Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Мира, твои капризы мне надоели! Знала бы ты, как я ненавижу твой характер и эти твои глупые загоны! Ну почему ты не можешь жить, как нормальный человек?

– Потому что я ненормальный человек… – тихо ответила она, но он не слышал ее.

– Я все делаю для тебя. Ты окружена максимальным комфортом, максимально заботой. Получаешь все, что пожелаешь. Что же тебе еще надо, Мира?

– "Любовь. Мне нужна лишь его любовь…" – выдохнула она с сигаретным дымом слова собственной песни.

– В тебя влюблены тысячи людей. Тебе не хватает этой любви? – Герман орал на нее, лицо его покраснело, и вены на шее вздулись от напряжения.

– А он не любит. Почему так, Герман, у тебя есть ответ? Почему не нужна любовь тысяч, но нужна любовь одного?

Мужчина встал, нервно прошелся по гримерке, взял со стола почти пустую бутылку виски, плеснул в стакан янтарной жидкости и выпил залпом.

– Ничего больше не хочу слушать. Знал я, что с бабами лучше не связываться, но нет же, поверил, что ты особенная… Съехавшая ты, а не особенная! – воскликнул он в сердцах, а потом бросил стакан в стену, заполнив гримерку звоном стекла и мелкими блестящими осколками.

Сразу же после этого в дверь гримерки заглянула одна из девушек-организаторов концерта, покрасневшая и запыхавшаяся:

– Извините за вторжение, но мы задерживаем концерт уже на полчаса. Дальнейшая задержка просто невозможна! Люди начинают волноваться, – девушка заправила растрепавшуюся челку под черную кепку с музыкальным логотипом Миры и умоляющим взглядом посмотрела на нее, – вы готовы выйти?

Герман плеснул виски в другой стакан, выпил залпом и ответил за Миру:

– Мы уже идем.

***

Музыка льется, и течение этой реки благодатно и прекрасно. У Миры захватывает дух, и слезы подступают к глазам. Это она создала эту музыку. Это ее река.

В нотах и аккордах билось ее сердце, в них были заключены ее бессонные ночи, ее срывы и истерики, ее улыбки и смех, ее страхи и ее сила, ее ненависть и, главное, ее любовь.

В этой музыке была она вся. Она всегда представляла ее рекой. Именно поэтому она придумала когда-то себе такой псевдоним – Река. Не она управляла своим творчеством – Река всегда была сильнее, ее воды поглотили когда-то давно юную Миру. Это случилось тогда, когда отец, которого она ненавидела все душой, подарил ей на день рождения гитару…

А сейчас она стояла на сцене и понимала, что все исчезло. Река выплюнула ее, слабую, беспомощную, пустую на берег. Слезы покатились из глаз Миры. Она закрыла лицо ладонями.

Тысячи человек смотрели на молодую певицу из огромного зрительного зала. И никто не мог понять, что случилось, почему их обожаемая Река не поет. Она не видела, кто первый кинул на сцену цветок. Но потом люди один за другим поддержали этот внезапный флэшмоб – цветы посыпались на сцену дождем.

Мира задержала дыхание, вытерла слезы. Потом взяла в руки микрофон и сказала хриплым голосом:

– Я рада, что здесь собралось такое огромное количество людей, готовых поддержать меня в трудную минуту. Я чувствую вашу любовь, я вижу блеск ваших глаз. Но, увы, сегодня я разочарую вас. Потому что концерт, к сожалению, не состоится. По всем материальным вопросам вас сориентирует мой концертный директор. Извините…

Мира пулей выбежала со сцены, слыша, как за ее спиной зал загудел: то ли возмущенно, то ли расстроенно. Она бежала вперед, и этот гул догонял ее, преследовал даже в самых дальних коридорах огромного концертного холла.

Добежав до своей гримерки, Мира заперла дверь, стянула через голову блестящее платье, надела джинсы и клетчатую рубашку, натянула на голову шапку, взяла свой рюкзак и вышла в коридор. Опустив голову, она быстро прошла к запасному выходу и выскользнула на улицу.

***

Она шла, совсем не думая, куда и зачем идет. Голова была пустая, как будто мозг высох и сознание испарилось.

"Неизменное погибает. Хочешь жить – торопись меняться."

Строчки из ее песни мелькнули в голове, и она зашла в первую попавшуюся парикмахерскую и обрила голову наголо. Молоденькая парикмахерша испуганно посмотрела на нее, когда услышала пожелания Миры. Но, увидев сумму денег, выложенную странной клиенткой на стол, не задала больше ни одного вопроса. Выполнила свою работу, а потом замела с пола на совок длинные, блестящие черные пряди.

Мира снова надела шапку и вышла на улицу, чувствуя, что ей стало гораздо легче дышать.

Она бесцельно бродила по весеннему городу до темноты, а потом поняла, что страшно устала. Присев на лавочку в глубине парка, она не заметила, как глаза ее закрылись, и она уснула.

Рано утром кто-то разбудил ее, тихонько толкнув в плечо. Мира открыла глаза и соскочила с лавки. Рядом с ней в рассветном сумраке сидел старый бомж. Его растрепанные волосы и густая светлая борода закрывали лицо практически целиком. Мира видела лишь карие глаза и торчащий вперед, крючковатый нос.

Запах, исходивший от него, был отвратителен: смесь немытого тела, старости и протухшей еды. Мира отошла от скамейки еще на пару шагов. За плечами бомжа висел массивный рюкзак, который Мира спросонья приняла за горб.

– Что тебе надо? – спросила Мира, тревожно оглядывая пустынные аллеи парка.

– Извини, барышня, но я уже полночи сижу и жду, пока ты выспишься. И вообще, это я должен спрашивать – что тебе здесь надо? Это мое место, моя, так сказать, кровать. А ты тут разлеглась, даже разрешения не спросила… – громко и недовольно пробасил бомж и с хозяйским видом плюхнулся на лавку, поставив рядом свой увесистый рюкзак. Достав из него бутерброд не первой свежести, он подул на него со всех сторон, отряхнул невидимую грязь и с аппетитом откусил большой кусок.

– Когда я сюда пришла, тут никого не было. Если бы кто-то был, я бы обязательно спросила разрешения, – Мире вдруг стало ужасно неловко.

Бомж недовольно хмыкнул и посмотрел на Миру, жуя бутерброд, который, судя по всему, был найден в мусорном баке.

– Хочешь? – старик протянул ей остатки бутерброда.

Миру передернуло от отвращения, но вслух она вежливо отказалась, объяснив, что не голодна.

– Что-то я тебя раньше тут не видал. Ты откуда пришла?

– Да я, похоже, заблудилась. Гуляла-гуляла, присела на лавочку и уснула от усталости.

– Пьяная что ли была? – бомж захохотал так громко, что с соседнего дерева вспорхнула вверх напуганная звуком птица.

– Нет, просто сильно устала вчера. Был сложный день.

Мира присела на край скамейки и, стараясь не дышать, снова прикрыла глаза, думая, куда ей сейчас податься. Ее квартиру, наверняка, караулит Герман, а она пока не готова разговаривать с ним о том, что с ней сейчас происходит.

И вдруг по аллее, ведущей к их скамье, послышались торопливые шаги. К ним стремительно приближался высокий мужчина с пакетами в обеих руках. Мира насторожилась. Тоже бомж? Не похоже. Для бомжа он выглядел прилично: белая футболка, джинсовка и черные спортивные штаны.

– Еле нашел тебя, ты чего все с лавки на лавку тут прыгаешь? – мужчина обратился к бомжу, как будто знал его много лет.

Он поставил на скамейку два полных пакета продуктов.

– Я на неделю в рейс. Припрячь где-нибудь, должно хватить, – мужчина махнул рукой в сторону пакетов.

Бомж кивнул и пробубнил в ответ что-то вроде благодарности.

Мужчина сложил руки на груди, потоптался на месте, а потом внимательно посмотрел на Миру, которая все это время сидела молча.

– А это кто? – спросил он у бомжа.

– Черт его знает, – ответил тот, дожевывая бутерброд и одновременно открывая бутылку кефира, которую достал из пакета, – говорит, уснула тут случайно. Всю ночь пришлось ждать, пока она соизволит выспаться.

Мужчина снова пристально посмотрел на Миру карими глазами.

– Если надо, могу подвезти. Где ты живешь? – обратился к ней мужчина, голос его был звучный и приятный.

Мира, подумав пару секунд, ответила:

5
{"b":"800071","o":1}