Около полчаса толпа вместе с Випераном ждали возвращения журналиста Ростана. Волновались все, но Виперан едва стоял на ногах. Мучительно ждать было и Экене с Пьером. Их не так тревожил разговор Алана с журналистом, как поведение генерала.

— Уж не наговорил ли Алан ему что-нибудь лишнее? — подумал Экене. — Время же к концу подошло.

Но Ксавье Ростан вместе с Аннет и Анной в конце концов вышел из дома. Толпа окружила журналиста, пытаясь хоть что-нибудь узнать об Алексисе Ландро, а некоторые пытались даже выхватить тетрадь.

Ни с кем больше разговаривать женщины не собирались, они лишь прохладно попрощались со своими друзьями и знакомыми. Среди которых оказался Астор Виперан.

— Здравствуйте, Астор, — улыбчиво сказала Аннет. — Даже не знаю, как вам такое сказать, но мой дорогой муж жив. Но только он… Астор, приходите к нам в другой раз, Алексис никого не хочет видеть.

Юноши видели как перекосилось лицо у генерала, как оно сначала побледнело, потом посинело, а затем и покраснело.

— Хорошо, мадемуазель де Ландро, — задорно сказал он и улыбнулся. В глазах генерала засияла искорка радости.

Так же стремительно, как он оказался возле дома Ландро, так же быстро Виперан вернулся к себе. Он тут же позвал слугу, того самого коренастого парня, который принёс ему газету.

— Сейчас же езжай в редакцию и узнай, что именно Ландро наговорил журналисту. У меня предчувствие, что пока ещё не всё потеряно.

Виперан даже не забегал в дом. Он ждал слугу возле конюшни.

— Пьер, — сказал Экене. — Думаю, нам надо подойти к нему поближе, через бинокль мы ничего услышать не сможем.

Юноши забежали в конюшню генерала, которая имела несколько дверей. Виперан любил своих лошадей и сделал для них самые прекрасные условия.

Слуга вернулся через несколько часов и протянул хозяину тетрадь. Но это была не тетрадь Ростана, слуга собственноручно переписал интервью в свою тетрадь — исчезновение ценного интервью может зародить новые подозрения. Виперан внимательно читал запись и в конце грубо проговорил:

— Вот свинья жалкая.

— Но для нас же это хорошо, раз де Ландро захотел молчать, — робко осмелился возразить хозяину слуга.

— Его молчание вопрос времени, — огрызнулся генерал. — Жена и дочь не примут прощение де Ландро. Они заставят рассказать всю правду. Уж дочка на тот свет не даст уйти папочке, пока всё не узнает.

Виперан со слугой долго стояли неподвижно и молча возле конюшни. Юношам казалось, будто они размышляли, что теперь делать с ожившим мертвецом.

— Собирай экипаж, — пришёл в чувство Виперан. — Я уезжаю.

И он скрылся в доме.

Пока слуга возился с каретой, Пьер и Экене выбрались из конюшни. Они запыхались, хотя раньше пробегали куда больше, правда, раньше им не приходилось наблюдать за подозреваемым.

— Наша задача подошла к концу, даже грустно как-то, — засмеялся Экене, Пьер кивнул ему. — Теперь этим займутся уже другие люди.

***

Астор Виперан за час успел одеться и собрать три чемодана, которых погрузил в карету. С ним ехал только его верный слуга. Карета генерала выехала из Парижа и миновала Витри-сюр-сен и город Йер. Виперан въезжал в лес Сенар, последние избушки исчезли с его пути. Только вековые и величавые дубы окружали его теперь. Но Астор Виперан ехал в лес отнюдь не для любования природой.

В самом укромном уголке леса, где изредка ступает нога человек стояла маленькая землянка. Землянке этой было, по-видимому, больше ста лет. Она уже срослась с землёй и казалось обычным холмиком, если бы не дверь и труба, из которой шёл дым.

Виперан, который оставил карету с лошадьми и слугой на дороге, ворвался в землянку, выломив слабую и гнилую дверь. Землянка была пуста. Только деревянная лавка, грубый деревянный стол и старик составляли всё её богатство.

— Ты не поверишь, но… — перевёл дух Виперан.

— Я уже всё знаю. Читал газету, — ответил тяжело старик и бросил на стол клочья бумаги.

В землянка стояла кромешная тьма. Виперан зажёг свечу, чтобы видеть собеседника, и поставил её на стол. То был маленький горбатый старик. Лысый старик сидел за столом, согнувшись к земле. Невозможно было назвать его возраст, лицо было усыпано морщинами и старческими пятнами, но мощные скулы, широкий и выпуклый лоб говорили о могучей силе хозяина, сквозь одежду можно было разглядеть мускулы.

— Зря я поверил Ирен, — печально испустил дух старик.

— Ты хоть понимаешь, во что мы теперь влипли? — прокричал Виперан. Но старик молчал. — Силестиан, ты меня хоть слышишь? — прогремел он.

— Влип ты, а не я, — умирающим голосом произнёс Силестиан. — Мне всё равно, что теперь со мной будет. Каторга так каторга. Петля на шее, так петля. Это тебя должна волновать твоя судьба, а мне уже всё равно… Я думал, что смог отомстить за своего сыночка, но, как видно, я не только не смог сберечь жизнь единственному сыну, но и покарать мерзавца. Я ни на что способное дерьмо, а не человек.

— Согласен, ты просто дерьмо! — воскликнул Виперан. — Я приложил столько сил, связался с преступным миром, чтобы найти нужных людей, которые, не оставляя никаких улик, смогли бы доставить нам живого Ландро. Я столько времени искал незаметное место, где ты бы смог свершить свою месть, а ты, криворукий болван, человеку даже смертельную пулю не смог пустить! Что говорить, промахнувшийся первый раз промахнётся и промахнётся во второй.

— Между прочим, ты даже не посмотрел тогда, жив он или нет, — заметил Силестиан. — Так что не вини тут меня. Моя ошибка только одна — я полюбил Ирен. Я не хотел убивать Алексиса, я хотел заставить его мучиться, страдать — забрать у него дочь и жену, но Ирен смогла меня отговорить. Да и ты, кстати, настаивал на том, чтобы я сохранил жизнь жене и девочке, а уничтожил одного только Алексиса. Всё должно сложиться по-другому, но я обыкновенная свинья, неспособная восстановить светлую память о сыне.

Силестиан смотрел на тёмный стол и не поднимал глаза, в которых сидело только безграничное равнодушие. В глазах Виперана металась злоба, гнев и страх. Он понимал, что попал в западню.

— Что нам делать-то теперь? — спросил раздражённо Виперан то ли Силестиана, то ли самого себя. — В статье пишут, что Ландро скоро умрёт, а выдавать нас не собирается — уж такой он добряшечка у нас, скотина мерзкая. Но кто знает, вдруг мысли у ожившего покойничка переменяются и он скажет всю правду?

— Это твои проблемы, ты и решай их, — ответил холодно Силестиан. — Я готов принять смерть, четырнадцать лет назад у меня забрали единственный смысл жизни, пять лет назад меня покинул второй человек, ради которого стоило жить, а я даже не смог выполнить своё отцовское предназначение — отомстить за сына. Это ты цепляешься за свою жизнь. Ты боишься наказания, ты боишься испытать на себе гнев общества и правосудия. Не забывай, я воздал негодяю за его грех, тобой двигала только зависть. Да! — спохватился Силестиан. — Ты же подставил невиновного человека, ещё одно злодеяние на твоей голове.

Виперан метался по землянке и злобно шипел:

— Зря я с тобой связался, лучше бы я сделал всё сам.

— Взаимно, — произнёс Силестиан. — Ты мне противен. Но у тебя была власть, которая позволила схватить для меня Ландро, только поэтому я связался с тобой.

— Пока ещё не поздно, я должен ликвидировать де Ландро, чтобы он ничего не распознал, — протуманил генерал.

Старик глубоко вздохнул и прошептал:

— Делай что хочешь. Какой смысл мне повторно брать в руки оружие? Если дважды ничего не смог, но третий раз бессмысленно пытать удачу. Желаю удачи. Если получится, то может тогда моя душа сможет спокойно уйти к моему мальчику, а если нет…

Силестиан вновь тяжко вздохнул и сложил у себя на груди руки, словно готовился ложиться в гроб. Ужасная догадка возникла у Виперана. Он прошептал:

— Только не говори, что собрался меня…

— О, нет! — воскликнул старик. — Я не собираюсь вот так спокойно тебя предавать и во всём каяться. Но если меня поймают, то я не стану молчать.