– Да так.

– Изабелла!

– Позвать дона Рикардо продегустировать твои изыскания? – ехидно осведомилась подруга.

– Нет! Еще не готово! – не на шутку запаниковала фрейлина.

– Вот и доделаешь под чутким наблюдением.

– Тогда и Зорро позовем, – ощерилась Кери. – Поговорим о ваших планах на ночь.

– О ваших, кстати, тоже.

Фрейлина осеклась. Изабелла тут же взлетела в седло войны и продолжила наступление:

– Посоветую дону Рикардо ночную прогулку под звездами. Это очень увлекательно.

– Даже не думай.

– Ночевать, конечно, придется на улице…

– Изабелла!

– У него на руках. Иначе будет холодно.

Керолайн негодующе повернулась к своей откровенно издевающейся принцессе и остолбенела. Изабелла проследила за ее взглядом и непроизвольно прыснула: на пороге кухни стоял дон Рикардо, внимательно внюхивающийся в чарующие ароматы свежеприготовленной пищи. Заметив, что его появление произвело какой-то необъяснимый эффект, молодой человек оторвал взгляд от манящих тарелок и перевел его на оцепеневшую повариху:

– Дон Алехандро сказал, что мы через полчаса расходимся, и зовет вас в зал.

– Хорошо, сейчас будем, – отозвалась Изабелла и поднялась со своего места.

Фрейлина шумно дышала, в беспамятстве прижимая к груди столовую ложку.

– Главное – не думай об этом, – утешила ее подруга. – Это же не ты его сюда звала подслушивать, это он сам пришел. Соберись и прими эту мысль как данность.

– Изабелла, – промямлила Керолайн. – Я сейчас умру…

– Идем, нас заждались. К тому же, судя по его безумному взгляду в сторону твоих кулинарных шедевров, он вообще не в состоянии был что-либо слышать.

Фрейлина на подкашивающихся ногах вернулась к столу, негнущимися руками заполнила поднос ворохом тарелок и отважно направилась в зал.

– И в следующий раз – никакого французского, – донесся до Изабеллы ее дрожащий голос.

Девушка улыбнулась и, глубоко вдохнув, двинулась следом.

***

Часы давно пробили полночь, но дом дона Алехандро все еще оставался полон. За это время девушки успели вдоволь пообщаться с доном Ластиньо и доном Рикардо. Сначала они сидели вчетвером, но потом молодой человек отвел фрейлину на другой конец зала и оставил Изабеллу наедине с ее родителем.

Девушка не почувствовала никакого неудобства или страха – ей всегда был безмерно приятен этот человек и она готова была проводить с ним часы напролет. Она не называла его отцом, равно как и он ее дочерью, но они так тепло смотрели друг на друга и так совпадали в своих мыслях и настроениях, что никакие родственные слова не могли бы выразить всю полноту их чувств и состояния, в котором они пребывали.

Она не помнила его, и он понимал это, равно как и то, что не он был тем, кто ее вырастил. И сейчас уже не было смысла пытаться наверстать упущенное, вернуться в прошлое или броситься играть в воссоединившуюся семью. У них было настоящее, а возможно, и будущее, и сейчас нужно было в первую очередь сделать все, чтобы его обеспечить. Они смеялись и шутили, говорили о разных нелепостях, перескакивали с темы на тему, задавали друг другу вопросы о жизни и даже успели немного углубиться в воспоминания почти пятнадцатилетней давности, поэтому к моменту расставания подошли в совершенно чудесном расположении духа. Дон Ластиньо лучился счастьем и гордостью, Изабелла цвела в улыбке и хорошем настроении.

Что касалось Керолайн – она практически парила в небесах. Дон Рикардо осыпал ее комплиментами и, поминутно целуя то одну, то другую трепещущую ручку, изливал свои страдания от неудовлетворенности работой всех известных ему кулинаров, хваленое мастерство и опыт которых сегодня были навеки попраны белокурым ангелом, снизошедшим на бренную землю Калифорнии от божественных столов Диониса.

– Что ж, план таков, – подвел итоги губернатор после довольно продолжительного разговора с Зорро, содержание которого для большей части собрания осталось неизвестным. – На эту ночь Изабелла уходит с сеньором Зорро, Керолайн пока укроется в гасиенде Линарес. Мы с доном Ластиньо, в свою очередь, завтра утром нанесем еще один визит принцессе Фионе, а вечером вновь соберемся и решим, что делать дальше. На всякий случай в гасиенде де ла Вега останутся гореть огни по всему первому этажу таким образом, чтобы это выглядело, будто мы все находимся именно в этом доме. Если ни у кого нет вопросов, пора расходиться.

– Интересно, как воспримут в крепости такую внезапную болезнь Изабеллы? – задумчиво протянул дон Рикардо.

– Это мы тоже узнаем завтра.

– Хотелось бы, чтобы это было единственной новостью.

– Что ж, – произнес дон Алехандро, – у каждого из нас свои планы на оставшееся время, которое нужно провести крайне осмотрительно.

– Всем спокойной ночи, – отреагировал дон Рикардо и, предложив Керолайн руку, двинулся к двери.

– Завтра же мне все расскажешь, – коротко бросила фрейлина в сторону подруги.

– Еще посмотрим, кто завтра будет рассказывать, – прошептала в ответ Изабелла.

– Спокойной ночи, – раздался в этот момент голос Зорро, и ночное собрание очень тихо вышло в сад.

Только две фигуры остались на пороге гасиенды де ла Вега, глядя, как небольшая группа разделяется на части и исчезает в прохладной дымке.

– Странное чувство… Будто впереди нас ждет еще немало таких встреч с ним, – тихо сказал дон Ластиньо.

– Если бы Диего был хоть немного похож на него…

***

– Боже мой… – ошарашенно остановилась Изабелла, когда Зорро развязал ей глаза.

За потайной дверью в скале – по крайней мере, так говорили девушке ее ощущения, – скрывался самый настоящий жилой дом, состоявший, как выяснилось позже, из трех комнат, зала, кухни и шикарной библиотеки. Просторный холл был ярко освещен десятками дорогих толстых восковых свечей, расположенных в застекленных нишах так, что от них не поступало в помещение ни гари, ни копоти. Стеклянные дверцы этих ниш, по всей видимости, имели механизм для открывания, чтобы доставлять новые свечи и убирать старые. Кроме того, они препятствовали выделению жара в помещение и, одновременно, задуванию пламени от возможных сквозняков, ведь здесь был воздух. Но откуда?

– Принести тебе одеяло сюда? – осведомился молодой человек у онемевшей спутницы.

Девушка перевела на него ошеломленный взгляд.

– Идем, провожу тебя в твою комнату, – мягко подтолкнул ее Зорро и двинулся вперед.

Изабелла на заплетающихся ногах проследовала за ним. Молодой человек прошел по коридору и открыл одну из дверей:

– Прошу.

Девушка осторожно заглянула внутрь: перед ее взором открылось прелестное помещение, оформленное в персиковом и золотистом тонах. Это послужило для нее столь необходимым толчком и поводом для смены манеры поведения с ее покровителем, которую она уже окончательно для себя определила. Дрожать под его взглядом или умирать каждый раз при звуке его голоса, который неминуемо возвращал ее к недавней сцене в крепости, она больше не хотела, да и вряд ли ее выдержки хватило бы надолго. Поэтому у нее не было другого выбора, кроме как спрятаться за маску умеренной циничности и легкой надменности. В противном случае эта ночь стала бы для ее сознания последней.

Для начала она искоса взглянула на хозяина дома, но ничего не сказала и прошла внутрь, однако дорогое трюмо с огромным сияющим зеркалом, выполненное, как определил ее опытный глаз, в подлинном стиле маркетри, не смогло оставить ее равнодушной.

– Это для любования по утрам? – язвительно осведомилась полуночная гостья.

Ответа не последовало. Нервно обернувшись в сторону молодого человека, Изабелла поймала на себе его ледяной взгляд и решила, что вступила в новую роль слишком резко, поэтому в данный момент ей следовало принести свои извинения. Зорро никак не отреагировал на ее испуганный лепет и холодно произнес:

– Если Ее Высочество пожелает искупаться, пусть изволит об этом сообщить.

Девушка, определив для себя точку в его тоне, дальше которой заходить было категорически нельзя, потупила глазки и кротко ответила: