- Так, ну что, - Артур барабанит пальцами по бортику, - что вы там решили с Нинель Вахтанговной по контенту?
Отвожу глаза и поджимаю губы.
- Лутц-тулуп, четверной тулуп и триксель, - без воодушевления говорю я.
Артур кивает.
- Не удалось, значит…
Я качаю головой и раздраженно пожимаю плечами.
- Не надо напрягаться, - передразниваю я интонации Нинель, - тебе хватит, лучше синица в руке чем снова утка под кроватью…
Клей, не сдерживаясь, смеется, весело глядя на меня.
- Вот ни разу не смешно, - обиженно надуваюсь я, поворачиваясь к нему спиной и облокачиваясь о бортик.
- Ну она же права, Сереж, - он высовывается справа от меня, навалившись локтями на перила. – Сезон промежуточный, выкаблучиваться не перед кем, Европа так вообще, хоть не едь, смотреть не на кого… На мире все те же только в профиль – Юзик, Яшка, Чанг… Есть правда твой дружок Васька Калинин, но он вообще-то молодой еще. Резвости много – опыта мало…
- А Щедрик? – не глядя на него выкладываю свой аргумент я.
- Щедрику, Серж, до тебя, как… Ты меня прости, конечно, - усмехается Артур, – но тут уже я могу обидеться… За такие сравнения.
- Я видел, как он приземляет четверной сальхоф, - упрямо не сдаюсь я. – И флип…
- Ну и что? – он треплет меня по голове и трясет за плечо. – Слушай… Мы же с тобой не первый год знакомы, верно? Можно сказать, выросли здесь вместе…
Я смотрю на него исподлобья. Ну, предположим, я здесь и вырос. А он… Хотя, за те пять лет, что Артур работает с Нинель, можно сказать, что он тоже вырос. Из некоего бывшего фигуриста-неудачника в самого востребованного хореографа в мире… Ладно…
- Ну… да… - соглашаюсь я.
- Вспомни, - предлагает Артур, - я тебя хоть раз обманул? Или подвел? Или заставил делать на льду не то, что нужно. Было такое?
Качаю головой.
- Не было. Я вам всегда доверял. И…
- Продолжай, - он поощрительно кивает.
- И доверяю…
- Вот, - он удовлетворенно улыбается. – А раз ты мне доверяешь, то подумай вот о чем. Ты уверен, что то, что ты там видел в Ютьюбе, эти квады Щедрика, что Федин вот так вот возьмет и выкатит это все прямо сейчас, в этом сезоне?
- Ну… Э-э-э… - до меня потихоньку начинает доходить.
- Миша, и Афанасий Иванович, - проникновенно говорит Клей, - очень хотят попасть на олимпиаду в Китай. И даже что-то там героически выиграть. Уверяю тебя, раньше времени стрелять из пушки по воробьям никто из них не станет.
Как все просто, оказывается… Ну вот почему так?.. Иногда, мне приходится чувствовать себя таким глупым бараном…
На дальнем от нас краю льда дядя Ваня Мураков наслаждается дрессурой молодняка, гоняя мелких в хвост и в гриву по прыжковым элементам. Мелюзга визжит, пищит и активно постигает нелегкую науку.
- Артур Маркович, - говорю я, - раз уж мы заговорили о доверии… Я хотел спросить…
- Спрашивай.
- Вы знали, что Нинель Вахтанговна, тогда, в Корее, специально меня… придержала?
Он спокойно смотрит на меня. Кивает.
- Знал. Это решение было принято сразу после короткой программы…
Я стараюсь не нервничать.
- И вы… Были согласны с этим…
Артур отвечает не сразу. Размышляя, он опускает голову и смотрит на лед.
- Да, - говорит он наконец. – Это сейчас уже не имеет значения… И утешение для тебя слабое… Ваня… Иван Викторович был против. Но главный тренер настаивала… И я ее поддержал.
Еще один кусочек пазла…
- Но… Почему, Артур Маркович?.. – Я волнуюсь. Боюсь услышать не то, что хотел бы…
Артур спокойно поднимает на меня глаза и абсолютно искренне разводит руками.
- Потому что иначе ты бы ушел из спорта, - говорит он, – и сейчас торчал на каком-нибудь ток-шоу, или сидел в каком-нибудь жюри… А я бы здесь возился с Германом… И все было бы очень и очень… по-другому.
Я киваю и снова смотрю на Муракова и его малышню. Все правильно. Другого ответа я и не ожидал. И искать злой умысел в действиях моих тренеров – глупое и неблагодарное занятие.
Мой пазл еще далек от завершения, и я пока даже не понимаю, какой окажется финальная картина…
Но этот кусочек, яркий и многогранный, точно и однозначно занял на ней свое место.
Расплачиваюсь с таксистом и не спеша иду в сторону стеклянных дверей лужниковского катка. Сегодня знаменательный день. Точнее вечер. И знаменателен он тем, что я, в кои-то веки, приехал на тренировку вовремя.
- Езжай уже на свой «Ледниковый период», - напутствует меня Нинель после вечерней тренировки, - оставь меня в покое со своими тут катаю, тут не катаю, тут рыбу заворачиваю… Господи, как ты мне надоел… И Артуру Марковичу ты тоже надоел… И нечего на меня смотреть своим воловьим взглядом… Иди, я тебя прошу… Дай покоя… Подожди, - и почти шепотом. – Привет там передай… Понял, да? Скажи, чтобы мне позвонила завтра… Все, пока…
Она отворачивается, а у меня на спине словно крылья вырастают. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – историю Сашкиной болезни Нинель таки получила. И отослала своему бывшему в Америку. И даже получила ответ. И, скорее всего, Сашку таки ждут в Штатах и будут лечить. А это чертовски здорово…
И я, понятное дело, во всю прыть несусь в Лужники, чтобы передать ей привет от Нинель. Вместе с номером ее телефона…
- Коннишива, ваташи но самурай!
Застываю на месте. Оборачиваюсь.
На этот раз она вся в коже. Узкая куртка, обтягивающие брюки, ботинки на застежках. Прежние только рыжие волосы, забранные сегодня в густой конский хвост, улыбка – жемчуг с кораллом, и бездонная зелень глаз.
А в руках у нее два мотоциклетных шлема.
- Это похищение, - заявляет она, не давая мне возможности даже поздороваться. – Но у тебя есть право поцеловать меня… Если хочешь…
- Ну знаешь… - качаю головой и делаю шаг к ней.
- Здравствуй, мой хороший…
От нее исходит новый аромат. Сменила духи. Или шампунь… Но этот ей идет еще больше, чем предыдущий. С наслаждением вдыхаю запах цветочного луга на склоне альпийских гор…
- Это тебе… - она вручает мне черный, блестящий шлем с дымчатым плексигласовым забралом. – Надевай и поехали.
- Э-э-э… - я бросаю нерешительный взгляд на залитый светом вестибюль спортивного комплекса.
- Я же сказала, это похищение, - улыбается Сашка. – Ты обязан подчиняться.
- Вау!.. – я делаю вид, что пугаюсь и настороженно оглядываю ее с ног до головы. – Я надеюсь, обойдется без цепей, наручников, плеток и прочего… реквизита?..
Сашка морщит носик, смеется и показывает мне язык.
- Если хочешь, могу организовать тебе и садо, и мазо, и БДСМ… - она берет меня под руку и настойчиво тянет в сторону паркинга. - Но не сегодня. У нас с тобой другие планы. Идем…
И в моей коллекции пополнение. Поздравьте, у меня появился третий водитель, с которым мне до судорог страшно ездить… Хотя, признаю, полет, иначе это не назвать, на здоровенном, рычащем чопере по ночной Москве, хоть и на заднем сидении, это что-то незабываемое. Особенно, когда на вынужденных остановках, перекрестках, светофорах и заторах можно с наслаждением обнимать, гладить и прижимать к себе моего соблазнительного и нежного водителя…
Гадаю, куда Сашка может меня везти, и понимаю, что это может быть все что угодно, от аттракциона по прыжкам с парашютом или банджи-джампингу, до рок-концерта и слета байкеров. И ни в одном из перечисленных случаев я бы не удивился, хотя, и не обрадовался бы… Но, едва выскочив на бескрайние просторы замкадья, она сворачивает с трассы и, сбросив скорость до минимума, милыми асфальтированными аллейками подкатывает к известному мне по рассказам, закрытому для праздной публики и страшно пафосному заведению. На сколько я знаю, даже Нинель, с ее-то связями, влиянием и популярностью, до сих пор не имеет здешней клубной карты. Ну, а тот, кто мог бы ее сюда пригласить – так и подавно… Так что первое впечатление у меня, как и реакция, вполне предсказуемы.
- Ну ничего себе! Ты что, внебрачная дочка президента?
