сведения?

Джеймс коротко кивнул.

– Но никакой спешки в этом вопросе я проявлять не собираюсь.

– Я буду ждать. – Себастьян почтительно поклонился и, пятясь, вышел из комнаты.

Джеймс презрительно скривился. До чего же ему противны эти религиозные фанатики с горящими глазами. Но на этот раз именно фанатик сослужил ему добрую службу, предупредив о надвигающейся опасности. Положение Джеймса нельзя назвать очень прочным. Соотечественники осуждают его за то, как он повел себя в связи с казнью Марии. Стоит только вспыхнуть маленькому костерку мятежа, как следом займется вся Шотландия. Но не мог же он позволить матери выхватить у него из-под носа английский трон? Мария сама во всем виновата. Зачем позволила вовлечь себя в заговор против Елизаветы? И вот когда, казалось, самое скверное позади и стоит лишь переждать некоторое время, чтобы все забылось, вдруг невесть откуда появляется эта девица.

Теперь ему не остается ничего другого, как убрать с пути и ее. Цель слишком близка, чтобы можно было рисковать. Но необходимо проделать все так, чтобы его имя оставалось незапятнанным. Этим должен заняться человек, которому можно полностью доверять, и который ему полностью предан.

Джеймс подошел к письменному столу, сел, окунул перо в чернильницу. Ему повезло в том, что у него есть такой преданный человек, как Алек Малкольм, который подпирал своей спиной двери владений Макдаррена. Острый приступ радости отхватил Джеймса от того, что скоро он снова сможет увидеть Алека, хотя повод сам по себе был и не очень приятным. Джеймс давно изобретал предлог снова вызвать Малкольма ко двору. Этот властолюбивый человек каким-то непонятным образом притягивал Джеймса. Его энергия действовала завораживающе. И насколько легче будет Джеймсу при мысли о том, что именно Малкольм возьмет – а он это сделает непременно! – на себя все хлопоты по делу так некстати объявившейся сестрицы.

И Джеймс начал писать.

«Дорогой Алек,

мне кажется, что прошла целая вечность с того момента, как вы покинули мой двор. Я очень скучал без вас. И, кажется, сама судьба подает мне повод снова пригласить вас в свой замок...»

– Он отойдет, – негромко сказал Гэвин, подсаживая Кейт в седло. – Вчера ты испугала его. Мужчины в таких случаях начинают сердиться.

Милый Гэвин, он хочет ее утешить! И Кейт попыталась выдавить из себя улыбку.

– Спасибо тебе, что ты так переживаешь, но дело того не стоит.

– Не притворяйся, что все хорошо, – покачал головой юноша. – Разве я не вижу? Ты бледна, как мертвец. И Роберт настолько не в себе, что от него лучше держаться подальше.

Кейт старалась не смотреть на Роберта, уже успевшего оседлать коня. Во время завтрака он был так же холоден и неприступен, как те вершины, что высились перед ними.

– Он не грубый и не жестокий, – продолжал убеждать ее Гэвин.

Все верно. Вовсе необязательно быть жестоким, чтобы отвергнуть ненужное. На этот раз Гэвин не понимал, что произошло между ними. А виной всему ее собственная глупость и слепота. Но Кейт не собиралась и дальше громоздить одну ошибку на другую.

– Как долго нам еще ехать до Крейгдью?

Гэвин указал подбородком в сторону заснеженных вершин.

– По ту сторону перевала мы увидим море. Нам предстоит проехать по берегу еще один день, и тогда мы окажемся во владениях Макдаррена. Затем еще день перехода, и мы достигнем того места, откуда морем переправимся к острову.

Кейт почувствовала облегчение.

– Значит, мы почти у цели. Осталось только перевалить через горы.

– Обычно мы с Робертом успевали пройти этот путь за день или того меньше. Дорога хорошая. Если лошади сильные, это не составляет особого труда.

Колени мерина подогнулись, и он упал. Бока его то вздымались, то опускались, и ему никак не удавалось вдохнуть разреженный воздух.

Кейт приглушенно вскрикнула, соскользнула с седла и бросилась назад. Произошло именно то, чего она так боялась и чего ожидала все четыре последние мили. Она услышала за спиной невнятное восклицание Роберта, но не обратила на него никакого внимания. Склонившись к Вороному, Кейт принялась гладить и уговаривать его.

– Только не сейчас! Потерпи еще немного! Чуть позже! – убеждала она его. – Скоро ты сможешь отдохнуть. А сейчас нельзя останавливаться.

Вороной тихонько заржал в ответ и ткнулся мордой в ладонь.

Слезы жгли ей глаза от жалости к верному другу и от чувства беспомощности.

– Он не сможет пройти перевал, – мягко сказал Гэвин, стоя за ее спиной. Кейт почувствовала, как он коснулся ее рукой. – Ты же сама видишь, что у него больше нет сил.

– Нет, не вижу, – яростно возразила она, еще крепче обнимая Вороного за шею. – Ему просто надо немного передохнуть. Он будет в полном порядке, как только...

– Мы не можем останавливаться, – ответил ей Гэвин также мягко. – Ты не знаешь наших гор. Надвигается буря. Перевал занесет снегом и пройти его станет невозможно. Мы замерзнем, если пурга настигнет нас на тропе... Отойди, пожалуйста.

Она обернулась через плечо и, к своему ужасу, увидела, что он уже успел обнажить короткий меч. Гэвин собирался перерезать Вороному горло! Гэвин, который всегда был так добр к ней, решился на такой злодейский поступок.

– Я не позволю!

– Неужели ты думаешь, что мне этого хочется? Но другого выхода нет, – закончил он печально. – Лучше убить его, чем оставлять замерзать.

Кейт взглянула на Роберта, хотя и не ожидала от него ни снисхождения, ни участия. Роберт с отрешенным видом застыл на своем коне, не произнося ни слова, как будто происходящее его не касалось.

– Я не оставлю Вороного замерзать. Найду пещеру вроде той, где мы останавливались ночевать, чтобы дать ему передохнуть. – Кейт вскочила и натянула поводья. – Давай, дружок, вставай. Ты должен встать. Соберись с силами. Ну же!

Вороной сделал отчаянное усилие, чтобы подняться, но ноги его подкосились, и он снова упал.

– Видишь? – сказал Гэвин. – Ничего не получается.

– Я не брошу его. – Кейт снова потянула за повод. – Поезжайте вперед. Я сама о нем позабочусь.

– Ты же понимаешь, что мы не можем бросить тебя. Ты замерзнешь вместе с ним. Роберт, объясни ей!

Роберт по-прежнему молча смотрел на них, не вступая в разговор.

Его бесстрастность больно кольнула Кейт. И в ответ вспыхнули, как пламя, отчаяние и гнев.

– Ну и что? Зато сразу исчезнут все сложности. Навязанная силком жена не будет угрожать существованию Крейгдью. Вам не в чем будет себя упрекнуть, никто не поставит это вам в вину. Я сама сделала свой выбор. Разве не так? – спросила она.

– Верно, – спокойно ответил Роберт.

– Тогда оставьте меня в покое. – И Кейт снова склонилась к Вороному, поглаживая его, чтобы унять нервную дрожь.

– Роберт? – Услышала она голос Гэвина.

Кейт поняла, что он спрашивает разрешения. Стоит Роберту кивнуть головой, и он...

– Гэвин, подойди к нему сзади.

Спешившись, Роберт подошел к Вороному спереди и крепко ухватил его за поводья.

– Ты подталкивай, а я буду тянуть. Кейт, постарайся уговорить его хотя бы чуть-чуть приподняться.

Он решил помочь ей. Надежда придала Кейт силы. И страстным голосом она начала убеждать Вороного.

– Давай, мой хороший, ну же! Собери все свои силы. Еще немного! – Умоляла она его. – Попробуй!