Люблю слушать, как ветер, прикасаясь к кромке воды, создает еле слышный звук движущихся волн. Это напоминает песню – дикую и необычную, разбавляющую звуки самой природы.

Мне нравится плавать, это у меня получается намного лучше, чем что-либо, пожалуй, даже лучше, чем быть хорошим сыном.

Помню, как мама уехала. Навсегда. Так она, по крайней мере, сказала нам с отцом. Она раскрыла обман, тот, о котором и так давно догадывалась. В тот же день, собрав чемодан с вещами, помахала нам с отцом рукой, перед этим озвучив, что покидает страну. Мама ничего не взяла, кроме своих вещей, ни денег отца, ни меня. Автостопом доехала до границы. Об этом нам сообщил один из наших «Бобби», так мы называем полицейских, служащих закону. Отец дружит с начальником местного округа.

Я знаю, почему мама не выдержала, решила расторгнуть брак, заодно и покончить со всем этим притворством отца. Он не пропускал мимо ни одной красивой молоденькой куклы. Ему нравилось играть с разными девушками-однодневками. Я видел, как он реагирует, и как загораются его глаза при виде длинных ног и милой мордашки. На его обворожительную улыбку велись и до сих пор ведутся многие девицы.

В тот злополучный день мама вернулась слишком рано из больницы, где работала медсестрой. Жаль, конечно, но рано или поздно ей пришлось бы узнать о похождениях своего мужа. Он иногда терял здравый рассудок настолько, что приводил в наш домик для гостей своих безмозглых одноразовых кукол.

Видел и не раз, что в его стенах творилось. Исподтишка подсматривал за их странными играми. Это был простой мальчишеский интерес, но мне было противно, оттого что он так поступал с мамой.

Куклам нравилось то, что отец с ними вытворял. Они орали, молили, плакали, но самое удивительное было то, что все, в конце концов, выходили с блаженной улыбкой на раскрасневшихся лицах.

– Где твой отец? Я видела его машину – он дома! – мама появилась на пороге совсем неожиданно. Её смена обычно заканчивалась поздним вечером. Чёрт подери! Я растерялся и попытался остановить мать.

– Э-э, мам. Он, вроде как, занят – ремонтирует прибор для панели передач, – неуверенно выдал я, на что мама лишь вымученно улыбнулась, погладила меня по голове и, наклонившись, тихо прошептала на ухо, что я весь в отца. Вылитый он. Красивый и лживый подонок.

Мне стало крайне неприятно. Поэтому я больше не стал от неё скрывать жестокую правду, какой бы она омерзительной ни была. Я хотел избавиться от этого жуткого сравнения. Не хотел быть как он. И я показал ей, где он и рассказал, чем он занимался на самом деле, в то время как она исполняла свой клятвенный долг перед народом, нуждающемся в помощи. После увиденного зрелища она молча собрала вещи и уехала. Безвозвратно…

Я старался не вспоминать о маме – да и особо нечего. Не грустил и не страдал подолгу. Мне не было одиноко, ведь именно в то время у меня появилась подруга – соседская девчонка.

Их старенький дом располагался в нескольких сотнях метров от нашего. С финансами у этой семьи было туговато: едва хватило денег купить домишко с небольшим участком земли. Они работали день и ночь, порой даже забывая накормить свою маленькую, истощенную дочь.

Родители Вайолет Томпсон переехали к нам из штатов: ясное дело, сбежали от своих глобальных проблем. Мой привередливый отец хотел выкупить у несчастных людей эту землю и дом, тем самым выставив их из города вон, но передумал, когда увидел мать Вайолет: она была невообразимо красивой женщиной. А Вольт, казалось, росла ещё прекраснее, чем мать.

Мой папаша решил, что такая соседка, как мисс Томпсон, сгодится для его грязных, нескончаемых утех. Я надеялся, что ни отец Вольт, ни она сама никогда не узнают об этой скандальной связи. Мне же было не привыкать… Да и чёрт с ними!

Я дал прозвище Вайолет – Вольт в честь супер пса из мультфильма, после того как нам с ней довелось убегать от собаки. Вайолет тогда пострадала: сам я успел перепрыгнуть через забор, но девчонка упала на полпути, вследствие чего собака напала на неё, а после у Вольт появился страх, к тому же осталось вечное напоминание о произошедшем – крохотный шрам под правым нижним веком в виде звёздочки.

Это не только прозвище из мультфильма про собаку – это как её напоминание о том, что свой страх необходимо победить. Вольт не была против моих прозвищ, но тот страх, кажется, прижился в ней намертво.

Мы познакомились здесь, на озере. Она приходила сюда, чтобы побыть наедине с собой. Но уединиться получалось нечасто – из-за меня. Когда увидел на берегу озера маленькую хрупкую девчонку, в очаровательных глазах которой плескался интерес к плохому, запретному, то сам не понял, как зачарованно начал наблюдать за ней. Олицетворением всего плохого был я, а она умело скрывала свою настоящую сущность. Между нами была разница лишь в том, что моя тьма поглотила свет гораздо раньше, чем её собственная.

– Привет, как тебя зовут? – я подплыл к берегу и вышел из воды, украдкой рассматривая незнакомку.

– Привет. Вайолет Томпсон. А тебя? – она улыбнулась лишь уголками пухленьких розовых губ. Красивая и какая-то загадочная, как ребусы, что любил разгадывать мой дед, пока не сожрал сомнительный батончик, который отправил его на тот свет.

– А я Кэлеб Холл. Ты живёшь где-то поблизости? – обмотавшись полотенцем, я сел рядом на истоптанную траву, поглядывая боковым зрением на её тоненькие запястья: совсем худенькая, как будто её всю жизнь морили голодом, либо она была чем-то серьёзно больна. Возможно ли, что девчонка – жертва анорексии?

– Да, мы недавно купили дом и переехали. Теперь я живу здесь. И ты первый, с кем я успела познакомиться… Я не знала, что встречу кого-то в этом безлюдном месте, – она прижалась лбом к острым коленкам и резво отщипнула примятой травы пальцами ног. Это выглядело забавно. – Прости, если это твоё тайное место, то я уйду, – девчонка подняла на меня свои большие серые глаза.

Неосознанно я затаил дыхание. Будто чей-то невидимый кулак жёстко вдарил мне под дых. Очаровательные у неё глаза. Никогда таких не видел. Цвет радужки был необыкновенный: серый, с мелкими жёлтыми вкраплениями, будто солнце спряталось за сгущающимися тучами, пронизывая их своими золотистыми лучами. Немного напугал меня её открытый и доверчивый взгляд, но столь же сильно и подкупил. Мы оба изучали друг друга глазами, будто хотели проникнуть в самую душу, куда вход был наглухо заперт. Почему-то дико захотелось подружиться с ней, а не оставаться просто детьми по-соседству.

– Ты не ошиблась – это моё личное место, – глухо кашлянув в кулак, проговорил я. – Но я не против твоей компании. Значит, мы теперь с тобой дружные соседи?

– Ну… – девчонка заулыбалась чуть смелее, смахивая с хрупких плеч за спину длинные пряди темно-русых волос. – Сколько тебе лет? – она с любопытством наблюдала как я, не стесняясь, сбросил с себя мокрые трусы и, отвернувшись в последний момент, ловкими движениями натянул на бедра широкую резинку свободных шорт.

Приняв исходное положение, заметил лёгкий румянец на её впалых щеках. Моя незагоревшая под защитным полотном плавательных трусов задница вогнала девчонку в краску.

– Мне почти двенадцать. А тебе сколько? Или дай угадаю – не больше, чем мне! – рассмеялся я, глядя на неё с хитрым прищуром.

– Угадал. Почти. Только мне уже полных двенадцать. Мой день рождения летом. Я тебя немножко старше, Кэлеб, – она смущенно прикусила нижнюю губу.

– Ясно, – коротко кивнул, не показывая своего недовольства по поводу возраста. – Какая разница кто кого старше?! Учиться-то мы будем в одном классе! Ещё увидимся, Вайолет Томпсон!

– Ага! Увидимся, Кэлеб Холл!

Тогда я бежал домой со смешанными мыслями в голове. Что странно, мне было очень комфортно рядом с совершенно незнакомой девчонкой. У меня были проблемы с окружающими – не люблю общение с людьми, тем более с малознакомыми. Мне казалось, что все вокруг, как мои родители, пропитаны фальшью.

Но Вайолет оказалась необычной. Может, поэтому мы подружились. Я скрывал нашу дружбу от отца и всех остальных. Её никто не смел трогать в школе, об этом я хорошо позаботился. Единственные, кто нарушил мой мир, это парни, что перевелись к нам в школу-пансион. Братья Кинг. Они были загадкой для всех.