Вождь с презрением посмотрел на Мадиву, к нему подбежали мать с Акишом и обняли. Мадива открыл глаза и слабо прошептал:
— Убейте меня. Я не хочу жить без Абени.
Затем он снова потерял сознание. Мать с Акишом бросились благодарить вождя за спасение их сына и брата, но Азубуик с отвращением взглянул на соплеменников и проговорил:
— Скажите спасибо Бохлейну, который уговорил меня спасти его и не позволил мне самому расправиться с ним.
Пьер не видел перед собой полумёртвого Мадиве, не слышал яростных, полных ненависти слов вождя. Для него исчез весь мир. Он спрашивал Бохлейна:
— Но как… почему? Почему гаапи продали их, а не потребовали выкуп как в тот раз?
Бохлейн печально обнял Пьера.
— Гаапи посчитали, что выгоднее будет продать твоих близких сайгельцам, чем требовать выкуп. Они хотели причинить нам как можно больше боли.
— Почему же они тогда не продали Мадиву? — пытался найти хоть какую-нибудь спасительную ниточку Пьер.
— Абени согласилась отдать свою жизнь ради любимого.
Бохлейн вернул ем деньги, которые так и не пригодились. Пьер обнимал детей, до которых ещё не доходило, что они больше никогда не увидят маму, папу, старших брата и сестру. Надежда была потеряна. Соплеменники по очереди подходили к рыдающему Пьеру и скорбели вместе с ним.
— Прости нас, Уэйт, — сказал грустный Ненмарди. — Мне очень жаль твоих друзей, даже Экене.
Ненмарди говорил искреннее. Казалось, сейчас он раскаивался в душе за всё своё безобразное отношение к Экене. Многие плакали. Токи же рыдала. В толпе только и слышалось:
— Несчастные сиротки. Что же детей ждёт теперь? Бедные Ноуза, Тейю, Мейкна и Экене. И никто теперь им не поможет.
— Они ещё живы! — вдруг закричал Пьер.
Они живы! А это самое главное! Надежда сама вернулась в Пьера. Ещё не поздно.
— Я спасу их!
— Как ты их спасёшь? — спросила Токи. — Их спасти мог только твой отец, но он уплыл несколько дней назад. Как их ты найдёшь? К сайгельцам через землю гаапи тебе не пробраться. А ты ещё ребёнок, тебе не удастся никого уговорить из капитанов кораблей, чтобы отправились они по воде к сайгельцам.
Пьер призадумался. Вопрос был не из лёгких. Самое простое — отправится к сайгельцам, но Пьер не имел для этого возможностей. Ждать отца — слишком долго, одно письмо будет идти полтора месяца. А когда Шарль получит письмо? Когда он доберётся до штатов? Когда он отыщет Экене и его семью?
— Придётся ехать одному, — ответил Пьер. — Их скорее всего привезут в Новый Орлеан, куда привезли Чунга. До Орлеана есть один путь — через Бразилию. Ввоз рабов запрещён на территорию США, поэтому кораблю придётся плыть около двух месяцев, чтобы не попасться. Думаю, я успею вовремя прибыть в Новый Орлеан. А там, Шарль говорил, у него есть друзья, которые выкупят моих друзей. Корабль в Бразилию отходит сегодня вечером, мне нужно не опоздать.
— Я поеду с тобой, брат! — воскликнула Марани.
— Нет, — обнял сестру Пьер. — На этот раз ты остаёшься в Тинуваку. Пожалуйста, — обратился он к Бохлейну и Шониириде, — позаботьтесь о детях.
Пьер поспешно собрал все свои вещи, деньги Шарля и написал отцу письмо, где подробно объяснил всё. Пока до Шарля дойдёт письмо, он уже будет возле Орлеана, отец сможет только приехать и забрать его с друзьями. Пьер поцеловал на прощание всех детей и сказал:
— Я обещаю вам перед всем Тинуваку, что спасу ваших маму, папу, сестру и брата.
Пьер во весь галоп мчался в Нолошо, не жалея бедную выдохшуюся лошадь и просил про себя родных.
«Друзья мои, не отчаивайтесь, я вас обязательно спасу, чего бы мне это не стоило! Мейкна, дорогая, не сдавайся и верь, что я приду за тобой! Экене, брат милый, знай, я верну тебе свободу, только держись и не натвори глупостей! Умоляю, не натвори глупостей!»
========== Глава 23. От судьбы не уйдёшь ==========
Всё напоминало страшный сон: избитый и связанный в хижине Мадива, Абени, просящая вождя на коленях о помиловании любимого, сильный удар по голове, кандалы, невольничий берег, трюм корабля. Но это был не сон. Это была реальность, жестокая и неотвратимая реальность.
Себя и только одного себя винил в случившимся Экене. Он вспоминал, как выбежал из хижины Акиша, вскочил на лошадь, поехал за его братом, не думая ни о чём, кроме Мадивы. Он вспоминал, как неожиданно встретил на своём пути сестру, Мейкна умоляла брата остановиться, угрожала ему наказанием, пыталась закричать и позвать кого-нибудь на помощь, держала лошадь за гриву и не давала ей тронуться. Но Мейкна поняла, что брата ей не остановить и сказала: «Тогда я поеду с тобой». Мейкна готова была в случае чего пожертвовать собой ради младшего брата. Он вспоминал, как возле реки Коолжа встретил родителей. Мать и отец сначала просили сына не совершать самую главную в его жизни глупость, а потом силой пытались вернуть домой. Но Экене, воспользовавшись, тем, что родители и Мейкна на миг отвлеклись, пересёк реку и побежал в деревню. Отец, мать и сестра не могли допустить, чтобы их сын и брат попал в лапы к врагу, и пошли за ним, пытаясь его спасти. Но не смогли.
Только сейчас Экене стал осознавать все свои прошлые поступки. Он осознал, что из-за собственного безрассудства в подобном положении мог оказаться шесть лет назад. Он понял, что из-за своего длинного языка четыре года назад был на грани жизни и смерти. Экене переосмысливал всю свою жизнь.
Всё время Тейю и Ноуза думали о младших детях: Коу, Марани, Мики, Эми, Инате… Их волновала не своя судьба, а судьба сына и дочерей, оставшихся теперь без отца и матери, а также судьба их старших детей, с которыми, возможно, они видятся последние дни. Гордая и грозная Мейкна, теперь вызывала к себе не уважение и страх, а жалость. Из красивой и грациозной девушки она превратилась в жалкую лохудру. Горькое отчаяние проникло глубоко в сердце семьи. Один Экене сохранял надежду.
— Как наши дети сейчас живут без меня? — плакала часто мама.
— Они сыты и согреты, — отвечал Экене. — Тинуваку заботятся о них, а Уэйт обещал им, что спасёт нас.
— Неужто я никогда больше не поцелую свою жену, не обниму сыновей и дочерей? Неужели нас скоро разлучат навсегда? — отчаивался отец.
— Нас не разлучат навсегда, — говорил Экене. — Уэйт, наш брат, уже отправился за нами. Он найдёт нас, выкупит и вернёт домой. Если по законам той земли он не имеет права нас купить из-за возраста, то он найдёт людей, которые выкупят нас. Мы вернёмся домой, вы увидите своих детей. Уэйт спасёт нас.
— А что, если Уэйт вовремя не успеет за нами приплыть? Что тогда с нами сделают белые люди? Они ведь теперь имеют право делать с нами всё что угодно, — вздыхала Мейкна.
— Я за пятнадцать лет жизни с тобой, сестрица, натерпелся всего, так что всё остальное ерунда, — весело улыбался Экене, несмотря на постоянный голод и нескончаемые побои. — Кто бы нас ни купил, куда бы нас не отправили, Уэйт найдёт нас и вернёт домой. Главное верить в нашего Уэйта.
Из всех несчастных невольников на корабле Экене единственный сохранял бодрость духа и мог улыбаться. Он ни на миг не переставал верить, что он и его семья будут спасены. У Экене оставалась надежда. И эта надежда называлась Уэйт. Каждый день он думал о своём друге и просил Уэйта поскорей вытащить его и семью из этого кошмара.
Не могли сломить Экене ни голод, ни каждодневные побои, чтобы он научился знать своё место, ни убийственное зловоние, жившее в трюме, ни смерти рабов, которые он постоянно наблюдал. Жалкими крохами еды Экене всегда делился не только с родителями и сестрой, но и другими незнакомыми ему людьми. Работорговцы и моряки смотрели на смеющегося и улыбающегося Экене как на душевнобольного и ставили ему разные диагнозы, не понимая, что его силы держит надежда.
Мейкна медленно начинала сходить с ума. Неокрепшая психика девушки переставала справляться с выпавшими на её долю мучениями. Иногда Мейкна просила Экене или отца убить её, чтобы, наконец, кончились её страдания. Сердце и душа Ноузы изнывала по тоске по младшим детям и в страхе трепетала за судьбу старших детей. Она была на грани жизни и смерти. Но Экене всегда ласково подбадривал маму и сестру. Он постоянно говорил, что Уэйт придёт за ними, что мама скоро встретится с Коу и девочками, а Мейкна вдоволь нацелуется со своим женихом на закате или восходе солнца. Тейю, видя, что стало с его семьёй, каждый день проклинал всех ненавистных ему гаапи, но Экене ругал отца и говорил, что в их беде виноваты не все гаапи, а только вождь и его соратники.
