Вот Клей ее и прессует от души, выводя на пристойный уровень.
В дальнем конце льда стайка малышей кружит вокруг Муракова. Дядя Ваня ведет прыжки у младшей группы, обучая начинающих азам наших основных элементов.
- Нет, Катя, Катюш, смотри на меня. Смотри… Вот не так скрючивайся на выезде, не надо. Свободно. Вышла и расправила плечи. И спину. И носок дотянула. И руку правую не вниз, а праллельно…
Смешной, кругленький, невысокого роста, он чисто и технически грамотно демонстрирует идеальный выезд.
- Поняла? Ну давай… Маша, Маша! На меня внимание. За дыханием следи. Дыхание – это твои силы, которые нужны твоим ногам. Не надо вот это вот, набрала воздух и держишь, а потом отдышаться не можешь. Вдох – движение. Движение – выдох. Грудь дышит, не живот…
На старшем льду, у нас, сегодня контрольные прогоны. По очереди катаем свои программы, без дорожек и связок. Только прыжки и вращения - для экономии времени и сил. Нинель сосредоточенно колдует за монитором своего ноутбука, тщательно отслеживая кто и как катается. Параллельно записывает в своем блокноте наши баллы – листочки, которые потом выдаются нам, и которые мы храним годами. Вехи нашей жизни.
Сегодня рядом с ней сидит Масяня. Максим Таранов. Тренер единственной в нашей школе спортивной пары. Женя Тихонова и Володя Жарин как раз докатывают свою короткую программу – бодро, эффектно, уверенно. Парное катание – это вообще очень зрелищные соревнования. Все эти поддержки, подкруты, выбросы – элементы, которые мы, одиночники, не делаем – чередуются со знакомыми нам прыжками, вращениями, дорожками. Смотрится прекрасно. Но…
Не понимаю я парное катание. Вообще. Каждый раз, когда смотрю как катаются пары, не могу отделаться от ощущения плохо поставленного шоу двух неудавшихся одиночников, которые ползают по льду, мешая друг другу и периодически сталкиваясь. Иногда говорят, что неполучившиеся одиночники идут в танцы. Ошибаются. Некоторые, к сожалению, идут в пару, теряя класс. Да, конечно, в парном катании множество красивых и сложных элементов, которые не под силу одиночникам. Но все равно, каким-то духом ущербности веет от этой дисциплины. Не знаю… Всю жизнь провести на льду с осознанием того, что максимум, на что ты способен это средней сложности каскад тройной тулуп - тройной риттбергер, при этом понимая, что большего от тебя не ждут вообще и никто… Понятное дело, этими своими крамольными мыслями я делюсь далеко не с каждым. Но однажды на сборах я ляпнул что-то подобное Сашке Эненбергу. В ответ всегда жизнерадостный и добродушный Домкрат как-то сразу потускнел и опустил глаза. И когда я уже мысленно проклял себя за свой поганый язык и набрался духу для искренних извинений, он вдруг пожал плечами и махнул рукой.
- Не всем же дано квады приземлять, да, Валет?.. А что делать?
- Идти в танцы…
- Не интересно. Там нет драйва. Нет адреналина… А здесь я хотя бы могу быть лучшим среди таких же как я. Лучшим, среди худших…
Вот и понимайте как хотите. Но ведь и в самом деле, кто мешает парникам включать в свои программы вращения четвертого уровня, да те же прыжки, более сложные и дорогие? Никто, на самом деле. Но они этого не делают. Никогда. Почему? Вот потому самому…
Женя с Володей заканчивают свой прокат и заезжают в калитку. Масяня тут же возникает рядом с ними с двумя комплектами чехлов в руках.
- Хорошо, молодцы, - хвалит он своих подопечных, - и тодес на четвертый уровень сделали, и вращения. Далеко только разъехались вон там вот…
У меня на секунду складывается впечатление, что Макс старается успеть вперед Нинель со своими комментариями и разбором проката. Чтобы утвердить свой авторитет… Или не потерять…
Нинель не вмешивается, молча щелкая что-то на компьютере и черкая в своем блокноте. Наконец, еще раз внимательно проглядев свои записи, она аккуратно вырывает исписанный лист и протягивает его ребятам.
- Я сегодня как технический судья у вас, - улыбается она краешком губ.
- Судья строгий, но справедливый, - тут же лезет со своей репликой Таранов.
- Ваше дело, Максим Леонидович, принимать к сведению мои оценки или нет, - Масяня делает было попытку что-то возразить, но Нинель, не обращая на него внимания, продолжает, - но я вас уверяю, что на старте они мало чем будут отличаться.
С ее стороны это не пустая бравада. С введением новой системы оценивания, Нинель одной из первых прошла квалификационные экзамены по техническому судейству и одно время даже работала судьей на международных соревнованиях. Так что ее слова – это констатация факта. Хотя, и легкая попытка уязвить Максима тоже, не без того.
Володя и Женя, в сопровождении Таранова, уходят в раздевалку, и мы остаемся вместе с Нинель нашим уже сложившемся коллективом – я, Таня и Аня.
- Ну что, звезды на льду, - Нинель кивком головы подзывает нас ближе к себе, не отрываясь от компьютера, - кто сегодня хочет поработать?
- Я! – с готовностью протискиваюсь между девчонками и строю угодливую физиономию.
- Ты… - она, щурясь, рассматривает что-то на экране. – Ты у нас… как всегда… в первых рядах. Хорошо.
Анька с Танькой, не говоря ни слова, разъезжаются в разные стороны и возвращаются к прерванным раскаткам.
Нинель наконец соизволяет посмотреть в мою сторону.
- И что мы с тобой сегодня делаем?
- Каскад тройных лутц-риттбергер, четверной флип и триксель, - без запинки рапортую я, перечисляя элементы своей короткой программы.
- И все вращения, - уточняет Нинель.
- И вращения, - утвердительно киваю я.
График подготовки у нас сейчас интенсивный – утром контрольные прогоны коротких программ, вечером – произвольных. Раз в два дня – целиковые прокаты. И если все гладко и без серьезных ошибок, то есть шанс ограничиться одним разом для того и для другого. Но гладко бывает далеко не всегда. Срыв двух элементов, или одно падение, и тебе сразу же выключают музыку. Это значит попытка не засчитана. И ты идешь в конец очереди и ждешь чтобы повторить все заново. У меня без ошибок не получается ни разу.
Тренировка – это не выступление. Здесь нет того волшебного ощущения соревнования, микродозы адреналина, за счет которой получается то, что мы называем «плюс-старт», когда кажется, что весь стадион, все зрители тебе помогают, и ты дополнительно собираешься и делаешь то, на что, казалось бы, раньше не был способен. Тренировка – это рутина. Ежедневная, ежечасная. Работа с ошибками. И работа над ошибками.
Звучит мой Пучини, и я энергично рассекаю перебежками вдоль бортика. Вылетаю по дуге в центр, меняю ногу и со свистом ввинчиваюсь в тройной лутц. Приземление, группировка, взмах руками, толчок… На недокрученном ребре я со скрежетом валюсь с риттбергера на лед, едва успевая поджать голову к груди. Проскользив на заднице несколько метров, выдыхаю. Не спеша поднимаюсь. Потираю ушибленное бедро. На полутакте замолкает музыка…
Нинель не смотрит в мою сторону, делая пометки в своем блокноте. Ей нечего мне сказать, а мне нечего ожидать. Мы оба знаем, в чем причина моей ошибки и что нужно делать для ее устранения.
Девчонки снова перед Нинель, и она кивает Ане. Значит Таня следом за ней. А потом снова моя очередь. А пока… Возвращаюсь на раскатку. Наушники в уши – чтобы не отвлекаться на чужую музыку… Выполняю полученные ранее задания. Твизлы, моухоки, тройки, скобки. Крюк на левой, выкрюк на правой…
И так каждый день…
- Прости, сегодня нет…
Она уклоняется от поцелуя и выскальзывает из моих объятий. Удивленно смотрю на нее.
- Что-то случилось?
- Нет. Все, пока…
Аня разворачивается и уходит в сторону паркинга, на ходу доставая телефон. Длинные вечерние тени скрывают ее тонкую фигуру, оставляя лишь неясное очертание светлой куртки с флуоресцентными вставками на рукавах. Неприятное чувство абсолютного одиночества холодными щупальцами просачивается мне в душу.
Наверное, в каждых отношениях, рано или поздно, наступает момент, когда на смену безумной и безоглядной страсти приходит некое спокойствие. Охлаждение. Или равнодушие. Не знаю, скорее всего это естественный процесс. Просто, когда это происходит постепенно, ты успеваешь к этому привыкнуть и осознать. А когда сразу и вдруг… Еще утром, на раскатке, Анька смеялась, шутила, рассказывала что-то веселое. После обеда я заметил, что она немного погрустнела, но не стал ее ни о чем расспрашивать, чтобы не сбивать настрой перед вечерней тренировкой. И вот теперь такое окончание дня. Совершенно неожиданное. Не люблю я сюрпризы…
