Научили ребёнка, что у чужих нельзя, а у своих брать можно, и ребёнок учится жить коммуной, когда ничего своего нет и каждый должен делиться. «Что значит, это твоя шоколадка, и ты сам/сама её хочешь? Ты должен/должна со всеми поделиться, если ты хороший мальчик/хорошая девочка. А они в ответ тоже поделятся!» И психика вырабатывает способ удовлетворения потребностей через убеждение «Чужое брать нельзя, своим надо делиться и ждать, пока поделятся в ответ».

Помните мультик про мартышку, удава, попугая и слонёнка, где мартышку заставили делиться, и, на её счастье, лакомый кусок к ней же и вернулся? Помню, я в детстве думала, что мартышке повезло, что её любимый банан эта компания не слопала. В нашей детской компании съели бы непременно. Но что поделать, с жадиной не дружат.

И это была моя стратегия собственной безопасности «Делиться ресурсом со всей стаей, чтобы стая не изгнала», первый уровень, выживание. На втором будет стратегия «Пока не поделюсь, не могу расслабиться и насладиться вкусом». На третьем «Отдаю последнюю рубаху и свою жизнь ради других, кто-то обо мне обязательно позаботится» или «Я должна всех накормить, они же голодные». На четвёртом «Всё – моё, я решаю, когда и с кем делиться», на пятом «Я заслуживаю гораздо большего». На пятом будет экстаз «Наконец-то у меня столько всего, что я могу бесконечно делиться с миром!»

Это в идеале. А в реальности человек из примера «Делись с миром» сталкивается с человеком из примера «Забери у чужих». Отдаёт ему последнюю рубаху. Мёрзнет, но с ним делиться никто не спешит. Третий человек, с пониманием, что нужно покупать или меняться, ещё и обсмеёт бедолагу за непрактичность. Кто, мол, в своём уме отдаёт последнее? Тогда бедолага понимает, что «отдай своё другим» неправильная стратегия и угрожает его выживанию. Ему нужно согреться, а для этого выпросить рубаху, украсть рубаху, найти рубаху на помойке, сшить из крапивного мешка. Нужно выжить для начала. А потом разбираться с остальным.

Научили девочку, что чувствовать сексуальное влечение неприлично, а показать его объекту влечения – позорно. Что физиологичность наказуема, нужно сублимировать сексуальность в посевы разумного, доброго, вечного. «Ты же хочешь, чтобы тебя уважали? Ну вот, а тех, кто «слаб на передок», не уважают». И психика женщины вырабатывает такой способ удовлетворения потребности к размножению, когда она запрещает себе сексуальное влечение и перекладывает на мужчину ответственность за «похоть». А в особо тяжёлых случаях в отношения не идёт, всё ищет родственную душу, а вместо детей плодит романы о страстной любви или квартальные бухгалтерские отчёты.

Внушили ребёнку, что получать любовь и заботу – эгоистично. Что любовь нужно заслужить, а без заботы обходиться. «Видишь, маме некогда, ты уже большая, целых восемь лет. Лучше ты позаботься о маме, делай всё сама. И о младшем братике позаботься, ему всего четыре».

И психика привыкает получать заботу «по заслугам», когда для себя – нельзя, быть довольной можно только после того, как сделала довольными всех вокруг. Вы тоже знаете таких женщин, которые теряются от похвалы и кидаются устраивать чужой комфорт, даже когда их не просят? А мужчин знаете, которые донимают своей опекой, контролем и хотят быть нужными?

Внушили, что занимать своё место, предъявляться и брать на себя ответственность самонадеянно и нескромно: «Не лезь. Самый умный, что ли? И поумнее тебя люди найдутся, подостойнее». И психика привыкает влезать во всё подряд наперекор или вообще никуда не влезать, пока не разрешат. Получаются или бестолково активные, или слабо инициативные люди.

Реализоваться – запрещено. «Что за ерунду ты нарисовала? Нужно так и вот так, дай, я исправлю». И человек всю жизнь несёт синдром самозванца или непризнанного гения.

Вот так мы застреваем на «нижних этажах» и не выходим в свой истинный потенциал. То тревожимся, то стыдимся, то страдаем, то наглеем. Считаем счастьем, когда можно расслабиться и побыть в покое. И теряем своё движение в счастье и полноценную жизнь.

Резюмирую: там, где животные чувствуют свои потребности и удовлетворяют их инстинктивно, человек запутывается в нормах морали. Нормы морали прививаются воспитанием и часто препятствуют осознанию и удовлетворению потребностей.

Человек разумный прогнозирует возможные последствия ситуации. При этом разум опирается на опыт, накопленный с момента зачатия. Чем больше в этом опыте «нельзя», тем сложнее человеку удовлетворить свои потребности и сгенерировать ресурс. Чем больше «нельзя» и «невозможно», тем труднее справляться со стрессами. Стрессы – инструмент обучения разума получать ресурс новыми способами. Чем проще стратегии ресурсирования (мало «нельзя»), тем быстрее проходит стресс. Если «нельзя» много, то сложные обходы этих «нельзя» долго перестраиваются при стрессах. Если стрессовое воздействие долгое, стресс превращается в дистресс и приводит к эмоциональному выгоранию и депрессии, а дальше – к хроническим заболеваниям. Поэтому цепочки ресурсирования нужно упрощать, проработав «нельзя» в психотерапии.

Мы – люди, особенность нашего вида – разумность. У нас развит ум, который позволяет вспоминать, сопоставлять, анализировать, прогнозировать, обучаться. Это разум, который создаёт образы, записывая, ресурсно ли было в той ситуации или нет, удовлетворялась ли потребность, в каком объёме и каким способом. И сознание, реагируя на ситуацию, сравнивает прежний опыт с происходящим и прикидывает, получится ли в этом контакте ресурс, или нет.

Говоря проще, сознание опирается на опыт из библиотеки образов и заранее прогнозирует последствия происходящего. Прогнозы могут быть адекватными: есть потребность в сексуальной разрядке, но я понимаю, что для этого нужно найти партнёра, уединиться и предохраниться, если не нужна беременность. И неадекватными: я хочу секса, и мне стыдно, потому что из-за этого меня перестанут ценить, уважать и будут обращаться, как с грязью.

Разум помогает мгновенно выбрать такой способ поведения, который позволит максимально удовлетворить потребности с учётом внутренних «можно» и «нельзя». И этот максимум у разных людей очень сильно отличается.

Если родительская семья давала достаточно свободы, то библиотека образов у ребёнка сформировалась здоровая: есть много способов действовать, получать ресурс, и эти способы одобряются значимыми фигурами. Если потребности ребёнок в семье игнорировались или ограничивались, то библиотека образов сформировалась деструктивная: хотеть нельзя, действовать наказуемо, результат непредсказуем, твои желания осуждаются значимыми фигурами. Когда ограничений очень много, ребёнку, чтобы выжить, безопаснее перестать хотеть и научиться реагировать и действовать так, как надо значимым фигурам. Значимыми фигурами бывают родители, а потом – все прочие авторитеты, которые задают правила жизни в социуме. В группе, в классе, на фирме, в стране.

Здоровый человек замечает свои потребности и действует так, чтобы они удовлетворялись, умеет находить возможности и договариваться. Человек, зажатый многочисленными «нельзя», бездействует, ждёт указания и разрешения. Или бунтует и делает всё наперекор. Первый получает свой ресурс легко и без напряжения, второй страдает из-за недостатка ресурса или добывает его в битве.

Что такое, жить в дефиците ресурса, я знаю на собственном опыте. Воспитывалась в ограничивающей семье с многочисленными «нельзя» и «на это нет денег». Мои бабушки, дедушки, родители и я сама жили в ограничивающей стране с лозунгами «Я – последняя буква в алфавите» и «Прежде думай о Родине, а потом – о себе». Я, как и большинство, кто вырос при тоталитарном режиме, слабо осознавала свои потребности и, пока не разобралась со своими ограничениями и страхами, редко попадала в полный объём своего ресурса. Сейчас жутко вспомнить ту мою тотальную безысходность, в которой я жила почти до сорока лет. Зато мы, дети дефицита, отлично умеем терпеть, экономить, откладывать на потом, обходиться, сомневаться и точно знать, что это невозможно и так не бывает.