— Не ври себе! — возразил Денис. — Если бы тебя это не устраивало по-настоящему, ты бы отказалась от этого образа жизни. Твоя милостыня — чушь. Чтобы накормить голодного недостаточно оторвать от большого каравана кусочек размеров с ноготь. Но если отдать половину хлеба, то тогда ведь сам не наешься в полной мере…

Когда на глазах одних людей умирают другие, то здесь вина присутствует не только у правителей, но и у элиты общества, погрязшей в “благородных” грехах, у простых обывателей, вроде меня, у чудаков, которые как Пьер вечно меняют свой статус. Каждый человек может внести свой маленький кусочек в изменение мира, но, видимо, — он криво усмехнулся, — только курицам по-настоящему важна чужая участь. По мне так лучше заботливый злодей, чем равнодушный добряк.

— Абсолютно с тобой согласен, — вздохнул Пьер. — Мне до Анны всегда было далеко… во всём.

И тут словно гром ударил его. Он вспомнил тот страшный день, когда убили его сестру. “Нет, в кое-чём я её обогнал. У Анны так и не получилось преступить черту между двумя мирами.”

Изабелль молчала. Она не могла найти в себе сил, чтобы согласиться или возразить Денису.

Пьер крепко пожал ей руку.

— Спасибо тебе. Пусть Денис отвезёт тебя домой, а я останусь здесь. Никому ничего не рассказывайте, — обратился он к двоим, а затем снова посмотрел на Изабелль. — Бросай ты этого Дэвида. Ты у него избранная, но это не значит, что вечная.

Графиня обиженно развернулась и фыркнула:

— Люди меняются. Анна Ландро — вот тому пример.

Пьер ничего не стал ей возражать, согласившись с Изабелль.

Он остался один посреди разлагающейся жизни. Денис с Изабелль ушли. Смердящий запах резал лёгкие, ноги утопали в грязи, но после ухода приятелей Пьер почувствовал свежесть. Он один, ему никто не помешает поразмыслить и найти то, что он ищет. Пьер осмотрел бараки, где исчез генерал, и подошёл к женщине, одетой в рваную тряпку.

— Можете припомнить события пятилетней давности, когда здесь пропал маркиз Ландро?

— Пятилетней? — изумилась женщина. — Да мне лишь бы выжить! Буду я ещё думать о всяких маркизах.

Пьер стал опрашивать других людей. Он задавал им вопросы: не видел ли никто подозрительных людей? не происходили ли в округе странности до исчезновения де Ландро и во время расследования дела? Но большинство свидетелей обо всём позабыли: убийства и исчезновения людей в их местности — дело привычное. А кто и помнил, то ничего нового Пьеру не сказал: всё это Пьер уже слышал на суде.

Он вернулся к баракам. “Что я делаю? — не понимал он. — Я просто трачу своё время. Лучшие следователи ничего не добились, а я тут будто совершу открытие…”

Он ещё раз окинул взором бараки и задумался: “Здесь Ландро не был убит, — Пьер вспомнил себя, когда он явился к гаапи. — Нужен был труп — убили и оставили, но Ландро исчез, значит, нужны ответы и нужен живой человек. В одних из этих бараках его прятали и ждали момента исчезнуть незамеченным”.

— Пьер, помощь не нужна? — раздался голос Дениса.

— Что ты здесь делаешь? — удивился Пьер.

— Решил, что тебе нужна помощь. Изабелль дома. Что ты задумал, сыщик?

Пьер сел на грязную землю.

— Я просто лью воду в бочку данаид(*). Мне надоело постоянно убегать, надоело выдумывать себе страхи и проблемы. Я не хочу видеть убийства, ложь и вражду. Я не могу больше это терпеть.

Денис осмотрел бараки и покачал головой:

— За пять лет никакие улики не сохранились. Это бесполезно. Единственное, что могу предположить так это то, что с Ландро разделались в одном из этих бараков, а ночью унесли тело.

— Нет, — возразил Пьер. — Я знаю его логику. Он хотел долго говорить с Ландро, одного вопроса “почему ты убил моего сына?” недостаточно. А для этого не нужны люди, которые могли бы помешать задуманному.

Друзья сидели на сырой земле, не зная, что делать. Рядом играли маленькие детишки. Девочки баюкали тряпки, мальчишки гоняли большой камень. Малыши кидались навозом, а старик лежал на дороге, не в силах следить за детьми.

— Как ты думаешь, Денис, — спросил Пьер. — Считается ли равнодушие преступление? Кто больший подлец, тот кто совершает убийство из-за личных мотивов или тот, кто позволяет умирать тысячам, оправдываясь примитивными отговорками?

Но не дал Пьер ответить другу. Он, рассматривая пальцы своих рук, тускло произнёс:

— Я знаю, чем я должен заняться.

— Чем же?

Несколько секунд Пьер сидел молча, не слыша вопроса Дениса, а потом, стремительно и внезапно подскочил. Денис так и шарахнулся от него.

— Я делаю всё неправильно! Я рою не в том месте! — закричал Пьер и хлопнул что ей силы себя по голове.

Он побежал снова к людям. Снова стал спрашивать их, выискивать свидетелей в переменной мрачной и ничего незамечающей толпе. Но только вопрос его слегка изменился.

— Замечали ли какие-нибудь странности или вызывали у вас интерес незнакомые люди восемь месяцев назад?

Никто. Никто ничего не видел и не слышал. Минуту назад Пьер, а Денис час назад с отвращением говорили о равнодушии, но сейчас след презрения исчез. Друзья не думали обвинять в чём-либо этих людей, подбирающих крохи хлеба в грязи для своих детей. Жить, выживать, существовать — природные инстинкты не дают порой месту любопытства. Кого эта вина? Несомненно, часть вины в них, пока человек жив, он способен двигаться. Кто их должен осуждать? Уж точно, не красавцы-юноши, явившиеся сюда на лошадях.

Много неудачных попыток потерпел Пьер, он не сдавался.

— Было что-нибудь необычное восемь месяцев назад? — подошёл он к дряхлому старику.

— Насколько я помню восемь месяцев назад двое мальчишек здесь бродили, изучали наше существование, — призадумался старик. — Две барышни-красавицы заблудились, рыжий мужик в чёрном костюме что-то высматривал.

Пьера пробрала дрожь, сильная и приятная.

— Спасибо вам большое! — не побоялся он поцеловать в благодарность старика.

— Думай как он. Думай как он, — Пьер забубнил себе под нос и вдруг побежал.

Пьер бежал сквозь лабиринты многочисленных домов и избушек и кричал впопыхах изумлённому Денису:

— Здесь слишком людно. Это произошло не здесь.

Через час они выбежали на дорогу, по которой могла проехать карета. Один конец дороги ввёл в город, второй в лес. Пьер облокотил руки на колени и попытался отдышаться.

— Дени, ты можешь добыть мне карту леса, где указан каждый ручей и каждый пень?

— Постараюсь, — неуверенно ответил друг.

— Тогда завтра заскочи за мной, — заявил Пьер.

Под ночь только Пьер вернулся домой, уставший и измученный, и сразу же повалился в кровать, закрывшись у себя в комнате и отказавшись от ужина. Экене и Дэвиду оставалось лишь пошептаться, что опять не так с их проблематичным Пьером.

***

Пьер встал с первыми петухами. Ничего не объясняя Экене и Дэвиду, он позавтракал наспех и выбежал к Денису, таинственно для Экене и Дэвида поджидающего Пьера. Денис, как и обещал, достал карту, с которой друзья отправились в лес.

На лошадях молодые люди быстро добрались до него. Пьер, пока они ехали, внимательно изучал карту, ставя себя на место мстителя, хорошо ему знакомое.

— Я бы совершил содеянное в самой ближайшей избушке, но которая затеряна в лесу, а не стоит на видном месте, — изрёк он и показал пальцем на карту. — Думаю, она подходит.

Нужная избушка стояла располагалась по середине леса, в месте где не часто бывают люди. Но не так редко, чтобы считать это пустынным для человеческих ног. Она была осевшей в землю, дверь до конца не закрывалась, внутри находились чьи-то вещи и доносились мужские голоса. Голоса лесников.

Забыв про правила приличия, когда в ходишь в чужом, хоть и временной дом, Пьер влетел в избушку и напал на лесников со словами:

— Кто здесь жил пять лет назад? — напал на них Пьер.

Лесник оторопели и потянулись к ружью от “вежливого” прихода незваного гостя. К счастью, Денис вовремя встал между ними и Пьером и успокоил перепуганным стариков. Пьер повторно, но другим, спокойным тоном, задал вопрос.