— Как ты?
Анна оттолкнула Экене. Она не понимала, что с ней творится: она с какой-то стати испытывала к нему сострадание. Экене был такой же как и она: несчастный и одинокий, разлучённый с семьёй. Анна чувствовала, что она такая же рабыня, которая попала только к добрым хозяевам — Шону и Эмилии.
Экене обнял Анну, обида всё же затаилась у него в душе, но он старался не замечать её:
— Как ты? — вновь спросил он. — Ты думать о родителях? Расскажи, что с ними? Почему вы разлучены?
— Замолчи! — закричала на него Анна. Малейшее напоминание об отце и матери подвергало девушку в тяжёлую печаль и тоску, а также сильнейший гнев на саму себя за то, что не смогла узнать, что же случилось с отцом, не смогла помочь ему. Гнев к себе выливался на окружающих, по-другому девушка не умела выражать свою злобу.
— Замолчи! Замолчи! — продолжала она кричать. — Не лезь в мою жизнь! Сейчас же прикажу дяде, чтобы он на неделю посадил тебя в подвал и держал на хлебе и воде! Что ты ко мне пристал?
— Я хочу помочь, — грустно ответил Экене.
Анна взяла его за волосы и ненавистно сказала:
— А мне не нужна ничья помощь, тем более твоя. Я злодейка, чудовище, ведьма! Зовите, как хотите. Такой уж я родилась и с этим ничего нельзя поделать. Моя судьба ненавидимой и ненавидеть в ответ, а твоя судьба — вечно подтирать за всеми грязь. Я никогда не исправлюсь.
Волосы Анны были взлохмачены, лицо покраснело, а из глаз словно сверкали искры. Девушка и впрямь напоминала ведьму, но в этом ведьме таились горе и отчаяние.
***
Пьер в это время добрался до хлопковой плантации Генри Фикса. Он первым делом решил найти Ноузу, Тейю и Мейкну, а потом уже обратится к Фиксу по поводу работы. Юноша сильно опасался, что он увидит грубого и жестокого надсмотрщика размахивающего кнутом над жалкими и забитыми рабами, который будет заставлять работать его друзей и Мейкну. Но ожидания Пьера не подтвердились. Вместо неотесанного палача оказался довольно приятный черноволосый мужчина лет тридцати с длинной бородой, никакого кнута у него в помине и не было. Пьер тут же глазами стал искать Мейкну, Ноузу и Тейю. Его друзья и девушка стояли вместе с надсмотрщиком и тот, как понял Пьер, жестами объяснял, что нужно делать. Вдруг надсмотрщик заметил Пьера:
— Парень, чего тебе надо? — спросил он у юноши.
Мейкна и друзья увидели Пьера. Девушка тут же побежала к возлюбленному. Но Пьер даже не взглянул на неё. Он сделал вид, что не знает Мейкны, но лишь пальцем дал знак молчать.
— Мне нужен ваш хозяин, — сказал Пьер. — Я хочу устроиться к нему на работу.
— И кем ты хочешь работать? — спросил надсмотрщик. — Моим помощником или вторым надсмотрщиком?
— Нет, вашим помощником или надсмотрщиком я никогда не смогу стать. Если Генри Фикс захочет, то я буду собирать хлопок.
— А это не слишком ли уж унизительная работа для такого красивого и интеллигентного юноши как ты?
— Выбора нет, — ответил Пьер. — Я иностранец. В тайне от отца приехал один в Орлеан, чтобы повидать другую страну, а меня в первый же день ограбили. Пока мой отец не получит письмо и не вернётся за мной, я должен как-то прокормить себя. Я пытался искать работу, но меня никуда не берут.
Роджер Хант, как звали надсмотрщика, внимательно посмотрел на Пьера, пытаясь понять, правду ли говорит юноша или нет.
— Не повезло тебе, ладно, отведу к хозяину, — покачал он головой.
Генри Фикс задал Пьеру те же вопросы, что и Хант. Юноша вызывал у него подозрения, он вспомнил Пьера вчера на рынке.
— Я помню вчера тебя. Ты знаешь ту девицу? — спросил он.
— Нет, — ответил Пьер. — Просто понравилась она мне, ну вот и выкрикнул не подумав.
Фикс снова задумался. Тощий Пьер никак не был похож на собирателя хлопка.
— Если тебе не противно работать наравне с неграми, то я готов дать тебе работу, — сказал он, после долгого разговора с Хантом. — Рабочий день у тебя будет начинаться сразу с восхода солнца и до вечера, никаких особых привилегий к тебе, как к свободному человеку не будет. Я так понял, что у тебя нет и дома. Что ж, будешь жить в одной из хижин рабов. Если справишься, то будешь получать по двадцать долларов в месяц. Больше денег не могу дать.
Условия Фикса были слишком высокими и тяжёлыми. Но Пьер был согласен и на них, ведь он будет рядом с Мейкной.
— Я согласен, — ответил юноша. — Но только можно мне платить не раз в месяц, а каждый день по восемьдесят центов. Мне очень нужны деньги.
Фикс был не против. Хант отвёл Пьера в негритянскую деревню. В детстве Пьер был в одной из таких деревушек. Она представляла жалкое зрелище. У Фикса дома были прочные и тёплые. Роджер Хант счёл нужным дать свободному белому юноше самую большую и хорошую хижину, а многодетную семью, жившую в ней, переселить в хижину поменьше и похуже. Но Пьер отказался от услуги Роджера и сам занял плохую хижину.
Впрочем, у Пьера было время только чтобы отдохнуть с дороги и умыться. Через полчаса он отправится на работу. Вопреки ожиданиям Фикса Пьер оказался отличным работником, за свою жизнь он привык вкалывать. Друзей и любимую Пьер старался не замечать, он боялся, что если Фикс узнает о том, что они близки, то тут же выгонит Пьера. Однако когда Хант отлучился, Пьер всё же подошёл к ним и шепнул:
— Я нашёл Экене. Не хочу говорить это, но дела у него не важны. Но не волнуйтесь, я буду навещать его и помогать. Что касается нас, я не знаю вас, вы не знаете меня. Нам, наверное, долго предстоит здесь быть, все друзья Шарля во Франции. Но Шарль всё равно вызволит нас. А пока старайтесь не привлекать к себе внимания, знаю, вы не хотите горбатиться на этого Фикса, но пожалуйста, это временно. В случае чего я не смогу ни защитить вас, ни поехать за вами, если он решить вас продать.
Весь оставшийся день Пьер работал и общался с Мейкной. Он общался с любимой знаками и просто силой мысли. Едва посмотрев друг на друга, юноша и девушка понимали друг друга. Пьер “рассказал” Мейкне про брата и Анну, Мейкна готова была придушить Анну. Но Пьер молча убеждал её, что скоро все их печали уйдёт в прошлое. Мейкна верила Пьеру. Она верила, что её любимый сможет спасти её, брата и родителей. Влюблённые не могли сдаваться и терять надежды, пока они рядом друг с другом. Пьер поднимал Мейкне дух, Мейкна возвращала Пьеру надежду.
Даже будучи рабыней и нищим они были счастливы, потому что были вместе. Что не скажешь о Ноузе и Тейю, взрослые не испытывали того воодушевления, присущего юным влюблённым, у которых огонь надежды в глазах зажигался только при виде друг друга. Пьер Ноузу и Тейю не радовал, а только беспокоил: что ему ещё предстоит сделать ради них?
Экене тоже было не до радости: Анна вернулась домой рассерженная и злая. Она злилась на всех: все, свободные и рабы, белые и чёрные, взрослые и дети, люди и животные, считали её чудовищем, кем угодно, но не человеком. Ей оставалось только смириться с этим мнением и выглядеть соответствующе. Но Анна не могла. Внутри она осознавала, что поступила с Экене плохо, но признать этого не могла из-за своей гордости, и поэтому Анна злилась и на себя.
Она без конца думала о родителях, что же заставило отправить единственную дочь на другой край света к малознакомым родственником? Отец с матерью ничего ей не объяснили, они молча посадили девушку на пакетбот и попросили слушаться дядю с тётей. Девушка хотела высказаться кому-то, поведать обо всём, что творится у неё на душе: о мучительных и бесконечных тревогах за родителей, о непонимании окружающих, о непонимании самой себя. Но она не находила такого человека. Дядя с тётей сухо поприветствовали родственницу и занялись своими делами, будто Анны и не существовало, друзьями девушка в Орлеане не обзавелась, а Джек бы не понял её. Оставался только Экене, но он исключался. Экене был врагом Анны — он был морально сильнее её, он лишил её Одноглазого Алана, инструмента, с помощью которого Анна с лёгкостью возвышалась над остальными и обладала силой.
Анна срывала своё горе и зло слуг, раздавая направо и налево пощёчины. А к Экене, которого дядя не согласился запереть в подвале, она выбирала самые изощрённые оскорбления, отдавала жестокие и нелепые приказы, которые юноша должен был выполнять. Если Экене выполнять приказ Анны, то она отдавала в три раза больше, если он отказывался, то продолжала оскорблять и давила ему на сердце рассказами про палача Фикса и про то, что он больше никогда не увидит свою семью. Экене спокойно всё терпел, этим он ещё больше злил Анну. Юноша решил сражаться с Анной по своим правилам, по законам добра и любви.
