До вечера Анна не тревожила Экене. А вечером к Джонсам приехали гости. Анна приказала своей новой “игрушке” спуститься вниз и прислуживать ей за столом. Экене пришлось пойти за ней. На столе чего только не было: жареная индейка, жареный барашек, разнообразные салаты, манящие своим запахом десерты. Экене сглотнул слюни, он не ел с самого утра.

Анна приказывала подать Экене разнообразные блюда, в девушку ничего уже не влезало, но она продолжала издеваться над рабом. После ужина Анна с дядей, тётей и гостями разместились в гостиной и стали ввести беседы на разные темы. Девушка каждую секунду заставляла Экене бегать в её комнату, чтобы тот ей принёс какую-нибудь безделушку или же, напротив, унёс, пока дядя не сделал племяннице замечание — мальчишка отвлекает его и гостей от игры в вист. Экене приметил, что Анна как будто не своя среди гостей Шона, да и сама она словно не родная для тёти и дяди.

Ближе к ночи полил проливной дождь. Готовясь ко сну, Анна жеманно обратилась к Экене:

— Какая я рассеянная, забыла свой платочек во дворе дома! Сбегай за ним.

Экене посмотрел в окно.

— В дождь я никуда не пойти.

— Хочешь поучить завтра ещё пятьдесят ударов плетью? — гневно зашипела Анна и ударила Экене по щеке.

Экене в ответ ударил Анну, но не рукой, а словом. Он задал ей вопрос, который Анна никак не ожидала услышать:

— Почему твои дядя и тётя как чужие?

Лицо у девушки залилось краской. Экене ожидал, что она сейчас набросится на него с кулаками, но Анна зло выпалила:

— Потому что они мне никто! Тётя Эмилия троюродная племянница моего отца. Её и Шона я видела только один раз в жизни! Убирайся отсюда и не смей больше задавать мне вопросы про мою семью!

Экене послушно направился к выходу. Анна отвернулась, она старалась сдержать слёзы, выступившие на глаза. Открыв дверь, Экене обернулся и сказал Анне:

— Ты думать, что ты меня ненавидеть. Но в карете ты разговаривать со мной. Прости за паук, а свиньёй я назвать ты случайно.

Анна резко закрыла у Экене перед носом дверь. Анна пылала злобой, на душе у неё было как никогда одиноко.

Экене всё никак не мог заснуть. Он хоть и привык спать в яме у гаапи и в вонючем трюме корабля, но это было не так унизительно, как спать на голом полу в доме у Анны. Посреди ночи он услышал какой-то шум в гостиной на втором этаже.

Экене зашёл в гостиную и увидел как плющу, оплетавшем дом, к нему карабкается мокрый и продрогший Пьер. Экене помог другу взобраться в дом и шёпотом закричал:

— Ты сдурел? Зачем ты пришёл ко мне? Если тебя увидят…

Пьер прижал к себе Экене.

— Как ты? Что с тобой сделала Анна?

— Ну Анна сегодня в настроении, только оставила сегодня и завтра без еды и… — Экене хлопнул себя по рту. Он не хотел, чтобы друг знал о голоде и уж тем более о плети.

— Так и знал, — вздохнул Пьер и вытащил из маленького дырявого кулька три пирожка, колбасу, булку и сыр. — Я купил для тебя.

Экене всплеснул руками.

— Что ты? Ешь сам! Ты тоже, наверняка, голоден.

— Нет, я смог поесть, — ответил Пьер

Экене взял еду и с большой благодарностью сказал другу:

— Спасибо. С тобой мне ничего не страшно, даже Анна.

На глазах Пьер помрачнел.

— Но я бессилен тебя защищать. Я нашёл друга Шарля, точнее, его соседа. Представляешь, он тоже вчера уплыл во Францию! А больше у папы в Новом Орлеане друзей нет, — Пьер замолчал и тяжело добавил. — Я весь день искал работу. Пытался устроиться грузчиком, конюхом, официантом. Но в этой стране лучше использовать силу рабов, чем кому-то платить за труд.

— Ты же можешь стать частным учителем французского для детей!

— Да я пытался и им устроится, — вздохнул юноша. — Познакомился с одной мамочкой, которая хотела, чтобы её сын выучился языку. Она согласилась взять меня в репетиторы, но после того как пообщается с моими родителями у меня дома. А как она увидит моего отца, если он на другом конце света? И куда я её приведу? Мне пришлось за пол доллара “снять” конюшню в одной из ночлежек, где ютятся только нищие и пьяницы.

Экене крепко обнял Пьера. Положению друга было не позавидовать. Пьер продолжил разговор:

— Я поузнавал о хозяине нашей семьи. Одни говорят, что он милейший души человек, а другие, что он тиран и деспот, причём во мнениях разнятся как белые, так и чёрные. Плантация Фикса находится в трёх часах ходьбы. Я схожу завтра к нему. Быть может он возьмёт меня на работу.

— А Анна сказала, что до него пять часов езды.

— Соврала, чтобы ты ещё больше страдал.

В коридоре вдруг послышались шаги. Друзья обнялись и сказали оба:

— Удачи тебе!

И Пьер вылез в окно.

***

Как только Анна проснулась и оделась, она потребовала, чтобы Экене сопроводил её на завтрак.

— Ну как денёк голодом сидеть? Не хочешь, ли поесть? — насмехаясь, спросила девушка.

— А я и не голоден, — ответил Экене. — Анна, я тебя всё равно никогда не назвать госпожа Аннетт, хоть ты снова меня отвести к Одноглазый Алан.

— Я дала тебе шанс избежать порки, — процедила Анна сквозь зубы. Не посмеет какой-то раб фамильярничать с ней, маркизой де Ландро! В Марселе не смогла, но в Орлеане обязательно отомстит за всё.

Шон, защищавший вчера Экене, и его жена Эмилия сегодня даже не прислушались к словам “племянницы”.

Покончив с завтраком, Анна попросила у дяди разрешение, чтобы съездить к Джеку Моргану, надсмотрщику его знакомого плантатора.

— Да зачем тебе наказывать парня? — вяло спросил Шон.

— Пусть знает своё место, — ответила Анна.

Шон разрешил девушке взять карету.

Экене знал, что его ждёт, но ему пришлось пойти за Анной. С тяжёлым камнем на сердце Анна садилась в карету. Всё же слишком суровое наказание она выбрала для Экене, можно и помягче обойтись с ним для первого раза. Но хамский бесцеремонный взгляд раба и врага опускал Анну с небес на землю. Если купила его, то нечего и жалеть!

Экене смеет перечить ей, дерзить, не боится Анну, но самое важное — он сильнее её, он может сломить её. Этому не бывать!

Но Экене понимает её, сочувствует… Для Анны это было непривычно, дико. Она привыкла видеть к себе от недругов и “плебеев” презрение или ненависть, но никак не сочувствие. А с неведомым и отталкивающим борются, а не принимают.

Однако как Анна себя не оправдывала, она то и дело задумывалась: “А не вернуться ли домой?”

На плантации встречал её девятнадцатилетний юноша, русоволосый и кудрявый, со смазливой мордашкой. В его руках был тяжёлый кнут. Анна в карете рассказала Экене, что Джек её новый помощник, который судит таких “мерзавцев” как Экене. С этой целью она и познакомилась с Джеком, чтобы иметь за спиной силу и власть.

— Как давно не виделись, я соскучился по тебе очень! — подбежал на всех парах парень к Анне и покраснел. Он явно был не равнодушен к девушке.

Анна при виде Джека сама впала в краску и робко сказала:

— Всего-то два дня.

Но затем её голос похолодел:

— Видишь его? Мой давний знакомый. Можешь, как следует проучить, чтобы паршивец знал — я не кроткая овечка.

— Ради тебя сделаю всё, что пожелаешь, — любезно сказал Джек.

Джек привязал Экене к столбу. Экене не даже не сопротивлялся, он лишь сказал Анне:

— Не пожалеть потом?

Анна не ответила. Гнев снова подступил к горлу. Джек взял кнут, но неожиданно Анна закричала ему:

— Возьми плеть, ты совсем что ли сдурел, убить его хочешь?! И пожалуйста, только десять! — к девушке вдруг пробралась жалость.

Джеку пришлось вместо кнута взять плеть. Анна взглянула на Экене и с чуть заметной мольбой произнесла:

— Может быть, прекратишь выделываться?

Привязанный Экене делал вид, что будто не понимает, что с ним сейчас будут вытворять, и сказал:

— Ты меня ненавидеть. Так почему сама не можешь меня избить?

Анна молчала. Джек первый раз занёс плеть, Экене даже не шелохнулся, Анна вскрикнула. Джек продолжал избивать юношу, Экене почти не чувствовал физической боли, ему больно было за Анну: девушка с каждым ударом вскрикивала и зажмуривалась. Анна хотела сказать другу: “Прекрати сейчас же!” Но не могла. Мерзавец, оскорблявший её должен быть наказан. Когда Джек развязал Экене, то юноша подошёл к Анне и ласково спросил: