Приезжаю в Лужники с приличным запасом по времени, и, когда начинают сходиться все остальные, успеваю уже и раскататься, и разогреться.
Приятно осознавать, что потраченные почти три месяца усилий на обстругивание и полировку угловатых буратин, все-таки не прошли впустую. Даже самые безнадежные, самые, как мне казалось, неповоротливые и неспособные не то что к ровной езде, но даже к ровному хождению – все хоть чему-то да научились. Не говоря уже о тех, кто и правда смог кое-что, и даже многое.
Задача, поставленная Авером, была проста в формулировке и сложна в исполнении. Минимум четыре программы каждая пара должна показать. Первые три выступления все катают просто за баллы, а начиная с четвертого две наименее результативные пары выносятся на суд зрительского голосования, где и решается, кто останется для дальнейшей работы, а кто уйдет. На самом деле, никто из нас не испытывает иллюзий, понимая, что «зрители» будут «голосовать» сообразно текущей потребности и конъюнктуры, иначе говоря, уходят наименее рейтинговые. И тут у нас возникает первая проблема…
- Александра, Сереж… Тут такое дело…
Авер мнется, словно собирается сообщить нам что-то ужасное.
- Какое дело?
Я за руку подтаскиваю Сашку к себе, разворачиваю лицом к Семену, обнимаю и устраиваю подбородок на ее макушке.
- Э-э-э… Короче, - машет рукой Семен, - я говорил с… Нинель Вахтанговной… Она двадцатого хочет Александру забрать с собой в Штаты… Не известно на сколько…
Я мысленно прикидываю сроки. Четыре недели. Как раз успеваем…
- Мы запишем четыре программы и с сожалением вылетим из проекта, - киваю я. – Какая невосполнимая потеря.
- Тебе бы, Ланской, только зубоскалить, - хмурится Авербаум и переводит взгляд на Сашку. – Солнце, ты потянешь четыре съемочных дня?
- Ну… - задумывается Саша, - если не в подряд…
- Через два дня на третий, мы обычно так делаем.
- Я справлюсь, - кивает она.
Семен ласково ей улыбается. Потом переводит взгляд на меня.
- Ну а с тобой придется что-то решать… - кривит губы он. – Если я уберу тебя из шоу в первой же номинации, спонсоры мне этого никогда не простят…
- Вот так я и знал, - картинно вздыхаю я.
О том, что с отъездом Сашки мне вряд ли светит отпетлять от «Ледникового» я догадывался и так. Интересно, что же для меня такого придумал хитрый Авер…
- Хочешь, - он тычет в меня пальцем, - поработать ведущим вместе с Лехой?
На мгновение даже теряю дар речи от такого предложения.
- Нет конечно, - яростно трясу головой. – Где я, а где разговорный жанр? И вообще ему девушка в пару нужна. Как мы смотреться будем вместе, как гей-тусовка что ли?..
Жизнерадостный смех Авера дает мне с облегчением понять, что, то ли его предложение было несерьезным, то ли я его своей реакцией убедил в совершеннейшей невозможности выполнения мною такой вот роли. Даже Сашка пару раз хихикнула, прикрыв ротик ладонью.
- Между прочим, - пожимает плечами Семен, - Леха уже вел первый «Ледниковый» с Шиповенко, и никто никого в нетрадиционных отношениях не обвинял…
- Там у них была другая интрига, - продолжаю отбиваться я. - Они же терпеть друг друга не могут, а тут рядом, в одном кадре…
- Ну, не хочешь – как хочешь, - просто соглашается Семен. - Я догадывался, что ты взбрыкнешь, и поэтому подготовился и уже пригласил Жигудину в соведущие … Угадай кого…
- Анжелину Джоли, - не думая ляпаю я.
Авер ухмыляется.
- Ну, почти… Твою подругу Шахову. И она согласилась…
Я невольно вздрагиваю…
Танька… Я буду видеть ее… Снова… Раз в три дня… А может и чаще.
Мое волнение, похоже, на столько заметно, что Сашка, почувствовав его, с улыбкой озирается на меня.
- Как здорово, - говорит она, - я так хотела познакомиться…
Не успеваю ответить. Потому что Семен Мирославович выдает, собственно, то, ради чего весь этот разговор был начат.
- У Максима Викторовича проблемы со здоровьем, - произносит он. - В общем, ему нужна замена. Поработаешь с Олей Гольц… Пока твоя партнерша… не вернется.
Демонстративно тяжело вздыхаю.
- Предложение по поводу соведущего еще в силе? - на всякий случай уточняю я.
Семен с улыбкой хлопает меня по плечу.
- Идите катайтесь, - кивает он нам. – Я хочу услышать от Елены Станиславовны, что вы готовы к поддержкам…
Сашка поводит плечами и разворачивается ко мне лицом.
- Выиграешь для меня этот проект, - с улыбкой спрашивает она.
- Я выиграю его только вместе с тобой…
Она тихо смеется, на мгновение прижавшись ко мне.
- Обещаешь? - произносит она чуть слышно.
Я обнимаю ее и, закрыв глаза, с трудом сдерживаю дрожь в голосе.
- Ты только вернись ко мне, - шепчу я. – Пожалуйста… Только вернись…
Мы так и стоим, обнявшись, посреди ледового стадиона. А вокруг нас рассекают в разные стороны, звеня лезвиями, наши коллеги, друзья и соперники…
========== Фарфоровый самурай (Минус четыре по Цельсию, продолжение…) Эпизод 7 ==========
Масленникова-старшая кривит губы, скептически качает головой, но все же выдает нам с Сашкой путевку в жизнь.
- Ладно, катайтесь, бог с вами… Только без геройства, я вас прошу…
Мы с Сашей одновременно киваем, как болванчики. И ухмыляемся. Замечание Елены Станиславовны очень даже по делу. Потому что, войдя во вкус, мы с Сашкой начали позволять себе совершенно уж рискованные эксперименты. Я привык к ее весу и телосложению, и уже без проблем забрасываю ее себе за спину, сажаю на плечо и даже пару раз попробовал выжать в верхнее положение. Она же демонстрирует самые невероятные грани безбашенности и отваги, ловко и уверенно взлетая в воздух, запрыгивая на любые подставляемые мною части тела и, что очень важно, помогая мне, как только можно.
- Слушай, - прошу я ее, - ты, когда сверху, руку можешь мне не в плечо упирать, а в затылок, или лучше вообще за голову мою держись. А то у меня хода совсем нет для равновесия…
- Хорошо, конечно, - спокойно кивает она.
И делает именно так, как я говорю.
Или.
- Когда я тебя там кручу не сгибай ногу, а то лезвием мне только что чуть нос не подровняла…
- Ой, извини…
- Не извиняйся, - перебиваю ее я, - просто делай…
- Я поняла…
И тут же.
- Не сжимай ты мне так бедро, - шипит она сквозь зубы. - Больно же…
- Я боюсь, чтобы ты не упала… - оправдываюсь я, ослабляя хватку.
- Я не упаду, просто держи нормально, и не выламывай вот здесь, - Сашка шлепает себя по ляжке. - Дай я ровно стану, вот так ногу подниму и тогда уже подхватывай. Не тяни и не дергай…
- Ладно, давай так…
При этом – никаких обид. Мы оба понимаем, что это рабочий процесс, и все сантименты можно отложить на потом. На перерыв, например…
- Аи-й, не трогай!.. - ощутимо получаю по рукам, едва попытавшись ее обнять. - Больно!..
Саша отстраняется, отодвигаясь от меня на край лавки.
- Прости пожалуйста… - с виноватым видом пристраиваюсь на корточках у ее ног. – Покажи, что там у тебя…
- Ничего интересного…
- Покажи, говорю…
Насильно стаскиваю с нее куртку и задираю до плеча рукав тонкого гольфа. Мне предстает внушительных размеров гематома на всем ее правом предплечье.
- Ох ты ж, господи…
Мы в тот день неудачно упали, я не успел ее подхватить, и Сашка от души приложилась о лед.
- И нога тоже, - жалобно произносит она, кивая на свое бедро.
Стягиваю с нее шорты с лосинами и, стараясь не обращать внимания на прозрачные кружева трусиков, с ужасом рассматриваю лиловый синяк на ляжке.
- Твоя работа, - шмыгает носом Сашка. – От большой любви, наверное…
В чем-то она права. Боясь ее уронить, на поддержках я хватаю ее с такой силой, что и у здорового человека могут появиться синяки. Что уже говорить про нее, беднягу, у которой обычный ушиб в прямом смысле может вылиться в обширнейшую гематому.
- Сейчас мы это все обработаем… - говорю я.
У меня в сумке всегда есть анестезирующий крем и салфетки. Не для меня. Для нее…
