– Нет – ответил Кирк, но тут же, вздохнув, добавил:

– Да. Нам обязательно нужно знать.

Спок, который всегда неохотно использовал анализатор сознания, согласился.

– Понятно, мы непременно должны знать, осознает ли Ремингтон проявления внешней среды, прежде чем ему будет назначен курс лечения. Я займусь им, если вы, доктор, оставите меня наедине с ним.

Кирк и Маккой удалились в кабинет врача, чтобы там подождать результатов обследования, проводимого Споком. Кирк устало опустился в кресло, впервые за целый день, позволив себе расслабиться.

– Может быть, он мертв лишь «технически»? – предположил Маккой. – Я не обнаружил никакой активности мозга…

– Может быть, и его тело отключится, тогда он не доставит тебе хлопот… – Кирк осекся, не продолжив резкое замечание. Он сидел, упершись локтями в колени, и потирал ладонями глаза. – Извини, Боунз, ты сделал все возможное.

– И ты тоже, – заключил доктор. – Вот, возьми лекарство, – он протянул Кирку коньяк.

Кирк, не сопротивляясь, принял его с благодарностью. Маккой сел за свой стол, и спросил:

– Джим, Ремингтон – один из тех юношей, с которыми ты отождествляешь себя, не так ли?

– Боунз, я…

– Понимаю, ты заботишься о всех членах экипажа одинаково, но я – то знаю: когда ты видишь энергичных и многообещающих ребят, только что выпустившихся из Академии и готовых схватиться с Галактикой, ты вспоминаешь, как когда-то некий Джеймс Т. Кирк сам стал молодым капитаном Звездного Флота и до сих пор остается им.

– Это было очень давно, Боунз.

– В такие моменты, как сейчас, ты задаешься вопросом, во имя чего это делается, и ради чего был сегодняшний бой, один из многих, которые мы вели. Кирк кивнул головой в подтверждение слов Маккоя.

– Кому-то ведь нужно выполнять эту работу. Может казаться, что здесь мы защищаем вакуум, но если позволить клингонам завладеть именно этим участком, то они построят здесь базу для своих звездных кораблей, она будет находится намного ближе к населенной территории Федерации, чем сейчас. Тем не менее, черт возьми, от этого легче не воспринимаются смерть людей или их искалеченность на всю жизнь!

Кирк сидел, молча уставившись на коньяк. Маккой не стал продолжать разговор, зная, что капитан выпьет еще одну-две порции, заснет от усталости и встанет, как всегда, спозаранку, чтобы позаниматься в спортивном зале перед началом траурной церемонии похорон.

Прошло полчаса, прежде чем Спок вернулся из реанимации. Выглядел он бледным и угрюмым.

– Мистер Ремингтон… Он в себе, доктор. На внешние раздражители не реагирует, но его сознание, заблокированное в глубине мозга, функционирует.

– О. господи, – еле слышно произнес Маккой, пряча свои глаза. Он еле сдержался, чтобы не заплакать, но голос выдал его. – В подобные моменты я спрашиваю себя, зачем я стал врачом. Если бы я ничего не сделал для этого мальчика, он бы умер, а теперь оказалось, что я приговорил его к жизни в состоянии смерти.

Он налил себе еще коньяку и, поколебавшись, плеснул Споку.

– Не надо ничего говорить – просто выпей.

– Не возражаю, доктор, – согласился Спок и осушил рюмку одним духом.

Затем он сел в последнее свободное кресло небольшого кабинета и сказал:

– Доктор Маккой, капитан… Есть вероятность, что мистер Ремингтон поправится.

– Спок, – возразил ему Маккой. – нет никакой возможности восстановления нервных клеток, если учесть полученные лейтенантом повреждения. Нервные клетки не регенерируются. Если бы исследования по методике регенерации клеток проводились, мне об этом стало бы известно.

– Если такие исследования проводились где угодно, только не в Академии наук Вулкана, – заметил Спок, – и были в стадии практического эксперимента…

– Были? – перебил Маккой, верно считая, что Спок, с его правильной грамматикой английского языка, употребил бы «были бы», если б речь шла всего лишь о предположении. – По-твоему, такая методика действительно существует?

– Да, доктор, существует.

– Но откуда тебе это известно, если даже я об этом ничего не слышал?

Я тоже читаю научные публикации в журнале Академии Вулкана – Пока еще исследования не закончены, поэтому результаты не опубликованы, – объяснил Спок. – Тем не менее, у меня есть… личные причины, чтобы быть в курсе экспериментов.

Кирк привстал в кресле, настороженный, обеспокоенный за своего друга.

– Личные причины, Спок? Ты в порядке?

– Дело не во мне, – ответил вулканец безразличным тоном, за которым он прятал свои чувства. Земляне заметили, что он тщательно себя контролирует. – Речь идет о… моей матери.

– Аманда? – озабоченно спросил Маккой, припоминая прелестную даму, с которой познакомился во время полета на Бабель. – Она больна? Я могу тебе чем-то помочь, Спок?

– У нее дегенеративный ксеноз.

Маккой сразу же замолчал. Выражения участия его друг-вулканец не приветствовал бы. Болезнь являлась одним из побочных продуктов путешествий на другие звезды и была чем-то вроде аллергической реакции вследствие долгого проживания на планетах чуждых миров. Тот, кто заболевал ею, излечиться уже не мог; волокна нервных стволов растворялись до тех пор, пока больной не умирал из-за того, что тело переставало управляться мозговым центром.

– Когда она заболела? – осторожно спросил Маккой.

– Мы надеемся – мой отец, Сарек, и я, – что она не умрет, доктор. Ей бы оставалось жить несколько месяцев, но методика регенерации, разработанная целителем Сорелом и его коллегой, доктором Даниэлем Корриганом, прошла успешное апробирование на последнем.

– Похоже, этот человек придется тебе по душе, Боунз, прокомментировал Кирк, – он так же, как и ты, вес эксперименты проводит на себе.

– Несмотря на тот факт, что по возрасту, он немногим старше моей матери, – продолжал объяснять Спок, – несколько лет назад доктор Корриган начал быстро стареть физически. К счастью, этот процесс не затронул его мозга, и ему вместе Сорелом удалось разработать методику лечения. Сарек говорит, что доктор Корриган излечился полностью, включая и регенерацию нервных клеток. В настоящее время методика испытывается только на тех, кого нельзя вылечить другими средствами. Моя мать сейчас находится в состоянии стаза и вот-вот будет выписана. Во время последней связи с отцом он сообщил мне, что мониторы показывают практически абсолютную регенерацию. С матерью все будет в порядке, с отцом у них впереди еще долгая совместная жизнь.

– Спок, – обратился к нему Кирк – я счастлив это слышать, но почему же ты раньше молчал?

– У меня было намерение рассказать, но сообщение пришло как раз перед схваткой. Я собирался попросить разрешения отлучиться на Вулкан и взять вас, доктор Маккой, если вы не возражаете. Я глубоко верю доктору Корригану, который лечит мою мать в течение многих лет, но…

– Благодарю, Спок. – Маккою стало приятно оттого, что Спок доверяет ему. – Почту за честь. Как ты думаешь, они примут Ремингтона?

Джим, «Энтерпрайз» ведь, так или иначе, пойдет на ремонт…

– Берите Ремингтона на Вулкан, Боунз. Это приказ. Разумеется, ты получишь увольнительную, Спок. Хоть раз побудешь на твердыне, дома. Тем более что мы находимся рядом с Вулканом.

– Поскольку и вы будете свободны, капитан, – вежливо предложил Спок, – могу ли я пригласить вас к себе? Отец будет счастлив, видеть вас обоих у себя в гостях, а когда вернется мать, то, конечно же, тоже обрадуется, встретившись с вами вновь.

На том они и порешили, с облегчением вздохнув, что появилась хоть какая-то возможность выхода из тупика проблем. Перед Маккоем стояла теперь одна задача; доставить Ремингтона на Вулкан живым.

Сарек вышел из акустического душа и накинул на себя легкую одежду, соответствующую жаркому лету планеты Вулкан.

День обещал быть достаточно знойным. Даже коренные вулканцы чувствовали себя в такую погоду неуютно. Студенты Сарека обязательно будут взять себя беспокойно. И зачем только он поддался уговорам вести начальный курс программирования на компьютерах для первокурсников, две трети которых были представителями других планет?