Я люблю, когда люди стучатся, прежде чем войти. Люблю своё личное пространство я вполне обосновано, несмотря на то что раскрывать факты своей непростой биографии перед людьми Мира Второго порядка и сущностями, которые там развлекаются, я не буду. Не того вы все полёта птицы, если в вашем мире война каждые сто лет, а то и чаще.

Вы все, может, и не виноваты, конечно. Не то я существо, чтобы кого-то обвинять. Мне-то хорошо говорить, живу в своём личном Межпространстве, всякое разное пишу, с другими такими же общаюсь, развлекаюсь иногда.

Занят, короче, в круг занят я со своей вечной жизнью.

Не такая она и вечная, правда, но вам с вашими 3 153 600 000 секундами жизни и жалкий гуголплекс лет (как вы там считаете? секунды, минуты, сутки, месяцы и годы?) покажется вечностью, не меньше.

Но я отвлёкся. Так с чего я начал? А, точно. Люблю, когда стучатся.

Кто бы не постучался ко мне в тот вечер (вот Мироздание, понахватался всякого. Ладно, пусть будет вечер.), о моих привычках он знал и уже с порога пытался задобрить. Так что я без задней мысли открыл вход в Межпространство, не отрываясь от расчётов в работе хроночастиц.

Такие мелкие паразиты, вы не поверите. До этого примерно вечность настраиваешь линзу для их работы, потом примерно столько же ковыряешься в настройке более или менее ровного потока, потом пытаешься не дезинтегрировать лабораторию, а затем с упоением рисуешь каракулями расчёты.

Идиллия, в общем. И как только Вечная Невеста с ними так легко управляется?

Чудеса, одним словом.

Дверь в мой кабинет открылась, краем глаза я заметил длинные волосы золотистого цвета, пышное жабо и чёрные брюки с высокой талией, и понял, кто это такой красивый, решил ко мне стучаться.

Конечно, он постучался. В прошлый раз он получил огромным талмудом по демиургии по своей блондинистой башке.

И то, что он решил как все представиться уже в «прихожей» его не оправдывает.

Рианльди на самом-то деле не плохой. Оху… кхм, наглый не в меру, а так вполне ничего.

— И что тебе надо, Несчастье моё, что ты аж стучишься? — Спросил я не отрываясь от расчётов.

Почему «Несчастье моё»? А чьё же ещё? Ваше, что ли?

— И ничего я не «Несчастье», — Ответило это Несчастье, усмехаясь. Скорее всего усмехаясь, я-то от расчётов не отрывался пока. — Я, может, в гости зашёл, а ты мне с порога — Несчастье!

Я от такого бесстыдства аж от расчётов оторвался только для того, чтобы выразительно посмотреть на начала. Я выразительно поднял бровь: Это он-то не Несчастье, дескать? Особенно после того, как проклял собственных потомков? Или после того, как дезинтегрировал мне треть лаборатории? Или после того, как устроил апокалипсис в отдельно взятом отделе Небесной Администрации? Да Мироздание, если он не Несчастье, то я тогда сама Слепая Сестра во плоти.

Ринальди, видимо, мой скептитизм почувствовал, отчего усмехнулся ещё более широко и даже немного покровительственно. Хотя, я сомневаюсь, что он именно это имел в виду, ведь я всё-таки старше.

Намного старше. Но спрашивать про возраст всяких сущностей лучше не стоит. Можно ведь и отхватить.

— Прошу прощения, — Я только сейчас заметил, что рядом с Ринальди кто-то стоял, и очень удивился. Признаю, во мне взыграла нотка ревности, всё-таки Ринальди всякие глупости предпочитал творить либо один, либо в большой компании, так что видеть его только с одним спутником было странно. — Но мне обещали выгодную сделку на троих, а не встречу старых друзей при новичке.

Я прищурился. Вот наглец. Хотя, учитывая рядом Ринальди…

Тут я чуть не подавился, взглянув на незнакомца поближе.

— Превеликое Мироздание… — Еле выдохнул я, а дальше осыпал Несчастье-Ринальди такими эпитетами и словами, которые порядочным детям меньше пятидесяти лет слышать не стоит.

Это Несчастье привело ко мне Сердце Мира. Даже не мёртвое. Даже не умирающее. Живое, Мироздание подери, Сердце Мира! И ещё стоит, улыбается, зараза такая!

— Ну и стоило так ругаться? — от такой беспардонности чуть душу Вечной Невесте не отдал прямо там. — Поду-умаешь, Сердце Мира привёл, с кем не бывает. Мне вообще-то проклятие с него снять надо. Вот я и притопал.

Сердце Мира молчал, но молчал так выразительно, что тут распоследний бестелесный дух догадается, а я, как вы заметили, таким не являюсь. Я уважаемая высокоорганизованная разумная сущность из Мира Первого порядка! А он меня дурить вздумал?!

— Какого рода проклятие?

Ринальди отвёл глаза, сложил руки за спиной и чуть ножкой не шаркал, как провинившийся юный ритуалист перед учителем. Когда такие юные ритулисты рисуют гексограмму на Знак Ветра и ставят вспомогательные знаки в каждый третий, а не второй луч.

— Спрошу по другому, — Я потёр переносицу, как никогда жалея, что Ринальди мне друг, вообще-то, и убивать его я не хочу. Не хочу, я сказал! — Какие проклятия вообще возможно наложить на, Мироздание подери, Сердце Мира?!

Ринальди улыбнулся, как будто снова оказываясь в родной стихии, и с улыбкой начал перечислять. Перечислять он до третьего Провозглашения Катастрофического Положения, так что я его прервал.

— Не-не-не, хватит меня обманывать, — Я мысленным приказом закрыл створки стеллажей, куда Сердце Мира уже собирался сунуть свой любопытный нос. — Дай угадаю, это было твоё проклятие.

Ринальди скривился, как будто его снова пытались завалить уведомлениями торговые гильдии по его патенту. А после он стал безбожно увиливать.

— Ну, ты же знаешь, я был молод, я был глупым, кто из нас не был глупцом когда-то? Некоторыми такими и остались. Вот, помнишь, мы когда собрались вместе с тобой и Безголовым…

Как я уже сказал, он так может до бесконечности, так что мне снова пришлось его прервать.

— Что ты у него попросил? — Обратился я к Сердцу Мира.

Известный механизм при проклятии потомков. Сначала ты их проклинаешь, потом раскаиваешься в своих действиях, а потом потомки ставят тебе ультиматум, которые ты не можешь не выполнить.

— Да всё просто, — Беззаботно махнул рукой Ринальди. — Помоги мне одну душу применить, они поговорят по душам (никак не мог Ринальди упустить такой возможности), а потом ты отпустишь ту душу, я счастливо валю делать свои дела и помогаю устраивать тебе отпуск.

— Знаю я твой отпуск, — Заворчал я, открывая конструкцию окна и ища нужную душу. Всё-таки, мысленные описания всё ещё прекрасно давались Рианльди. Особенно когда он не хочет, чтобы потомок что-нибудь заподозрил. Не то, чтобы для общения нам вообще требовались слова, но порой накатывала потребность в простом, в человеческом. — Опять найдёшь мне тело в самом центре мировых проблем, опять я радостно попрусь разгребать тамошний бардак, скача по конфликтам радостным козликом. Никакой в тебе непредсказуемости.

— Всё-то ты про меня знаешь, — Усмехнулся Ринальди. — Всё-то ты знаешь.

В это время я аккуратно тянул душу из окна (я не расскажу, что такое окно) по нитке воспоминаний. Прям восхищением каким-то проникаешься к таким душам, которые желают оставить себе свои воспоминания и платят за это перерождение в Мирах Меньшего порядка. Глупость несусветная подобное, но всё равно восхищаешься этими глупцами. Когда ко мне придёт Вечная Невеста, я так навряд ли сделаю: Не настолько я глуп.

Наконец, у меня в ладонях оказался маленький комочек души, что ровно светился приглушённо серым светом. Душа привороженного? Никак не ожидал, что Ринальди ради такой души придёт ко мне лично: всё-таки у него не было проблем с такими душами. Либо я опять что-то не знаю, а это Несчастье и не скажет ведь.

Ну ладно. Коли это не станет моими проблемами, так это проблемой и не является. А остальные пусть делают, что должно.

— На, Несчастье, — Я протянул ему комочек души. — Уж не знаю, с чем у тебя возникли сложности, но дальше разбирайся сам.

Ринальди взял чужую душу в руки и прям расцвёл. Серьёзно, я даже не подозревал, что он может быть таким радостным из-за чужой души, которую даже не он достал.