- Не буду, - улыбаюсь.
- Ах, - разочарованно вздыхает Саша, пронзая меня взглядом, - а мне так нравится, когда он меня обнимает…
- Обнимайтесь на здоровье, - машет на нас рукой Масленникова. – Но не в высоких поддержках. Там лишнего быть ничего не должно. Партнер всегда должен иметь возможность маневра. Даже если ты начнешь с него соскальзывать не вовремя, он свободными руками тебя всегда успеет подхватить. А если вы монолитом прете, то тут уж… Как Титаник. Без шансов…
Мы повторяем нашу поддержку еще трижды, и, наконец, все получается как следует, без помарок, а главное, красиво.
- Ух, какие молодцы, - радуется забежавший к нам на пару минут Авербаум. – А говорил, Ланской, не смогу, не получится… Вон как Санечку поднимает… Я так не умел в его возрасте…
Серебряный призер олимпиады в танцах на льду, Авер умел в моем возрасте и это, и многое другое. Уж Нинель-то мне о нем в свое время порассказывала. Но даже такая, немного нечестная похвала от профессионала его уровня мне лестна и приятна.
- Сёма, ну одну высокую точно, считай они сделают, - кивает ему Масленникова. – Остальное пока провоз подмышкой и сидя на коленке.
- Хорошо, хорошо, - потирает руки Авербаум. – Всему свое время…
И убегает дальше, смотреть, чего там делают остальные.
К Елене Станиславовне подкатывает еще одна пара, и она переключает свое внимание на них. Беру Сашку за руку и тащу за собой в центр льда.
- Давай вращения поучим, - говорю ей. – Это не сложно, там главное понять как…
Она гладит меня по руке и с виноватым видом прижимает пальчик к моим губам.
- Прости… Я сегодня больше… Не могу.
- Устала? – я тут же подбираюсь. – Тебе плохо?
- Мне хорошо, - грустно улыбается она. – С тобой мне всегда хорошо…
- Проводить тебя? Может вызвать такси? Отвезти домой?
Сашка смеется и кладет руки мне на плечи.
- Бывают дни, мой хороший, - говорит она, - когда девочке просто нужно побыть одной… Без мальчика… И немного… пострадать.
Я чувствую себя полным кретином.
- Господи, прости меня. Я идиот…
Сашенька смеется и кладет голову мне на грудь.
- Меня Лера отвезет. И я ее сегодня к себе пригласила. Будем полночи пить вино и болтать о мужиках… - она усмехается. - И тебе все кости перемоем, не сомневайся…
Я все же провожаю ее до раздевалки и помогаю сменить коньки на кроссовки. Наклонившись, чтобы завязать шнурки, Саша бледнеет и морщится.
- Дай я… - отвожу в сторону ее руки.
Она с облегчением выпрямляется, проводит ладошкой по моему лбу и накручивает на палец прядь моих волос.
- Мой добрый, мой заботливый… - шепчет она. - Любимый мальчик…
Я поднимаю на нее глаза и наши взгляды встречаются. У меня перехватывает дыхание от жуткой мысли, мелькнувшей в моей голове.
- Обещай мне, - сдавленно прошу ее я, - что ты не убежишь от меня… вот так…
Она понимает… И на мгновение в ее взгляде я вижу невыразимую, беспредельную тоску. И страх…
Саша порывисто вздыхает, опускает веки, и из-под ее длинных ресниц выкатываются две блестящие, прозрачные слезинки.
- Сашенька… - я беру ее руки в свои и целую холодные, сухие ладони и тонкие пальчики. – Милая… Сашуля… прости меня…
- Все хорошо… - шепчет она. – Все нормально, не волнуйся… Пласкивое настроение, тянет на сладкое…
Она мягко забирает у меня руку и вытирает тыльной стороной ладони свои щеки и глаза.
- Все нормально, - повторяет она.
И даже пытается улыбнуться.
Я снова перед нею на коленях… Как в тот первый день. И смотрю на нее взглядом восхищенным и восторженным.
А она, вдруг, наклоняется ко мне и быстро, жарко и страстно целует в губы…
И надо же, чтобы именно в этот момент…
- Вот вы где…
Лерка вваливается в раздевалку, размахивая спортивной курткой, и смерив нас хмурым взглядом, все понимает.
- Ну, я так и знала, - качает головой она. – Другого места просто не найти, правда?
- Сейчас я буду получать, - смешно сморщившись констатирует Сашка.
Ее слезы высыхают мгновенно, не оставляя на лице даже припухлости. И теперь она снова такая же, как всегда, веселая, мягкая и теплая.
- Будешь-будешь, - обещает ей Лерка. – Вот только защитника твоего выставим за дверь…
Я глажу ее ножки, снова беру ее ладони в свои и заглядываю в глаза.
- Напиши мне… - прошу ее одними губами.
Она улыбается, кивает и легонько пожимает мне руки.
- Ланской, до свидания, - напоминает о себе Лерка. – Можно мне переодеться?..
Время до конца тренировки провожу на льду вместе с оставшимися спортсменами и артистами. Кому-то помогаю поправить дорожку, у кого-то вдруг перестали получаться беговые, движение назад тоже, почему-то, часто вызывают сомнения и страх… В общем, применяю себя, как могу. Отрабатываю высокое доверие…
Когда все уходят, задерживаюсь.
В голове ворох разнообразных мыслей, но лишь одна настойчиво бьется в мозгу, не давая покоя. И отделаться от нее не получается. Хотя…
Детская глупость, за которую меня не похвалит никто. Но я так делаю. Иногда.
- Да или нет, - шепчу я. – Если получится, то «да»…
Разгоняюсь вдоль бортика, оцениваю расстояние, вспоминаю, что здесь стадион короче стандартного… Заезд… Смена ноги и разворот… Замах правой… Толчок… Руки рывком вверх… Да или нет… Да или нет… Калейдоскоп красок и огней перед глазами, как разложенная на столе карта моей жизни… Я хочу, чтобы было «да». Но я не имею права жульничать. Чтобы «да» получилось, нужно не только умение и опыт. Нужна удача… Жесткое приземление на правое лезвие… Держу… Держу!.. Выезд… Есть! Сбудется! Теперь точно сбудется… Не может не сбыться…
Потому что я загадал.
Потому что предложил взамен то, чего никто не предлагал до меня.
И сделал… Второй раз в жизни… Я - единственный в мире, кто смог…
Аксель четыре с половиной оборота. Взамен на исполнение одного желания…
И бог, если он есть, мою ставку принял.
Доезжаю круг, выравниваю дыхание и качусь на выезд. По ночной Москве на Рублевку можно долететь минут за двадцать. Если таксист попадется лихой. Надеюсь. Ведь меня ждут. Нинель… Анечка… Я знаю, о чем вы думаете. Но об этом мы поговорим с вами потом. И вы все поймете. Или не поймете и продолжите меня осуждать… Но мне все равно. Главное, что мое желание сбудется…
Каем глаза замечаю какой-то блеск в углу. Присматриваюсь. Показалось. Никого там нет и быть не может. В такое-то время…
Ухожу последний. И следом за мной в вестибюле «Лужников» гаснет свет.
Всем пока.
Я еду к моим любимым…
С Бейзилом Калином я познакомился спустя где-то полгода моей работы с Брайаном.
И сразу же выясняется, что никакой он не Бейзил и не Калин.
- Василий. Василий Калинин – представляется он на американский манер, протягивая мне руку и широко улыбаясь.
У него приятный акцент эмигранта во втором поколении, для которого английский уже, безусловно, родной, но русский он слышит с детства и знает достаточно, чтобы общаться и все понимать.
- А я просто Серега, - отвечаю на его рукопожатие и улыбку я.
- Тогда я – просто Вася, - тут же соглашается он.
Его открытое лицо и спокойные манеры располагают к неформальному и дружескому общению. С первого взгляда я могу сказать, что он мне нравится.
- А как же Бейзил Калин? - на всякий случай уточняю я.
Под этим именем его знает вся Северная Америка и боготворят Соединенные Штаты, несомненным и непревзойденным любимцем которых он является вот уже почти три года. А в новом сезоне, перейдя наконец во взрослый разряд, помимо любимца, он наверняка станет еще и абсолютным чемпионом своей страны в мужском одиночном катании, уверенно сбросив с пьедестала царящего там пока безраздельно Энтони Чанга.
- Васе Калинину сложновато пришлось бы в жизни, - прищурившись, усмехается он. – Особенно в нашей, самой лучшей в мире стране. Поэтому на свет появился Бейзил…
Понимающе киваю. Тяжело вам, беднягам, живется в вашей Америке. Не разрыдаться бы, от жалости…
