— Да зарежь ты его или жалко? — язвительно спросила Анна.

— Нет, — ответил Экене. — Но он может из-за боль прийти в себя и закричать.

Вдвоём они легко связали Тила. Экене достал у него связку ключей и открыл подгреб.

Бледный ночной свет осветил лица родителей и сестры. Экене бросился к ним, зажав каждого в объятия. На глаза Мейкны и Ноузы выступили слёзы радости — они спасены! Они почты свободны! Тейю с гордостью похлопал сына по плечу. Экене обнимал и целовал родных, только он Пьера он отвернулся.

— Что с тобой, брат? — удивился Пьер, но Экене ничего не ответил ему. Ещё больше чем друг Пьера поразила Анна. Что она тут забыла? Анна — воплощение зла.

— А где Дэвид Басс? — тут же она подала голос.

— Он заперт в доме. Экене, Анна дайте мне ружьё или нож. Я должен освободить его, — решительно сказал Пьер.

— Нет, за Дэвидом пойду я. Я пару раз была у Фикса, так что ориентируюсь у него в доме. А ты позаботься о Тейю и Ноузе, они не могут сами идти. Экене покажет, как лучше выбраться и где лошади, — произнесло “воплощение зла”.

Пьер изумлялся ещё больше.

— Не хочу, чтобы Джек наслаждался тем, что отомстил мне, — заметила недоверие Пьера Анна.

Всё встало на места свои.

Тейю, Ноуза и Мейкна были втроём связаны цепью, что ещё больше усложняло их передвижение. Пьер и Экене помогли опереться Тейю и Ноузе на них и с помощью Мейкны отправились к речушке. Экене даже не смотрел на бывшего друга. Ему хотелось столько высказать Пьеру, но сейчас было не время для выяснения личных отношений.

— Вы покидаете меня? — внезапно раздался за спиной голос Фикса.

Генри Фикс, Джек Морган и Роджер Хант стояли на их пути. Они стали подозревать, что-то слишком долго нет Анны, и решили сами проведать Тила и сарай.

Анна подняла ружьё и прицелилась прямо в голову Джеку.

— Ещё шаг и я стреляю!

Несмотря на угрозу, Джек вышел вперёд. Он ничуть не боялся девушки.

— Ну что ты не стреляешь? — медленно начал подходить он, смеясь. — После смерти отца ты стала слабачкой. Иначе только что убила бы меня и даже предупреждать не стала. Признайся, ты ещё любишь меня. Ведь невозможно разлюбить кого-то за три дня.

Джек подходил всё ближе и ближе к Анне. Она вспомнила того заботливого и славного Джека, которого ещё недавно считала лучше всех на свете. Она всё ещё продолжала его любить. Анна опустила ружьё.

— Вот и славно! — засмеялся Джек. — Жаль, что ты родственница судьи, а не сапожника, так бы я попросил мистера Фикса, чтобы ты разделила судьбу тех негров. Всё же ты слабачка, тряпка.

Кровь подступила к её лицу. Оскорбления попали ей прямо в сердце. Анна подняла ружьё и выстрела в грудь Джеку. Пуля просвистела в миллиметре от него, только разорвав рубашку.

Джек ошарашено посмотрел на руку и небольшую рану.

— Вот, значит как, дрянь! — разъярённо воскликнул он. — Пристрелить меня решила!

Он стоял совсем близко к Анне, она не успела и моргнуть, как Джек выхватил у неё ружьё и заломил руки. Фикс и Хант последовали его примеру. Меньше через минуты Пьер с Экене был схвачены. Подростки храбро боролись, но они не могли победить двоих взрослых мужчин. Ноуза, Тейю и Мейкны были связаны и не могли им ничем помочь. Мужчины связали Анну, Пьера и Дэвида и уложили их в телегу, не забыв развязать Тила. Джек и Фикс ликовали.

Начинало светать. Фиксу это было на руку: больше света — больше возможностей Мейкне в деталях увидеть казнь родителей. Пленники, что есть силы, пытались освободиться, но они были крепко связаны. Даже если бы кто и сумел бы порвать верёвки, то Тил стоял перед ними с ружьём Анны. Семья прижалась друг к другу, чтобы последний раз побыть с родными. Анна сидела в стороне. Её мало волновала жизнь Ноузы, Тейю и Мейкны. Она не могла поверить, что теперь она в роли жертвы, что она проиграла. Анна была всегда только на вершине, роль палача доставалась всегда ей.

Виселицы уже были приготовлены. Первого вывели Тейю. Фикс накинул ему на шею верёвку.

— Нет! Не надо! — взмолилась Мейкна.

— Поздно, дорогуша, — любезно ответил Фикс.

Он уже и не помнил, когда испытывал такую радость. Дерзость и неповиновение рабов заставило исчезнуть почву под его ногами, но сейчас всё вернулось на круги своя. “Хозяева жизни должны стоять на верху, остальные обязаны жить для них или быть уничтожены, — считал Фикс. С раннего детства он привык, чтобы ему все беспрекословно подчинялись и боялись. Ещё когда Фиксу было пять лет, он навлекал ужас не только на сверстников-рабов, но и на взрослых. Бывали случаи, когда рабы сбегали от Фикса, но это его не расстраивало, он имел хорошие связи и всегда находил их. Бывало когда и девушки, сохраняя верность возлюбленным, отказывали ему, но когда они видели родных с верёвками на шее, то мигом забывали о всей своей верности. Бывало даже, когда раб дерзил хозяину, но никогда с такой ярости и никогда не поднимал на него руку, не то что заносил нож; Фикс ловко умел потом сбивал из него всю смесь. Но даже если бы Мейкна и согласилась отдаться Фиксу, он бы не помиловал девушку и её родных. Уничтожить их — это уже было делом чести.

Тил и Хант стояли наготове, чтобы в нужный момент выбить табурет из под ног Тейю. Тилу доставляло глубочайшее удовольствие от страданий других. Таким образом, он возвышался перед остальными рабами. Тил невероятно гордился тем, что ходит у хозяина в любимчиках и тот даже разговаривает с ним как с равным. Но Тил никогда не задумывался, что он такой же раб, как и остальные. Хант, напротив, не получал никого удовольствия от экзекуций и казней. Но Фикс платил намного лучше ему, чем остальные плантаторы, Ханту даже не приходилось напрягаться на работе или применять плеть, рабы под страхом смерти всё выполняли сами, ради этого он готовы был принять любые условия хозяева. А когда нужно было кого-то повесить, то Фикс даже платил ему добавку.

Хант был намного выше Тила и Фикса. Он не обладал зверской жестокостью, уметь любить и понимать. Но он был куда ниже их. Хант никогда не задумывался над тем, что он делает. Он просто покорно выполнял приказы.

Джек был смесью Тила и Ханта. Он умел любить, обладал тягой к знаниям, не перед кем ни преклонялся, а действовал только по собственным желаниям.

— Эй, Анна, — вдруг заговорил он на французском. До этого они с Анной общались только на английском. — Помнишь, когда мы с тобой только познакомились и даже ещё не начинали встречаться? Ты сказала, что никогда не умеешь прощать. Ты никогда не забываешь без отмщения даже простого недруга, а врага добиваешь до конца. Ты никогда не позволишь, чтобы кто-то унизил тебя, не воздав этому человеку по полной. А твоя месть всегда жестока. Я тогда ответил тебе: “Я такой же”.

Закончив речь, Джек кивнул Фиксу. Лицо Фикса растянулось в противной улыбке, он победоносно взглянул на Мейкну и дал знак Ханту и Тилу. Те подошли к Тейю.

Он видел, что это его самые последние минуты жизни. Тейю бесстрашно воскликнул:

— Экене, сын, будь всегда храбрым! Всегда соблюдай заповеди предков и будь честен с самим собой! Экене, Уэйт, всегда стойте друг за друга горой!

Мейкна, Ноуза и Пьер просили Фикса о пощаде, Фиксу эти мольбы только грели уши, в особенности Мейкны. Экене смотрел на отца и не мог поверить, что его скоро не станет.

— Нет! Нет! — закричал он. Он так сильно пытался разорвать верёвки, окутывавшие, что Тилу пришлось держать его руками, дабы Экене не освободился.

Хант выбил табурет. Тейю задёргался в предсмертных судорогах, и его тело через несколько секунд спокойно стало раскачиваться от ветра в петле.

Пьер умолял пощадить Ноузу и Мейкну, но Фикс только качал головой. Мать и дочь последний раз поцеловали друг друга. Они больше не просили о пощаде. Всё равно это уже было бессмысленно. Они думали об Экене и Пьере, которым придётся жить с этой болью навсегда, думали о младших детях, с которыми никогда больше не увидятся.

Экене онемел. С широко выпученными глазами и раскрытым ртом он смотрел на мёртвое тело отца и не мог даже пошевелиться. Он будто бы лишился сознания.