Слава Богу (или Мерлину?), всё обошлось. И очки ему даже починили. И рассказали про защитные руны на одежде. И защитные артефакты. И защитные заклинания. И ещё много чего интересного.

Так что для Гарри поездка пролетела стремительно, и он даже был недоволен, потому что ему не всё рассказали, эй, краткий экскурс ещё не окончен!

А потом до него дошло. Он приехал в Школу Чародейства и Волшебства. Чаройдейства. И. Волшебства! Чёрт возьми, да он не прочитал все учебники, как та Грейнджер, только потому, что Дурсли заперли все эти «ненормальные» вещи в чулан! Ну ничего. У него впереди ещё целая ночь! Он постарается успеть прочитать хотя бы первые несколько глав каждого учебника.

На платформе их встречал Хагрид, с ними же вместе они переплыли огромное озеро. Гарри, конечно, не поэт, но он видел, насколько Рональд казался пьяным от одного только образа Хогвартса на берегу озера, так что Гарри был уверен, что те, кто смогут, точно найдут необходимые слова, чтобы описать этот Великий Древний Замок по достоинству.

На берегу их передали в руки одному из профессоров, высокой жилистой женщине в зелёной мантии и высокой остроконечной шляпе, которая представилась как Минерва Макгонагалл. Та Поприветствовала первокурсников, кратко перечислила факультеты (своей речью подчеркнув, кто тут Самый Плохой и Ужасный Факультет на весь Хогвартс) и велела ждать.

Призраки произвели на Гарри неизгладимое впечатление. Подумать только, кто-то после смерти остаётся жив, но вынужден существовать таким. Что же, между жизнью призраком и смертью Гарри определённо точно выбрал бы для себя последнее. Всё же, неизвестность порой намного лучше любого известного варианта.

Их завели в Большой Зал, названый так, очевидно, не для красивого слова, и всё первоклассники, как по команде, задрали голову, любуясь зачарованным потолком. Рональд, кажется, ещё долго не выйдет из вдохновенного запоя.

— Потолок очаровывает, я читала о нём в книге, — Не могла не влезть эта… Кучерявая. — Хогвартс, История.

Лучше бы она сказала, что его специально так заколдовали, но кто он такой, чтобы говорить другим, как им следует выразиться.

Ладно, на какой бы факультет не попала эта Кучерявая, ему уже было его жаль. Или нет. Говорят, из маленьких кудрявых заучек вырастают либо хорошие девочки, либо самые привлекательные стервы.

Кто говорит, правда, не ясно…

Шляпа спела свою песню (ну, так себе, будем честны), и распределение началось.

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение…

— ХАФФЛПАФФ! — громко крикнула Шляпа.

Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что факультетское привидение, вроде бы, Толстый Проповедник, приветливо помахал ей рукой.

— Боунс, Сьюзен!

— ХАФФЛПАФФ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной.

— Бут, Терри!

— РАЙВЕНКЛО!

Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри.

Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Райвенкло, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками.

Миллисенту Булстроуд, девочка из очень уважаемой чистокровной семьи, очевидно, определили в Слизерин.

Гарри чувствовал себя чертовски взволнованным. С одной стороны, распределяли, вроде бы, предельно честно, с другой стороны, комок, оброзовавшейся где-то в животе не давал покоя. Вдруг он попадёт… вдруг вообще никуда не попадёт? Воображение разыгралось не на шутку: вот ему надевают на голову Шляпу, вот та спадает ему на глаза, а вот она уже кричит: «Домой его, обратно к родственникам!»

Да не. Бред. Бред же?..

— Финч-Флетчли, Джастин!

— ХАФФЛПАФФ!

Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора.

— Гермиона Грэйнджер!

Судя по всему Кучерявая, в отличие от Гарри, с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав свое имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.

— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа.

И теперь у Гарри появилась новая причина для нервов: Только бы не Гриффиндор! Ничего не имею против не факультета, ни против кудрявых заучек, но только НЕ Гриффиндор!

Нервничал не только Гарри. Когда вызвали Невилла Долгопупса, того самого мальчика, который все время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета.

Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал.

Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, как бы показывая, кто ту самая главная шишка и что никто не смеет прерывать его планы на школу. Так и случилось — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:

— СЛИЗЕРИН!

Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу, Гойлу, МакДалласу и другим, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой.

Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше.

Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке…

— Пруэтт, Рональд!

Гарри заметил, как за столом Гриффиндора скривились близнецы из семейства рыжих, как будто Рональд им насолил одним своим существованием.

Пруэтт натянул Шляпу с какими-то детским предвкушением, а после принялся ждать её вердикта, болтая ногами. Вот уж кто точно не переживает по поводу распределения. Если в словаре Майнора есть определение слова «блаженный», то рядом с этим словом должна быть фотография Рональда.

Шляпа думала недолго, выкрикнув:

— СЛИЗЕРИН!

Слизеринцы приветствовали Рональда вполне искреннеми улыбками и громкими аплодисментами.

Но Гарри знал, что какими бы не были хорошими людьми все эти аристократы, ему пока среди них не место. Не впишется он в эту компанию чистокровных волшебников. Но он хотел быть достойным этой компании в будущем.

…и, наконец…

— Поттер, Гарри!

Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. Кажется, Рональд улыбнулся ему. Почему-то это немного успокоило.

На самом деле, вполне возможно, он себе всё преувеличил, но рациональность приказала отбыть, уступив место нервам и лёгкой панике.

А затем перед глазами встала черная стена.

— Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Я вижу стремление к знаниям, но вижу и цель. Вижу желание проявить себя. Вижу верность друзьям и готовность к бою ради них… Так куда мне тебя определить?

Гарри крепко вцепился руками в сиденье табурета.

«Можно на Хаффлпафф? — Подумал он. — Там кухня рядом.»