Я в ужасе вытаращил глаза. Сколько крови! О боже, что, если он… умрет? Я живо представил себя в тюрьме за решеткой, в этой полосатой тюремной одежде. Ужасно! Полоски мне определенно не идут.

– Платок, дайте платок! – стонал мистер Саттон, направляясь к двери.

Но прежде чем он туда дошел, Патти Гарленд поднялась на ноги, бледная, как привидение, но с прозеленью на щеках, и, пошатываясь, тоже пошла к двери.

– От вида крови меня… мутит! – пробормотала она. – От вида крови меня… я… кровь… кровь…

И упала в обморок.

Но она не просто тихо осела на пол. Нет, она упала в обморок более эффектно, можно сказать, театрально. Вытянув руки, она как бы бросила себя на шкаф с документами. Это вызвало довольно сильную вибрацию, и несколько букв из надписи «МЫ ЛЮБИМ БАССЕЙН!» с коллажа на стене (приклеенные, разумеется, тем самым липким карандашом, который использовался со времен клеевой катастрофы) тут же отклеились и слетели вниз. В этот момент дверь распахнулась, и в класс вошла наша завуч, миссис Флетчер, придерживая за плечо новенького мальчика. Их взорам тут же предстал истекающий кровью помощник учителя, лежащая без сознания девочка и огромная надпись на стене, сообщавшая просто:

В смысле, приветствуем новенького. Добро пожаловать!

Должен признать, новенький выглядел впечатляюще. Не дожидаясь, пока его попросят, он спокойно и невозмутимо привел Патти в спасительное положение (правда, технически в этом не было нужды, поскольку она не только была в сознании, но и бормотала: «Вот что такое театральный обморок. Получи, Заза!»); достал из рюкзака небольшую упаковку бумажных платков и протянул один мистеру Саттону; затем извлек клей-карандаш из собственного набора канцелярских принадлежностей, чтобы помочь приклеить слетевшие буквы обратно на коллаж.

– Подожди! – сказала мисс Уокер. – Что у тебя за клей?

На ее лице ясно читалось: она не хочет повторения клеевой катастрофы.

– Не беспокойтесь, – ответил новенький, улыбнувшись и сверкнув белоснежными зубами. Он показал клей всему классу:

По классу прокатился гул удивления и одобрения. Кто такой этот идеальный мальчик, обладающий великолепными знаниями о первой медицинской помощи, запасными бумажными платками и отличными канцелярскими принадлежностями?

– Внимание, – сказала миссис Флетчер, – этот молодой человек будет учиться в нашей школе, и я надеюсь, что вы окажете ему радушный прием. Его зовут Брэд. Брэд Чикаго.

[9][10]

Это прозвучало прямо как: «Бонд. Джеймс Бонд», отчего Брэд показался еще более крутым и исключительным.

Очередной гул удивления и одобрения прокатился по классу, и я прекрасно понимал почему. Брэд являл собой живой пример образцового мальчика.

– Гм, – сказала мисс Уокер. – Похоже, свободное место только одно – рядом с Райли. Садись-ка туда, Брэд.

Я выпрямился и улыбнулся, притворившись, что не расслышал, как Заза пробормотала себе под нос: «О боже, только не это!» Я не знал, что делать. Мог ли Брэд Чикаго стать моим новым лучшим другом, которого я искал? Мог ли он заменить Майли? Конечно, его имя не рифмуется с моим, но я вполне мог закрыть на это глаза. Может быть, он оценит мое чувство юмора. Может быть, мы поболтаем за ланчем или на перемене. Может быть…

Тут по моей спине пробежал холодок – в голове внезапно всплыло предсказание мадам Ольги: «Молодой человек, с которым ты пока еще не знаком, окажет на тебя огромное влияние». Возможно, речь шла о Брэде? Но при мысли о мадам Ольге я вспомнил: проклятие! Как я мог забыть о проклятии? Когда оно в следующий раз проявит себя? Долго ли Брэд будет сидеть со мной, когда узнает, что меня преследуют неудачи? Ответ: он бы попросил разрешения пересесть за другую парту через пару минут.

– Привет, чувак! – улыбнулся Брэд, подходя ко мне. Он немного отодвинул свой стул и усел- ся. – Приятно познакомиться!

– ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! – ответил я. Вообще-то я хотел сказать: “Enchanté, I’m sure!” (эффектный вариант фразы «очень приятно, взаимно» на французском), но вместо этого просто рассмеялся ему в лицо, как какой-то ненормальный мальчишка, поскольку смех обычно всегда привлекает новых друзей.

– Насколько я знаю, Райли, у тебя ведь еще нет пары для работы над проектом бассейна? – произнесла мисс Уокер.

Я вытаращил на нее глаза. Неприятно. Но, увы, это горькая правда.

– Почему бы вам с Брэдом не объединиться? – добавила она. – Решено, Райли?

Разлившееся по моему телу счастье столкнулось с паникой при мысли о том, что проклятие снова все испортит, в результате чего я произнес:

– Га, гу-га!

Мисс Уокер нахмурилась. Я прокашлялся.

И предпринял еще одну попытку:

– Бла, га-а-а-а-а.

Я не понимал, почему мои губы отказываются произносить нормальные слова.

– Ты в порядке? – шепотом спросил Брэд. Я что-то пискнул и кивнул.

Он кивнул в ответ:

– Круто!

– Круто! – выпалил я. Это слово мне понравилось. КРУТО! КРУ-У-У-У-У-У-ТО-О-О-О!

– Успокойся, Райли. Ты же не хочешь снова описаться! – сказала Заза.

Все засмеялись.

– Такого не было, – прошептал я Брэду. – По крайней мере, все гораздо сложнее.

Брэд медленно кивнул.

Все сложилось бы отлично. Мне просто нужно было пережить этот день, не лезть на рожон и не впутываться в то, что могло бы привести к неудаче.

– Внимание, у меня потрясающие новости! – объявила миссис Флетчер. – Мы наконец-то получили деньги на новый рояль, и он уже едет к нам! Он очень большой и очень тяжелый, поэтому нам придется втаскивать его через окно первого этажа класса музыки, и в качестве развлечения всем можно прийти и посмотреть на это!

Все зааплодировали, а у меня вырвался сдавленный стон. Если во всем мире и был человек, которому не стоило находиться рядом с роялем в тот момент, когда его будут втаскивать через окно верхнего этажа, то это был я. Потому что если что-то пойдет не так, что более чем вероятно, окажись я где-то поблизости, то вся вина падет на меня, и Брэд поймет, какой я невезучий, и захочет работать в паре с кем-то другим, и…

Мисс Уокер пощелкала передо мной пальцами.

– Райли? Присоединяйся к остальным, пожалуйста, мы идем все вместе.

Нужно было срочно что-то придумать.

– Мне нужно в туалет! – сказал я, слегка пританцовывая для убедительности.

– Тогда поторопись и догоняй нас в коридоре, – ответила мисс Уокер.

Я кивнул, выскочил за дверь, промчался по коридору в мужской туалет и заперся в одной из кабинок. Несомненно, это был лучший выход. Мне всего-то нужно было переждать, пока рояль в целости и сохранности не доставят в кабинет музыки, а потом выйти и, пустив в ход свое актерское мастерство, воскликнуть: «О нет! Я все пропустил, вот досада!»

Пока все шло по плану: я пережидал опасный момент в кабинке, и прошло, наверное, уже около пяти минут, когда дверь в туалет со скрипом распахнулась и раздался голос Брэда:

– Э-э, Райли! Ты здесь? Мисс Уокер послала меня за тобой.

Нет, ну что за дела? Неужели мальчик не может спокойно пописать? Даже если в действительности он не писает? Кроме того, рояль еще не успели доставить в кабинет музыки в целости и сохранности. Нужно было потянуть время.

– Э-э, эй, Брэд! Как тебе в нашей школе? – спросил я.

– Все норм, – ответил Брэд.