Рядом энергично рассекает Аня, вся в себе и в образе. Безупречный каскад лутц-риттбергер. Идеальный четверной сальхоф. Проносясь мимо, она приветливо кивает мне, на ходу складывая ладошки в сердечко. От этого у меня на душе становится еще гаже.

Бодрая и сосредоточенная Танька лихо приземляет один за другим трижды свой нелюбимый триксель. Пытаюсь поймать ее взгляд, но тщетно. Каждый раз, когда мы проезжаем рядом, она демонстративно отворачивается.

Через немогу, с нечеловеческим усилием, выдавливаю из себя каскад тулупов, чуть не свалившись с недокрута. Делаю круг. Тройками заезжаю в позицию. Тройной лутц. Всего лишь. Но это пока максимум на что я способен…

Нинель недовольна, смотрит на меня исподлобья, молча выслушивает, что ей справа и слева говорят Мураков с Клейнхельманом. Наконец, она опускает глаза и кивает. Дядя Ваня выбрасывает вверх правую руку, левой указывая прямо на меня.

Не спеша подъезжаю к ним. Все мое нутро тоскливо сжимается в предвкушении неизбежного.

Облокачиваюсь о бортик. Жду. Нинель водит пальцем по своему планшету. Все молчат. Наконец она поднимает глаза и смотрит на меня в упор.

- Ланской, скажи мне, только честно, - произносит она, - мы снимаемся сейчас, или позоримся до конца?

Не отвечаю. Мне нечего сказать. И смотреть на нее тоже не хочется.

- Значит так, - она закрывает планшет и аккуратно откладывает его в сторону, - четыре часа до старта у нас с тобой. Идешь сейчас к Валере, и пускай он попробует сделать из тебя хоть какое-то подобие человека. Если через три часа ты не будешь в форме, я тебя снимаю. Все.

Она жестом показывает, что разговор окончен и тут же переключает свое внимание на девчонок.

- Танюша, спину держи, - громко командует она, так что слышит весь стадион. – Аня, резче замах перед прыжком…

Танька с Анькой послушно дергаются, как марионетки на веревочках…

Сбросив в раздевалке коньки и натянув кроссовки, бегом несусь в медицинский блок. К Валере.

Валера Лобанов - наш штатный врач и массажист. Волшебник с внешностью медведя из мультфильма про Машу. Говорят, что в его силах оживить мертвого фигуриста и заставить его откатать программу, прежде чем тот снова умрет. Надеюсь, что испытывать на себе такие его способности мне не придется. А вот попробовать снять с меня утомленность и крепатуру после вчерашней перегрузки – просто необходимо. Потому что срыв старта – это почти что приговор. И вылет из сборной, на радость некоторым…

Подхожу к белой пластиковой двери, нажимаю ручку.

Внутри тихо, пахнет аптекой. Где-то галдит приемник, транслируя задорную французскую скороговорку. Прохожу через узкий коридор и протискиваюсь в следующую дверь.

В большой, светлой комнате вдоль стен стоят прозрачные шкафчики с документами и какими-то склянками. У окна – большой письменный стол. Пол устлан мягким серым ковролином Посредине помещения – два процедурных стола. Один – пустой. У второго, склонившись, массивная фигура в салатовом комбинезоне. На столе, на белой простынке, кто-то лежит. От этого кого-то мне видны только ноги – длинные, стройные, мускулистые – которые фигура в комбинезоне сильно, споро и умело, разминает и поглаживает.

Деликатно покашливаю в кулак.

Валера оборачивается через плечо, окидывает меня быстрым взглядом и кивает на соседний стол.

- До трусов раздевайся и жди, - хрипло приказывает он…

Сижу по-турецки на плоской, жесткой столешнице, жду… И наслаждаюсь открывшемся мне зрелищем.

Закончив со своим первым пациентом, Валера уходит в подсобку. И я вижу, с кем он работал до меня.

- Привет!

Она поворачивает ко мне голову и, узнав, заливается краской.

- Ой…

Голенькая, в одних тонких трусиках с забранными в хвост роскошными русыми волосами, балеринка Валечка смотрится просто потрясающе.

- Валька, - восхищенно шепчу я, - какая же ты красивая!..

Девчонка стесняется. Прячет лицо в ладонях, но посматривает на меня сквозь пальчики.

- Валя одевайся, - командует из подсобки Валера, под плеск воды в умывальнике. – Ланской – ложись кверху задницей.

Малая делает движение чтобы подняться. Я же и не думаю выполнять Валерину команду.

- Сережка, отвернись! – яростно шепчет Валька, тщетно прикрываясь рукой.

Медленно, с коварной ухмылкой, качаю головой. Сижу, как сидел. Смотрю во все глаза.

- Сережка!..

- Покажи… - одними губами произношу я.

- Нет, ты что!..

- Валюша, красоточка, - нахально совращаю ее я, - ну пожалуйста… Ну хоть разочек…

Она возмущенно смотрит на меня. Надувает губки. А потом…

Все еще с румянцем на щеках, Валька неожиданно томно улыбается, прикрывает глаза, и медленно садится на своем столе, соблазнительно раздвинув ножки. Изящным движением она поднимает руки вверх, слегка потягивается, после чего откидывается назад, сцепив ладони на затылке. Кругленькие тугие грудки вызывающе устремляются верх темными изюминками сосков.

У меня перехватывает дыхание.

Валя бросает на меня взгляд из-под своих бархатных ресниц.

- Вот тебе твой разочек, - едва слышно произносит она.

И куда только делось ее смущение?

Позволив мне несколько секунд вот так собой полюбоваться, она опускает руки вдоль тела и сводит ножки.

Я с трудом перевожу дух.

Валя изящно спрыгивает на пол, проигнорировав мою протянутую ладонь, обдает меня ароматом девчачьего шампуня, подходит к стулу со сложенной на нем одеждой и, все также не спеша, натягивает футболку и шорты.

Искоса поглядывая в мою сторону бессовестная балеринка улыбается, наслаждается произведенным эффектом. У меня пересохло в горле. С трудом сглатываю комок.

В дверях появляется Валера.

- Ланской, я кому сказал лежать? Рожу вниз, руки по швам.

С тоской подчиняюсь. Тем более, что после устроенного Валькой представления, выполнить это довольно трудно.

- Валентина, - понижает голос врач, - вот это, как я тебе сказал, два раза в день после еды, поняла?

- Да, Валерий Викторович…

- Ну иди давай. Я скажу Нинель Вахтанговне, что у нас с тобой все по плану.

Балеринка уходит. Краем глаза вижу ее силуэт в дверном проеме - красивая круглая попка туго обтянутая шортами, узкая талия, стройная фигура.

Грехи мои тяжкие, ей же всего пятнадцать…

- Ну что, Ланской, - Валера сцепляет кисти рук в замок и отвратительно громко щелкает суставами, - перегулял вчера?

- Было дело, - соглашаюсь я на самую очевидную версию моей временной профнепригодности.

- Ладно, сделаем из тебя чемпиона, - крякает он.

Чувствую его сухую шершавую ладонь на своем позвоночнике.

- Расслабься, Серега, дыши. Будет больно – кричи…

- Ха-ха-ха, - невесело вздыхаю я, прикрывая глаза.

Я снова, привычно уже, выступаю последним номером в последней разминке. Передо мной японец Юдзи Сакоморо, еще раньше – Мишка Щедрик. Женька Семенов в короткой программе, к сожалению, не блеснул и со своего шестого места может рассчитывать максимум на четвертое. Есть еще американец Энтони Чанг, задачей которого сейчас является перекатать Мишку и выйти на бронзу. Короче, винегрет тот еще. Да и Юдзи, наш старый знакомый и, можно сказать, почти родственник, тоже не собирается так просто уступать. Весь прошлый сезон маленький щуплый японец проучился у нас в «Зеркальном» под чутким руководством Нинель и Муракова, постигая азы науки побеждать от нашей снежной королевы. И плевать мне было, что за Юдзи (мы его все называли Юзиком) школе отвалили баснословные деньги. Потому что сдружились мы по-настоящему, и я абсолютно искренне переживал и расстраивался, когда его контракт на учебу подошел к концу и Юзик уехал к себе в Японию.

- Сережа, давай договоримся…

Юдзи подсаживается ко мне в зале перед разминкой и кладет руку на плечо.

- А у тебя денег хватит, - ехидно интересуюсь я.

- Ты только о деньгах думаешь? Фу! – деланно возмущается он.

- Не только, - поддеваю его я. – Еще я думаю о том, как я тебя сейчас уделаю, друг мой.