Раньше Иккинг смотрел на это спокойно. Ему это казалось совершенно нормальным и естественным. Он ведь вырос среди викингов, которые всю свою жизнь борются с драконами. Но теперь… теперь, когда он знал правду о крылатых ящерах, юноша не мог избавиться от подкатившего приступа тошноты.

— Папа, а так ли необходимо убивать дракона, чтобы заключить этот договор? — спросил Иккинг как бы между делом, когда они вместе со Стоиком прогуливались по деревне Берсерков на обычном во время визитов смотре.

— Это традиция, сын, — просто ответил Стоик. — Хотя кровь дракона не нужна, на пергаменте мы ставим свои печати племени, а уж кровь… это так, дань первому заключённому между нами договору. Согласно легенде, моему предку удалось победить дракона в жестокой схватке, но только с помощью вождя Берсерков. Тогда они поняли, что вместе наши племена сильнее. Но на поле боя, кроме крови убитого дракона, нечем было скрепить клятвы верности. Так и пошла эта традиция, которая не нарушается уже вторую сотню лет.

— Вот видишь, — уцепился Иккинг за возможность, — это всё пережитки прошлого. Но мы ведь живём в другом мире. Так зачем нам сохранять закостенелые обычаи, лучше придумаем свои.

— Что такое, малыш-Иккинг, боишься вида крови? — насмешливо спросил Дагур. Как вождь он сопровождал своих гостей. Он шёл слегка позади вместе со своей сестрой, но не мог не обратить внимания на столько необычный разговор.

— Н-нет, — несколько неуверенно ответил Иккинг. — Но ведь это правда седая древность. Разве ты, как новый вождь племени Берсерков, не хочешь ввести свои собственные традиции и обычаи, которым все будут следовать на протяжении следующих поколений?

Глаза Дагура загорелись. Иккинг видел, что попал в точку. Молодой вождь жаждал стать великим, мечтал о почитании. Но прошло всего несколько мгновений, и Дагур качнул головой.

— Нет, мой юный друг, если я буду так неуважительно относиться к обычаям наших предков, то за кого меня примут? И будут ли соблюдать те традиции, что я введу в обычай? Скорее всего на них так же наплюют после моей смерти. Ведь только своим примером я могу подать людям знак, как должно себя вести по отношению к нашим обычаям. Верно, сестра?

— Да, брат, — согласилась Хедер, бросив слегка насмешливый взгляд на «жениха».

Иккинг невольно прикусил язык. Дагур всегда выглядел немного психопатом, но голова у него соображала хорошо. А от взгляда Хедер у парня непроизвольно краснели щёки. Он был дружен только с одной девушкой, да и с той пришлось долго выстраивать отношения. А эта его «невеста» то ли совсем не стеснялась их неоднозначного статуса, то ли не придавала этому значения.

Осмотр деревни продолжался. Стоик невольно отмечал, что смена вождя не особо сказалась на устройстве быта. Разве что муштра воинов была несколько жёстче, чем при Освальде Разлюбезном. Дагур шёл рядом с могучим ярлом Хулиганов. Иккинг и Хедер оказались чуть поодаль. Они молча шли рядом. Парень погрузился в свои невесёлые мысли о будущей церемонии с участием дракона.

— Почему тебе не хочется убивать дракона? — раздался вдруг мягкий голос. Иккинг вздрогнул от неожиданности и посмотрел на Хедер.

— Ты о чём?

— О церемонии, конечно, Иккинг Кровожадный Карасик Третий, — улыбнулась Хедер, медленно выговаривая длинное имя парня.

— Меня никто так не называет, — заметил юноша.

— Примеряю фамилию, вдруг мне не подойдёт?

Иккинг немного оторопел, но сверкнувший в глазах девушки игривый огонек заставил его включиться в затеянную ей игру.

— И как по твоему? Звучит? Хедер Кровожадный Карасик.

Девушка рассмеялась.

— Чудно, — заливалась она, и Иккинг не удержался и подхватил её смех.

Эта внезапная вспышка веселья обоих немного расслабила. Теперь вся ситуация с договором о браке казалась им не больше, чем шуткой.

— Так почему ты не хочешь убивать дракона? — повторила свой вопрос Хедер.

— Потому что это неоправданная жестокость.

— Хм… неоправданная? — Хедер шла молча какое-то время. — Знаешь, Иккинг, что со мной было? Где я пропадала долгие годы? Почему была вдали от своей семьи? И почему вернулась одна? Я ведь единственная, кто выжил.

Иккинг медленно кивнул, внимательно глядя на девушку. С её лица тут же сошло всё веселье. Она стала очень серьёзна, между бровей залегла складка.

— Мы с матерью и отрядом лучших воинов плыли погостить к родичам моей мамы. Плавание длилось несколько дней, хотя тогда мне казалось, что мы в море чуть ли не месяц, когда на нас напал дракон. Я была ещё очень мала, я плохо помню, с чего всё началось, — глаза девушки застекленели, когда она вспоминала события того дня. — Я только запомнила, как кричали вдруг люди на борту корабля, все бегали… я звала свою мать, но нигде не могла её найти. А потом из воды вынырнуло чудище. Оно разбрызгивало повсюду столпы воды. Но это было бы ещё ничего, если бы вода не была настолько горячей, что люди сварились заживо… — она помолчала, стараясь совладать с захватившими её чувствами. — Мне повезло, Иккинг, я была маленькая и успела спрятаться… Но я осталась совсем одна. Мне было так страшно! Мой корабль дрейфовал несколько недель, пока меня не подобрали какие-то рыбаки. Так у меня появилась приёмная семья, в которой я прожила десять лет, пока меня не разыскал брат. Я поклялась, Иккинг, что от меня не будет пощады ни одному дракону.

— Но это скорее всего случайность. Ваши люди могли раздразнить его… — забормотал Иккинг, пытаясь найти оправдание. По описанию он сразу понял, что речь идёт о Кипятильнике. Этот дракон живёт только в воде. То, что случилось с Хедер, её мамой и теми воинами — ужасно. Но Иккинг верил… нет, теперь он точно это знал, что драконы не нападают без причины. Люди или потревожили его, или задели кладку с яйцами, или проявили агрессию… Но все мысли вылетели у Иккинга из головы, едва он заметил строгий взгляд зелёных глаз.

— Им нет оправдания или прощения. Они звери, а зверей мы убиваем, чтобы жить самим. Ты бы и сам должен знать это и жить по такому закону. Не твою ли матушку унёс дракон?

Иккинг опустил глаза. Архипелаг слухами полнится. Его маму и правда похитил дракон, но Иккинг уже нашёл ему миллион оправданий. Он верил, что она где-то есть, она не погибла от лап ящера. Просто не имеет возможности вернуться домой.

— Хедер, — предпринял Иккинг новую попытку, — мне очень жаль! Но…

— Никаких «но», — сухо возразила девушка и быстрым шагом направилась к своему брату.

Стоик, его сын и небольшая свита ещё с час бродили по деревне. Всё это время Иккинга не покидало чувство, что за ним кто-то наблюдает. Пока его отец выслушивал долгие рассказы Дагура о будущем величии племени, парень внимательно осмотрелся. Возле одного из зданий мелькнула в траве небольшая тень. Она скользнула к земле и затаилась за какой-то бочкой. Иккинг, убедившись, что на него никто не обращает внимания, осторожно подошёл к этой бочке. Он посмотрел вниз и едва сдержал возглас изумления: на него из травы смотрела пара ярко-желтых глаз маленькой Жуткой Жути.

— У меня послание от Сигрун, — прострекотал дракончик.

— Боги, что ты тут делаешь! — зашептал в ужасе Иккинг, склоняясь к малютке. — Если тебя увидят…

Жуть быстро замотала головой и затараторила по-своему.

— Не трудись, человек, я плохо понимаю твою речь. Я лишь должна передать послание. Оно гласит: «Иккинг, как будущий Король драконов ты обязан защищать их везде и всюду. Сделай так, чтобы убийство на Арене не состоялось».

— Что? Но как?.. — но Иккинг не успел ни снова услышать послание, ни спросить ничего у Жути, за его спиной послышались шаги и тяжёлая ладонь со всей силы хлопнула его по плечу. Парень едва не впечатался носом в бочку, за которой пряталась Жуть. Сейчас она закрыла глаза и сжалась в комок в траве. Зелёная чешуя прекрасно маскировала её.

— Иккинг, чем ты тут занят? — поинтересовался Дагур. Но ответа он слушать не стал, а продолжил: — Церемония на Арене состоится ближе к закату, а пока тебе стоит отдохнуть и набраться сил. Официальные мероприятия так утомляют! Не правда ли? Идём, Хедер, — брат и сестра покинули Иккинга, к которому вскоре подошёл и Стоик.