Закончив поить, юноша хотел встать, но неожиданно ладонь ведьмы мягко схватила его, словно удерживая. Ликон вопросительно посмотрел на скучающую рядом Хродгейр.

— Сиди уж, — пожала плечами фея, и едко добавила, — насильник.

— Но я же…

— Всё равно насильник.

— Но…

— Прибор есть — насильник.

Спорить с ней юноша не стал. Это было бессмысленно. Порой Хродгейр мыслила совсем уж не по-человечески, и любой длинный разговор неизбежно скатывался в отгадывание загадок.

— Переживаешь, волнуешься за неё? — спустя пару минут напряжённой тишины спросила фея.

— Нет, — прикинув в уме, не издёвка ли это, ответил Ликон. — Она справится.

— Ох, сколько веры! — вот это уже сильнее было похоже на ехидство.

— Ну-у, Агни никогда не давала мне повода усомниться в себе, — решительно возразил юноша.

— Просто странно это слышать от человека, которого она утром смешала с грязью, прилюдно.

— Её что-то тревожит, что-то такое, с чем она сама не может справиться. Но помощи, как бы плохо всё ни было, не попросит.

Повисла тишина. Некоторое время ничего не происходило — Агни, под воздействием напитка стала спать куда беспокойнее, нежели раньше. Ликон продолжал держать её за руку, всем сердцем надеясь, что это хоть чем-то помогает. Хродгейр же безучастно летала вокруг, изучая обстановку дома, где они находились.

— Она заключила сделку с повелителем стихий. Ветром полагаю, — нарушила тишину фея.

— Что? — не понял юноша. — Эм, в смысле — я не понимаю, что это значит.

— Есть силы, с которыми нельзя заключать никаких сделок, договоров или просто говорить «да» без лишней уверенности в контексте происходящего. Даже если иного выбора нет, даже если на кону твоя жизнь — цена будет слишком высока.

— Но когда и зачем?

— Думаю, чтобы спасти идиота-графа и мою тупую сестричку.

— Ты про Рею?

— Да, — кивнула фея и с презрением добавила, — надеюсь, оно того стоило.

— Стоило, — уверенно ответил Ликон.

— Ты хоть понимаешь, с чем она связалась? — возразила Хродгейр. — Знаешь, кто такие эти повелители стихий?

— Ну, элементали какие-то, — вспоминая изученную литературу на эту тему и то, что он сегодня видел, ответил юноша.

— Если бы всё так просто. Это первоэлементали. Невероятно могущественные и безумные. Они существовали в этих землях задолго до того, как здесь поселились первые люди.

— Они не выглядели какими-то… хм, очень могущественными.

— Потому что пока… — фея запнулась, — в общем, их сила ограничена. Но если они вырвутся на свободу, а вряд ли им нужно от твоей подруги что-то другое, — всему придёт конец.

— Ты не преувеличиваешь? — усомнился Ликон.

Перед ответом Хродгейр навернула по помещению несколько кругов.

— Ты, по-моему, видел Воду, — наконец сказала она. — Как тебе?

— Э-э-э, я практически ничего не помню, — поёжился от воспоминаний юноша. — Меня звали в какой-то лес, ну, а потом было вообще очень странно.

— Ну, суть ты уловил, — грустно ухмыльнулась фея. — Представь себе целые деревни, даже города, очарованные и бредущие на смерть в морскую пучину! Повелители стихий — это жестокие дети, а мы, все живые существа в принципе — для них одноразовые игрушки.

— Агни и бабушка Изельда со всем справятся, — остался при своём мнении Ликон.

— Надеюсь, что ты прав, — искренне призналась Хродгейр. — Смотри, кажется, она просыпается!

В это время снаружи послышались шаги, а из другой комнаты раздался стон боли…

Агни устроилась на диване предельно неудобно для себя. Он сам по себе был далёк от идеала, так вдобавок ведьма ещё и решила сразу приподняться, чтобы её можно было напоить. Оставалось лишь надеяться, что Ликон умудрится не убить её всего одной кружкой жидкости.

В сон ведьма провалилась неожиданно быстро и легко. Сказывалась усталость и, наверное, близость Сновидицы. Во всяком случае, закрыв глаза и расслабившись, Агнесса сразу же начала как будто куда-то проваливаться. Сначала это было лишь мимолётным ощущением, но не успела она осознать это, как поняла, что и вправду куда-то падает.

Исчез дом, неудобный диван, даже сама Агни: она превратилась лишь в смутное осознание себя самой. Попробуй ведьма найти свои руки, ноги или другую часть тела — у неё бы ничего не вышло. Лишь понимание того, что она всё же существует, удержало Агнессу от полного растворения в безликом ничто. Оно же и помогло ей выкарабкаться, придало привычную форму и внешний вид.

В ничто возникла, пускай и как будто небрежно нарисованная, излишне худая девушка лет двадцати. В старомодном, весьма потрёпанном платье и глубокими, не по возрасту умными голубыми глазами. Пепельные, словно седые, волосы, которые были коротко, совсем не по-девчачьи подстрижены. У неё появилось имя и история, а вместе с ними и страх.

За себя, за родных, за чужих. За прошедшее, будущее и даже никогда не случившееся. Он налетел на Агни, словно пронизывающий, холодный горный ветер. Жестокий и злой. Сонмом разных, смутно знакомых голосов, он кричал:

— Ты её убьёшь!

— Ты лишь её бледная тень! Игрушка в её руках!

— Ты ни на что не годишься!

— Тебя никто не любит! Ты везде чужая!

— Где же твой дом, колдунья? А нету его! Выгнали тебя оттуда!

— Сжечь её, и всего делов!

Агнесса пыталась на это как-то возражать, но её голос тонул в порывах ветра, оставаясь беззвучным. Ей не хватало сил, причём не только на это, но даже на то, чтобы удерживать форму. Черты смазывались, особенности внешности пропадали одна за другой. А ветер всё дул и дул, кричал и кричал…

В тот момент, когда безымянная, безликая ведьма, практически растворилась в ничто, окружающее пространство пронзил яркий свет, как будто где-то вдалеке зажглось солнце. Своими тёплыми, почему-то мокрыми лучами, оно давало Агни надежду и силы. У неё снова появились не только имя, но и форма, куда более чёткая и аккуратная нежели раньше.

Но страх никуда не делся и не отступил, всё ещё пытаясь уничтожить ведьму, заставить потерять её форму, утратить себя. Солнце, как бы сильно ни грело, не могло защитить Агни от него.

Помощь пришла из другого источника. Что-то любящее и заботливое коснулось сути Агнессы. Без слов поддержало её, ободрило и могло рассеять мрачные мысли. Ветер затих и исчез, позволяя наконец ведьме осознать, где она находится.

Это был странный, тёмный и немного мрачный лес, больше похожий на своеобразный лабиринт. Его пронизывало множество тропинок, ведущих в самые разные стороны. Агни стояла в конце одной из таких троп, под красивой молодой березой. В отличие от остального леса, это дерево не было тёмным, а напротив, было освещено словно в солнечный полдень.

Осознав, что ей не очень нравится подобная древесная метафора, ведьма двинулась по тропинке. То и дело среди деревьев виднелись человеческие силуэты, но сойти с дороги Агни, как она ни старалась, не смогла. Видимо, даже у царства снов были свои законы и правила.

Тропинка всё петляла, делилась и извивалась, но так никуда и не привела. Всё тот же мрачный лес, силуэты в нём, а где-то одновременно далеко и близко, её берёза. Агнесса поняла, что делает что-то неправильно, и решила сменить тактику. Вместо бесцельной ходьбы она решила попробовать привлечь внимание одного из лесных обитателей.

Очень кстати ей попался на глаза силуэт невысокого роста, явно детский, который стоял чуть-чуть ближе, нежели остальные.

— Эй, тебе нужна помощь? — обратилась к нему Агни.

— Где моя мама? — ответили ей, шагнув навстречу.

Агнесса знала этот голос. Он принадлежал Кадму — мальчишке из Любятова. Его мать три или четыре года назад ушла зимой в лес за хворостом и провалилась в яму. Как не спешила ведьма, первой несчастную нашли волки.

— Твоя мама ушла и уже не вернётся, — честно призналась Агни.

— Но почему? Ведь я её так любил! — не понял Кадм, останавливаясь, может быть, в метре от тропинки.

Увы, даже такое небольшое расстояние Агнесса не могла преодолеть.