Тогда я вырубил одного из тех парней, а когда обезоруживал второго, тот мне порезал одежду и задел живот. Как будто в ответ на это воспоминание, заныл старый небольшой шрам под поясом кимоно.

Я улыбнулся и вспомнил слова своего тренера Александра Клинга, который однажды собрал нас вместе после очередной тренировки:

– Да, карате – это все-таки больше спорт, чем драка. На экране все красиво – двадцать-тридцать человек прыгают на главного героя с палками и тесаками, а тот их обезоруживает и разбрасывает в разные стороны. В жизни все по-другому. Есть вероятность, что кто-то из вас выбьет пистолет или нож из рук нападающего. Но не всегда получается это сделать с одного удара. Ваш противник может быть сильнее вас или чуть крепче держать оружие. Поэтому следующее занятие будет не похоже на предыдущие. На нем я буду учить приемам, которые увеличат шансы каждого из вас выжить в критической ситуации. Например, во время драки на улице.

Только сейчас, сидя в зале «Динамо» и вспоминая ту стычку и слова Александра Клинга, я начинаю понимать, что от точности действий, решений, мыслей зависит твоя будущая жизнь. И в прямом, и в переносном смысле.

Тот случай дополнительно закалил мой дух и научил быть хладнокровным даже в самой экстремальной ситуации. К тому же именно в тот момент я принял решение совместить приемы карате и самбо, тем самым повысив эффективность каждой своей тренировки.

Да, спорт был неотъемлемым спутником и помощником в моей жизни. Благодаря ему я начал развивать в себе дисциплину и самоотдачу, а преподавание в секции карате позволило отточить чувство ответственности за других людей. Но, кто бы ни говорил, какие перспективы меня ждут в спорте, я хотел от жизни совершенно другого.

Я стремился к хорошему заработку, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. Зная поговорку, что «под лежачий камень вода не течет», я хватался за любую достойно оплачиваемую работу.

И в этот период не обошлось без трудностей и непредвиденных ситуаций.

Еле заметные трещины вились по потолку причудливыми узорами. Как волосы Сандугаш, которая приехала вчера вместе с Зауре, женой брата. И хотя наши жены уехали сегодня утром, они настолько зарядили нас с Садыком мотивацией, что мы, как две «перепитанные» энергией батарейки, готовы были свернуть горы. Только физическая усталость ограничивала наше стремление пахать круглыми сутками.

Помню разговор со своей женой. Сразу после свадьбы я ей сказал: «Пойми, что уезжаю на заработки не просто так – я хочу заработать денег в семейный бюджет. На одну стипендию аспиранта особо не проживешь». Надо отдать должное Сандугаш – она меня поддержала. Шабашку предложил Бахыт. По его словам, он не понимал, что фактически лишает молодоженов медового месяца.

Я улыбнулся, вспоминая приятные моменты вчерашнего дня. Ключ, проворачивающийся в дверном замке, прервал ход моих мыслей. Хлопнула входная дверь. Что-то тяжелое упало на деревянный пол.

– Я же говорил – отвалится, – послышался голос брата Садыка, который имел в виду массивную дверную ручку. – Ты тут, Серик?

– Не, я решил еще помесить бетон. Что-то сегодня недоработал, – усмехнулся я в ответ.

– Ха, у тебя еще сил на шутки хватает, – брат кинул на лакированный письменный стол пакет и добавил: – Когда наши девчонки уезжали, лица на моей Зауре не было. Как будто я на каторге остаюсь. Говорит, похудел типа сильно.

– Тут не похудеешь, – оборвал я его. – Не трави душу. Я сам не хотел отпускать Сандугаш.

– Ну тебя-то можно понять. Твой медовый месяц сократился до медового дня, – расхохотался Садык.

– Иди ты, – кинул я в него подушкой и попал точно в голову.

– Ты серьезно? Иди сюда, э, – «снаряд» из пуха пролетел над моей головой.

– Прицел сбился? – я не успел ухмыльнуться, а Садык бросился на меня и уже делал удушающий захват шеи.

– Сдаешься? – грозно спросил он.

Я вывернулся из захвата и ответил брату тем же приемом:

– Вот так надо, посильнее, чтобы вообще шансов не было.

– Все, все, сдаюсь, – захлопал Садык по руке, которой я держал его шею. – Я же в шутку.

– Да и я несерьезно, – отпустил я брата. – Купил тушенку?

– Да, сейчас что-нибудь приготовим, – потер он от удовольствия ладони.

– Гарифоллу подожди, а то он халявщик еще тот, – остановил я его. – Опять припрется на готовенькое.

– И как у него это получается?

– Ну как, – предположил я, – стоит, наверное, возле общаги, ловит запах из кухни. Во… Аромат пошел… Надо бежать к ребятам, помогать кушать вкусную еду.

– Так ты понимаешь, – хохотнул Садык, доставая из сумки хлеб, – еще добавку просит.

Как будто услышав свое имя, в комнату залетел Гарифолла.

– Пацаны, там такое… – кинул он нам, и я не мог не подскочить следом за братом.

Все-таки как людьми движет любопытство! Еще пару секунд назад я лежал, давая отдохнуть ноющим мышцам, а тут одна фраза – и как будто не пахали мы сегодня на стройке четырнадцать часов подряд.

Мы забежали на общую кухню рабочей общаги и увидели такую картину: рукоятка ножа торчит из ноги какого-то парня. Тот лежит в луже собственной крови возле кухонной плиты. В открытом окне стоит один из знакомых Бахыта, которого я тут же вспомнил. Мы полдня ехали всей толпой в автобусе на Балхаш, а он рассказывал анекдоты, заставляя содрогаться от нашего смеха салон небольшого пазика. Тогда это был спокойный, крепко сбитый парень. Сейчас – крепко выпивший неврастеник.

– Ерлан, слезай, поговорим, ну, – Бахыт стоял метрах в двух от человека в окне и пытался подойти ближе. Так у него появится шанс схватить своего товарища за шиворот… если, конечно, ткань куртки выдержит вес ее хозяина.

– Этот черт сам полез, – вытаращив глаза, запричитал тот, которого назвали Ерланом. Он был не в себе. – Кинулся на меня с ножом.

– Да не ори ты так, – тихо перебил его Бахыт. – Щас комендант или вахтер заявится – всем будет весело.

– Ну, скажи, братан, – не унимался знакомый Бахыта, – мне что? Горло подставлять? Начал тут махать передо мной, сученыш!..

У Ерлана одна нога сорвалась с подоконника на улицу, заскрипел металлический козырек над окном, за который он держался рукой. Да парень просто в состоянии шока. Я попытался с ним поговорить.

– Успокойся, Ерлан. Ты его только задел, – я старался говорить спокойно и не делать резких движений. – Все можно решить.

– Не сдавайте меня, – опять завел он свою шарманку. – Он сам кинулся. Не хочу за решетку.

– Мы, наоборот, собираемся все уладить, – еще спокойнее продолжил я. – Сейчас этого товарища отвезем тихо в больничку, а ты отоспишься и придешь в себя. С каждым бывает. Конечно же, ты ни в чем не виноват.

Я представил, как пьяный Ерлан летит с пятого этажа и в лучшем случае себе что-то ломает, а в худшем…

– Хочешь инвалидом остаться из-за какого-то упыря? – подытожил я, а Бахыт с другом уже снимали с подоконника их трясущегося товарища.

Садык в это время вытащил из брюк ремень и пытался подойти к парню на полу, чтобы остановить кровь. Но пострадавший махал кулаками и к себе никого не подпускал. Он почти сливался с побелкой на стене, о которую облокотился, а кровь и не думала останавливаться. Она сочилась из-под ножа, торчавшего почти по самую рукоять чуть выше колена. Похоже, Ерлан умудрился не просто воткнуть нож в ногу, но еще и слегка его провернуть.

– Держите его! – крикнул мой брат, и мы вдвоем с Гариком схватили несчастного за руки. Тот начал громко материться в ответ на затягиваемый нами ремень.

– Не благодари, – ответил я и обратился к Бахыту, который опять заскочил на кухню: – Как там твой террорист?

– Да пошел он на хер, – вытирая пот со лба краем рубахи, ответил Баха. – Пусть отоспится. А завтра задам ему пару вопросов.

– Ну у тебя и знакомые, – покачал головой Гарик. – Сюрприз на сюрпризе.